— Ну… просто делай реверанс перед всеми, кто выглядит важно.

Миранда серьезно кивнула, услышав эту маленькую мудрость.

— О, и я должна познакомить тебя с герцогом Уэмбли. Очень интересный мужчина. У него четыре сына, три дочери, он был дважды женат…

— И куропатка на грушевом дереве, — нервно пробормотал Себастьян, теряя терпение.

Если ему придется прослушать еще одну лекцию прямо от Дебретта, он сойдет с ума. Сегодняшний вечер был официальным дебютом Миранды, и, конечно же, он хотел, чтобы у нее все прошло хорошо. Но инструкции его матери только заставляли ее еще больше нервничать, он очень хорошо знал, на что была способна Миранда, когда нервничала… Что ж, это никому не было нужно. Уж точно не коврам Сент-Джеймс-хауса, если она настолько разнервничается, что будет не в состоянии удержать свой стакан пунша.

Сегодняшний вечер должен был стать испытанием для всех.

Элизабет Карлайл терпеливо вздохнула.

— Она должна быть готова к встрече со всеми.

— Только не с Уэмбли, — возразил он.

— Этот человек ровесник…

Господи, он почти сказал “Моисея”, но остановился, когда вспомнил, что Роберт так говорил о нем. Уэмбли был старше него на двадцать лет. Неужели его братья и остальная часть высшего света видела его таким? Дряхлым стариком?

— Он слишком стар для Миранды, — сказал он вместо этого.

— Ей нужно знакомиться с джентльменами своего возраста.

— Мне не нужно встречаться с джентльменами. У меня достаточно хлопот с запоминанием танцевальных шагов.

Миранда рассмеялась при мысли о женихах и плавный звук наполнил маленькое пространство кареты словно музыка.

— Кроме того, как я должна понять, на кого обращать внимание?

Она смотрела на него сквозь опущенные ресницы, и он понимал, что взгляд должен казаться невинным, но он выглядел на удивление привлекательным. Ее глаза озорно засверкали.

— Я еще не составила свой список.

Его челюсти сжались. Абсолютное испытание.

— Просто наслаждайся этим вечером, моя дорогая. Ты заслуживаешь грандиозного дебюта.

Мать тепло обняла ее, ободряюще поцеловав ее в щеку, от чего Миранда буквально засветилась. Затем она выглянула в окно.

— О боже, мы приехали!

Прежде чем карета полностью остановилась и поджидавший их лакей подошел к ним, чтобы помочь, Себастьян уже открыл дверь и вышел на улицу. Экипаж Чесни остановился позади них, и остальная часть семьи Карлайлов вышла из кареты. Когда Томас Мэттесон повел Жози к дому, он передал мать Роберту, чтобы тот проводил ее внутрь.

Затем он вернулся за Мирандой.

Когда ее пальцы в перчатках скользнули в его, он почувствовал, как она дрожит, его грудь сжалась от сочувствия к ней. Но несмотря на это, она представляла собой образ сдержанной элегантности, когда она вышла из кареты в платье из зеленого шелка, которое подходило к ее глазам, подчеркивало ее изгибы и рыжий тон ее волос, которые были подняты и заколоты в пучок великолепных локонов на макушке. Палантин из горностая на шелковой подкладке согревал ее плечи, но она должны была снять его, как только войдет в дом, давая толпе гостей увидеть проблеск кремовых гладких плеч, которые не скрывали ленточные лямки платья без рукавов, и дразнящий намек на грудь над облегающим лифом. Она выглядела утонченной и красивой, как будто она действительно принадлежала к этому обществу.

Она одарила его улыбкой, такой нервной, но такой наполненной волнением, что она пронзила его. Он был рад, что у нее был такой шанс на сезон, несмотря ни на что. Она слишком долго ждала этого момента. И сегодня вечером она сияла.

Легко обняв ее за талию, он помог ей сойти с кареты.

— Осторожно, — поддразнил он, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо.

— То, что на тебе туфли, не означает, что ты обязана поскользнуться.

— Прекрати, Себастьян, — упрекнула она, мягко похлопав его по плечу сложенным веером, когда он положил ее руку себе на сгиб локтя и проводил к двери.

— Я и так достаточно нервничаю.

