Очень удобное разделение, и Джейн, должно быть, договорилась с женщиной перед тем, как отправиться на вечер в надежде побыть с ним наедине. В точности то, чего он хотел, и облегчение согрело его изнутри от сходства их мыслей. Более того — желание побыть с ним наедине также означало, что она готова выйти замуж.

Джейн не возражала, когда он повел ее в глушь по близким тропинкам, где фонари были потушены — если вообще когда-либо зажжены. Темнота давала уединение для удовольствий, которые принесли лесам Воксхолла гнусную репутацию.

— Вы немного рассеяны сегодня вечером, Трент, — мягко прокомментировала она.

Себастьян подавил яростное желание не соглашаться, предлагая вместо этого:

— Мои извинения.

Потому что правда заключалась в том, что сегодня вечером он действительно был рассеян.

Этим вечером? Он почти рассмеялся. Он был рассеян с вечеринки по случаю дня рождения своей матери в Честнат-Хилл. И это отвлечение приняло форму миниатюрной блондинки, которая, казалось, всегда появлялась там, где ей не следовало быть, доводя его до безумия. За два дня, прошедшие с того момента, как Миранда побывала впервые в опере, внимание, которое она привлекла, только усилилось. К ней обращались мужчины всех слоев общества. Она стала предметом обсуждения в этом сезоне. Он не мог войти в Уайтс без того, чтобы кто-то не спросил о ней, а приглашения от светских дам приходили для нее целым потоком. Так же как и визиты от джентльменов.

Хотя его мать уверяла его, что внезапное внимание было безобидным, правда заключалась в том, что Себастьяну это не нравилось. Нисколько.

Но что он мог сделать, кроме как следовать воле матери и позволять джентльменам навещать ее? Он не имел на нее никаких прав и никогда не будет иметь. Этот приступ безумия, из-за которого он чуть не соблазнил Миранду за кулисами оперы, был всего лишь безумием — думать, что он может быть с женщиной из-за того, как она заставляла чувствовать себя рядом с ней. Потому что она смешила его и представляла из себя интеллектуальный вызов. Потому что, когда он был с ней, он забывал обо всех давлениях герцогства, лежащих на его плечах, и мог просто быть самим собой.

Но быть самим собой — это и значило быть герцогом каждое мгновение. Чем раньше он смирится с этой судьбой, тем лучше. И его больше никогда не побеспокоит безумное желание быть тем, кем он больше не мог быть.

— Это был немного тяжелый сезон, — объяснил он, хотя более точным было бы назвать его откровенным разочарованием. Он во всем старался помнить обещание, данное отцу, всегда ставил герцогство на первое место, особенно с женщинами, с которыми он общался. Но Миранда полностью перевернула его мир. Когда ему не хотелось проводить с ней время, он испытывал чувство вины за то, как он вел себя всякий раз, когда был с ней. Что бы отец подумал о нем, узнав, что каждый раз, когда они были вдвоем, он чуть не погубил ее? Это определенно был не тот герцог, которым его хотел видеть отец.

— Я уверена, что вам было трудно, — согласилась она. Затем после паузы добавила:

— Мисс Ходжкинс — главный предмет обсуждения. Я понимаю, как она может отвлекать.

— О?

Он покосился на нее. Что, черт возьми, имела в виду Джейн? Она оскорбляла Миранду?

Но она улыбнулась ему с терпеливым пониманием его ситуации, в ней не было видно ни капли враждебности.

— В этом сезоне вы так заняты — парламент, ваши обязанности перед матерью и сестрой, попытки держать своих братьев в узде… а теперь мисс Ходжкинс. Удивительно, что у вас вообще есть на меня время.

Она сочувственно коснулась его руки.

— Так что я, конечно, не виню вас за то, что вы отвлекаетесь на все ваши обязанности и я надеюсь, что вы это знаете.

Напряжение спало с его плеч. Слава богу, Джейн понимала все его обязанности. Еще одна причина, по которой она была хорошим выбором для герцогини.

— Спасибо.

Она натянула свои длинные перчатки. Каждый дюйм ее тела был безупречным, вплоть до бантов на ее атласных туфлях.

