– Элеонора… – послышался глубокий обволакивающий бархатный голос Ворона, который внезапно возник передо мной, появившись из тумана. Но это вовсе не напугало меня. Сняв капюшон, я улыбнулась ему. Мы пошли к автоматическим воротам.

Весь лагерь состоял из одиннадцати невзрачных домов, которые были надежно укрыты от любопытных глаз пышными соснами и пихтами. Я кивком указала Ворону в сторону деревянного домика, у которого была особая роль – в нем располагалась общая церемониальная спальня Охотников, столовая и много других важных помещений. Все разговоры о «делах» мы уже давно проводили только в сновидении, там подслушать нас было сложнее.

Индрик, один из Охотников, тактично отошел в сторону своего домика, как только увидел, что я вернулась в лагерь, понимая, что отношения у меня с Вороном своеобразные. Хотя никогда раньше не подумала бы, что этот парень способен на такие жесты. По виду – кареглазый знойный испанец-шатен, с грубыми чертами лица, большим носом, настоящий сердцеед – и полностью идентичный своей внешности по характеру. Импульсивный, резкий, всегда и во всем признающий лишь грубую силу.

Я сняла верхнюю одежду, и мы с Вороном удобно устроились на подушках сапфирового цвета. Спустя пару минут мы провалились в сон. После года тренировок мой мозг точно знал, что и как нужно сделать, чтобы уснуть в рекордно короткое время. Вряд ли я когда-нибудь буду страдать бессонницей.

Даже находясь в зале Замка Создателей, я все еще, скорее по привычке, ежилась от холода. Синие колдовские огни не согревали. Но и я находилась во сне, и могла почувствовать тепло, только пожелав этого.

Когда мой взгляд упал на бархатное кресло, стоящее в углу, я поняла, что в нем совсем недавно сидел Ромуальд. От него тянулся энергетический след, который на сновидческом уровне просматривался мной с еще большей легкостью, чем в реальности. На столике рядом с креслом стояла доска с фигурами: однако это не были обычные шахматы. Цветные квадраты доски были поделены на четыре треугольника разных цветов: синего, фиолетового, зеленого и желтого. Сами же фигуры напоминали египетских богов.

– И долго ты там меня ждал? – запоздало поинтересовалась я у Ворона и покраснела, подумав, что еще в булочной могла бы догадаться. Мой взгляд ненароком упал на Ворона, а сердце начало бешено колотиться. Именно Ворон был одним из первых, кого я увидела, когда попала на эту сторону портала. Он помог мне освоиться, поддержал внезапно возникшую идею и помог собрать команду первых Охотников, а также дал им место для будущего пристанища.

Ворон приблизился ко мне на расстояние шага, а потом тихонько щелкнул меня по носу. Иногда мне казалось, что если бы я позволила ему, он бы сдувал с меня пылинки. Я нахмурилась, а он легко улыбнулся и поправил края своей мантии. Казалось, что в этот момент он выглядел слишком смело. Его чёрные волосы были уложены строго набок, но иногда Охотник проверял рукой, чтобы ни один волос не отбился от остальных. Меня этот жест всегда жутко раздражал, но я старалась никогда этого ему не показывать, чтобы ненароком не обидеть. Я повернулась к Ворону спиной, пытаясь избегать его взгляда, и начала рассматривать гербы на стене с невероятной заинтересованностью. Четыре цвета – синий, фиолетовый, зеленый и желтый… Те же самые цвета, что и на игровой доске. Я видела эти гербы миллион раз. Четыре ромба – внутри каждого своё изображение: квадрат на зеленом, завиток на синем, волна на желтом и треугольник на фиолетовом – четыре символа, каждый из которых вмещает в себя главные качества Искателей, Вечных, Тайных и Защитников.

– Звонко там, где тонко, Ли, – казалось, что Ворон щекочет меня своим дыханием. На моих щеках проступили тонкие алые сосуды. «Ли», – так он называл меня, когда нас никто не видел. – Ты зря себя накручиваешь, – словно зная, о чем я думаю, подвел он черту.