Он одарил ее полуулыбкой, затем снова наклонился ближе.

— Ты прекрасно выглядишь.

Он уловил слабый аромат розовой воды на ее коже, и его улыбка исчезла, когда нахлынули воспоминания о маскараде.

— На самом деле красиво.

— Прекрати, — повторила она, на этот раз более мягко, и вместо удара веером у нее на щеках появился красивый румянец.

Он поднес ее руку к губам и легонько поцеловал ее пальцы, находя милым, что она смогла так легко покраснеть от комплимента, который любая другая женщина на сегодняшнем балу не только ожидала, но и считала своим первородством.

— Я бы не стал лгать об этом.

Затем она чуть не споткнулась на крыльце, когда повернулась и бросила на него взгляд полный недоверия.

— Осторожно, — снова предупредил он, скрывая теплые эмоции, вызванные ее реакцией. Если он мог так легко сбить ее с толку малейшим комплиментом, то что бы она сделала, если бы он сказал ей абсолютную правду, что ни одна из женщин здесь сегодня вечером не сможет сравниться с ее энергичностью? И что он начал ею восхищаться. Кивнув, он снова привлек ее внимание к входу в дом.

— Золушка, вы прибыли на бал.

Сент-Джеймс-хаус, освещенный горящими лампами, был заполнен. Толпа людей внутри уже вылилась в переднее фойе и ускользнула в освещенные фонарями боковые сады, несмотря на зимний холод в воздухе. Бал графини всегда был самым ожидаемым событием сезона, которое Оливия Синклер тщательно планировала за несколько месяцев вперед. Себастьян надеялся, что его жена сможет организовывать такие же, когда придет время устраивать свои собственные грандиозные вечеринки.

Он искоса взглянул на Миранду, чьи зеленые глаза не переставали двигаться в попытке охватить все вокруг.

Он был уверен, что в этом сезоне у нее будут ухажеры из числа джентльменов. Как же иначе, когда она выглядит такой красивой, как сегодня, полной жизни и сияющей от счастья? Когда она станет чей-то женой, сможет ли она устроить такой же прием? Та самая женщина, которая играла в пиратов с сиротами?

Но с другой стороны, эта жизнь была не ее, напомнил он себе, чувствуя укол разочарования. В этом сезоне она была просто гостьей в этом мире, и купец или джентльмен-фермер, за которого она в конце концов выйдет замуж, не будут нуждаться в официальных балах и светских вечерах. И все же Себастьян не сомневался, что Миранда сделала бы все в своих силах. И это было то, что его больше всего в ней восхищало.

Она передала свой палантин лакею в холле. Затем Себастьян повел ее вверх по широкой лестнице на второй этаж и по коридору к задней лестнице, ведущей в переполненный бальный зал внизу.

— Ты будешь великолепна сегодня вечером, — сказал он ей тихим голосом. Господи, как она дрожала!

— Просто расслабься, будь собой и наслаждайся этим вечером.

— А ты собираешься расслабиться, быть собой и наслаждаться вечером? — возразила она хрипловатым шепотом.

Нет. Те дни закончились. Для него сегодняшняя ночь была посвящена поиску герцогини. Максимум, что он мог сделать, это насладиться через нее.

— Я не дебютантка, — парировал он.

— Очень жаль.

Она посмотрела прямо перед собой, но он увидел улыбку в уголках ее рта.

— Ты бы прекрасно смотрелся с розовыми бантами и кружевами.

Он подавил смех. Только Миранда могла заставить его наслаждаться приходом на бал.

Церемониймейстер ждал наверху мраморной лестницы, чтобы принять приглашения, представленные каждым гостем, и объявить об их прибытии.

Миранда сжала его руку. Когда Себастьян взглянул на нее, румянец на ее щеках исчез, сменившись бледным оттенком чистого нервного ужаса. Но ее улыбка была на месте, как и учила ее его мать. Даже сейчас, когда она до мозга костей боялась своего выхода в свет, она делала все, что могла, чтобы доставить удовольствие другим, и его сердце рвалось к ней. Он чувствовал на себе то же давление понравиться всем. Но как Миранде удавалось оставаться верной себе и сохранять любовь к жизни, угождая при этом другим? Он хотел бы знать ответ, тогда, может быть, он и сам мог бы делать так же.