— Тем не менее, она стала любимой героиней шоу в этом сезоне. Кажется, что ее… энтузиазм — это все, о чем люди хотят говорить.

Он ощетинился в защиту Миранды.

— Она просто радуется жизни, вот и все. Ее родители умерли, когда она была маленькой девочкой, а у ее тети и дяди, которые ее воспитывали, не было своих детей.

Так что они понятия не имели, что с ней делать, между чрезмерно строгими наставниками и тем, что позволяли ей разгуливать с Карлайлами, и ни одна крайность не подходила для нее. Но пока что в этом сезоне она неплохо справлялась.

— Она просто пытается найти свой путь.

— Ради вас я надеюсь, что она скоро его найдет.

Что-то в ее тоне показалось ему ледяным. Так же как и отсутствие сочувствия по поводу прошлого Миранды.

— Она найдет, — заверил он ее, объяснив ее тон тем, что она еще плохо знала Миранду.

— И я благодарен, что вы не позволили сплетням отпугнуть вас.

Она улыбнулась ему.

— Я бы никогда не позволила другой женщине лишать меня моих ухажеров.

Ее ухажер. Он хотел быть именно им, так почему же он не испытал особого восторга, когда она это сказала? На самом деле, проведя с ней вечер, он не испытывал к Джейн ничего, кроме симпатии. И это должно было измениться, если он собирался сделать ее своей женой.

Когда они достигли места на тропинке, где в тени стояла уединенная беседка, увитая виноградной лозой, он провел ее под арку.

— Это место подойдет? — спросил он.

Она была проницательна, когда дело доходило до сексуальной политики высшего света. Не было смысла лукавить с ней по поводу того, почему он привел ее сюда, достаточно далеко, чтобы дать им уединение, но не настолько, чтобы поставить под угрозу ее репутацию. Сегодня вечером, конечно, не будет соблазнения, но достаточно интимных отношений, чтобы развеять беспокойство по поводу того, подходят ли они с Джейн. Они должны подойти друг другу. Он не только нуждался в наследнике, но и не собирался нарушать свои брачные обеты. Женщина, на которой он женится, должна стать для него всем… товарищем, советчицей, любовницей. Он не согласится на меньшее.

— Идеально, — пробормотала она.

Обняв его за шею, она улыбнулась той же скромной улыбкой, которую носила всю ночь.

Внезапно его поразило желание придать ей еще одно выражение — выражение страсти и возбуждения. Тот же туманно-растерянный взгляд удовольствия и потребности, который появлялся на лице Миранды всякий раз, когда он ее целовал. Он обхватил лицо Джейн ладонями и наклонился, чтобы поцеловать ее. Он надеялся ощутить на ее губах тот ванильно-сладкий аромат, к которому он недавно пристрастился, чтобы получить от нее такой же нетерпеливый ответ, который исходил от Миранды каждый раз, когда он касался ее.

Вздохнув, она смягчила рот и ответила на поцелуй, ее губы встретились с его губами с хорошо отработанной техникой, которая говорила ему, что она целовала многих мужчин в темных садах до него. Но пока он целовал ее, ожидая, что между ними вспыхнет страсть, он ничего не почувствовал. То же пульсирующее желание, которое он испытывал всякий раз, когда улавливал запах розовой воды, это знакомое напряжение в животе… всего этого не было. Ради бога, он чувствовал это с Мирандой, так что, конечно, он должен чувствовать это с Джейн.

Но ничего. Ни страсти, ни огня. Никакого отчаянного, почти непреодолимого желания потерять себя, тело и душу, внутри нее.

Ничего.

О, ее поцелуй был приятным. У нее был мягкий, нежный рот, и она не сделала ни малейшего движения, чтобы остановить его, когда он раздвинул ее губы своим языком и проскользнул внутрь, пытаясь вытянуть из нее стон удовольствия или нужды. Любую реакцию, которая показала бы, что ей нравится находиться в его объятиях, или которая усилила бы его возбуждение к ней, подобно тому, как от мягкого хныканья Миранды закипала его кровь. Хотя она ответила на поцелуй, не было того жадного голода, который он хотел от нее, ее тело не растворялось в его. Опыт не был неприятным, просто… пустым.