А думала я о привязанности к нему. Уже не первую неделю… О какой-то неестественной привязанности, которая появлялась лишь тогда, когда я видела его. И пока могла ей противостоять…

– У тебя получилось? – Ворон подошёл ко мне совсем близко. Я ощущала его тепло спиной. – Не уверен, зачем задаю тебе этот вопрос, ведь знаю, что ответ будет абсолютно точно положительным. Ворон легко обхватил меня двумя руками за талию. Я почувствовала тепло его тела и ухмыльнулась. Значит он не такой холодный, каким кажется снаружи. Мне показалось, что он засиял.

Я только сейчас ощутила, что порядком утомилась, несмотря на то, что мы находились в сновидении. Я расходовала энергию, а не накапливала ее. После сегодняшнего Перехода мне нужно было какое-то время для себя, чтобы восстановить силы. А Ворон, тем временем, крепче прижал меня к себе. Видимо, те первые ощущения, когда он принёс меня в будущий лагерь Охотников на руках, сыграли роль… и теперь мне постоянно требовалось ощутить ту защищенность и безмятежность, которыми он тогда меня окружил. Эта привязанность к нему иногда казалась мне странной…

Повернувшись к нему лицом, я увидела, как его зрачки расширяются. Он казался мне таким надежным, опытным, ведь он намного старше меня, несмотря на обманчивый внешний вид, делающий его моим ровесником. Он – словно противоположный полюс планеты, так не похож на меня. Неприступность, рассудительность, безэмоциональная оценка падали на другую чашу весов против моих амбициозности, бунтарства и взбалмошности. Сейчас он держит меня в своих объятиях и, возможно, это как раз то, что мне сейчас нужно. С того момента, как я появилась на этой стороне портала, Ворон стал моим самым лучшим и близким другом. Мы открыто делились между собой многим. Но, может быть, мне это только кажется, и, по-большей части, это я делилась с ним всем, а он – был всегда лишь молчаливым слушателем?

– Когда ты остаешься в лагере, я все время думаю, не произошло ли с тобой ничего плохого, потому что ты всегда в таком депрессивном настроении… Иногда мне кажется, что ты случайно проглотил целый готический собор, и теперь пытаешься вытащить его за шпиль обратно. – Я попыталась разрядить обстановку интеллектуальной, но не очень умелой шуткой, изображая руками, как он пытается вытащить собор за шпиль изо рта.

Ворон опустил голову и посмотрел на меня угрюмо из под бровей.

– Это все твоя излишняя тревожность, Ли, – он прижал обеими руками мой лоб к своему, а потом легко коснулся его губами.

Мой пульс начал метаться, словно раненая белка. Казалось, что глаза Ворона стали темнее обычного. Он никогда раньше не позволял себе быть так близко ко мне. Наверное, я должна была испытать радость, но меня сковал первобытный животный страх. Прошел год, и логично, что наши отношения развиваются.

– Многим мирам Хаотический Распад уже нанёс непоправимый ущерб… И если мы не узнаем реальное расположение главной Сферы Создателей в этом мире, ему может грозить та же судьба. Хаотические деформационные ветра изменят все и всех… Мы находим Сферы в сновидении. Но этого мало. Мы должны быть уверены, что этот мир надежно защищён. Ведь это и твой мир, и мой мир теперь тоже. Наш мир.

– Я уже говорила, что не уверена в этом. Ведь в том времени, из которого я пришла, у Земли нет ни единого спутника. Мы еле стабилизировали планету, которая умирала после взрыва Луны. Мы до сих пор не выяснили причину этого. Теплые и холодные течения объединились, приливы и отливы сократились на треть. Наши океаны почти необитаемы, прибрежные экосистемы прекратили свое существование…

Ворон поднес указательный палец к моим губам.

– Это могло случиться и не из-за Распада.

Он положил мне руки на плечи и заглянул в глаза. Я еле заметно кивнула. Он глубоко вдохнул, и чуть поднял мой подбородок, не отрывая взгляд. Я сглотнула.

Казалось, его слова прокрадывались ко мне и окружали, словно невидимый кокон.

Меня охватил приступ необъяснимой тревоги, а желудок сжался. Засосало под ложечкой. Ворон провел рукой по моей щеке, а затем по волосам. Это все из-за нападения зимморена? Из-за этого он стал относиться ко мне так… трепетно? Он и раньше был внимательным и заботливым, но теперь…