Я отпустила руку Леона. Кажется, он только сейчас заметил, что все это время я держала его за руку. Леон исчез. Я знала – он проснулся.

Я улыбнулась. Он все-таки запомнил мое имя.

Проспект Энгельса, Санкт-Петербург

Лето быстрым и настойчивым шагом вступило в свои права. Год. Я прожила в этом новом для меня мире уже целый год. Я понимала, что многое успела за это время построить, понять и многому научиться. Но сейчас в мою жизнь вновь ворвался тот, от кого екает мое сердце – Леон. Он, как тяжелая гиря, лег на другую чашу весов. Всего пару недель назад я думала, что никогда больше его не увижу, и готовилась к сложным отношениям с Вороном… А теперь я и сама не отдаю себе отчет в том, что на самом деле происходит с моим сердцем. Я люблю Леона, но Ворон, спустя этот год, тоже, кажется, успел засесть занозой в сердце. Он словно инородный предмет, от мыслей о котором меня периодически подташнивает. Но когда я приближаюсь к нему в реальности – меня тянет к нему, словно магнитом…

Я купалась в ласковом летнем ветерке, который весело играл с моими волосами. Сегодня мне нужно было добраться до ещё одного «Лабиринта Фавна», магазина из сети классных книжных, где «Охотники» совсем недавно начали продавать свои произведения и ещё не успели решить некоторые возникшие вопросы с отправкой заказов – полностью отладить логистику.

К вечеру я собиралась попасть домой: на следующую неделю была запланирована поездка в Калининград, и мне нужно было успеть собрать вещи. Я по инерции посмотрела на браслет: часы показывали пятнадцать сорок. Как-то так получалось последнее время, что я старалась выйти пораньше, а приходила все равно в последнюю минуту.

Обычно все эти книжные дела решала моя помощница, но сегодня она отпросилась на «ещё на один денек». Я отпустила её, так как та и так постоянно вносила весомую пользу в наши дела. Я дала ей отмашку ещё с утра, по мобильному, так как догадывалась, что вчера Нина бурно отметила свое тридцатитрёхлетие, и сегодня ей нужно отдохнуть.

Я сделала Переход прямо на проспект Энгельса, к торговому центру «Озерки». К сожалению, нужный мне человек, с которым я собиралась решать все накопившиеся вопросы, оказался не на месте.

– У Эдика программа на компе не работает, – сообщила мне девушка-продавец за кассой. – Сказал, что вернется не раньше пяти.

В моих планах изначально не было столь долгого ожидания, но, раз уж все так сложилось, то я решила убить время в кафе неподалеку. И даже обрадовалась, так как в двадцать втором веке ни шоколада, ни кофе не было. Самым популярным напитком был тархун – тонизирующий напиток из эстрагона. Фруктов и овощей также не было. Как и вкусов у чего бы то ни было, я почти не ощущала. «Почти» – потому что я уже тогда была «сломана», и, в отличие от других, некоторые вкусы для меня все же существовали, но лишь в качестве бледной тени тех, что я ощущаю сейчас. Странно думать о будущем в прошедшем времени. Но еще более странно то, что будущее – и есть для меня прошлое. Я пришла в дикий восторг, когда Ворон впервые принес мне целый пакет разных фруктов и ягод. В двадцать втором веке из всего этого разнообразия остались только апельсины, и то, мне так и не удалось их там попробовать, потому что один апельсин стоил как месячная зарплата – сто кредитов. Здесь же, больше всего по душе мне пришлась черешня, китайские груши, мандарины и арбуз. Из яблок понравился сорт «белый налив», который, как оказалось, больше не продают в супермаркетах, зато эти деревья в обилии росли в лагере Охотников.

Я была готова поглощать всю эту растительность остаток жизни, но иногда меня все же тянуло к привычному, чему-то безвкусному и кашеобразному, и тогда я шла и покупала какой-нибудь витаминизированный коктейль, и пила спокойно эту «жижу», как раньше называл функциональную питательную смесь Леон.

В будущем питательная смесь, в-основном, была четырех цветов: бежевая, голубая, желтая и коричневая. Только на островах отдыха иногда можно было наткнуться на другие оттенки – голубую лагуну – окрашенную в морской аквамариновый, орех – бежево-каштановый, карамель – молочно-золотистый и клубнику – розового или красного цвета.

Кстати, самым сложным для меня было выучить русский язык. В будущем русский можно встретить только у "диких" людей – Отшельников, живущих за пределами круга, принадлежавшего корпорации «Рай». Мы же, живущие в кругах, говорили на едином стандартизированном языке – юникло.

И как только мозг Леона так быстро переключился на совсем иной язык? Хотя, я слышала, что после амнезии такое бывает.

После закрытия портала я успела провести свое маленькое расследование. Конечно же, никакого взрыва, как писали в интернете, не было. Точнее он был, но это случилось из-за остаточной энергии от закрытия портала (странно, что ее оказалось так много). Но амнезия Леона была связана не с остаточной энергией. В дротике корпорации, который попал в Леона был не только транквилизатор, но и «Нёбиум» – всем, кто решит выйти за пределы круга, стирали память. По всей видимости, в меня попасть таким не успели, по какой-то причине в меня прилетел лишь транквилизатор.

Я рассчитывала на то, что найдя Леона – вместе с ним найду и ответы на другие свои вопросы. Откуда появился портал? То, что это был именно портал, я узнала из рассказа Ворона. Почему Леона не оказалось рядом со мной, куда он исчез?

Я зашла в кафе. Красивой мелодией отозвалась в уголке музыка ветра. В разгар воскресенья народа за столиками было очень мало. Это и понятно: погода шепчет. Сейчас не то время, когда хочется печь яблочные шарлотки в уютных домах. Пляж, отпуск – вот что занимает умы людей в данный момент. Я же считаю, что у жизни не бывает выходных, поэтому всегда нужно что-то делать. Даже в воскресенье.

Я взяла на пробу фраппучино с мятными нотками, лаймом и эстрагоном. Лимонада почему-то не хотелось.

За полчаса я успела пролистать всю ленту популярной соцсети, и уже успела заскучать, как вдруг мне на глаза попалась красивая брошюра с изображением ловца снов на главной странице. Конечно же, ловец снов не мог не привлечь мое внимание. Я ловким движением руки подтянула брошюру к себе.

«У индейцев есть свой амулет, который защищает спящего от злых духов и изгоняет кошмары. Называется он «ловец снов», и представляет собой паутину из ниток, веточек, или оленьих жил, которые натянуты на круг ивовой ветви. К ветви прицепляются соединенные друг с дружкой перья.

Круг – это символ жизненного пути человека, а множество нитей – это дорожки, которые выбирает человек. Паутина это идеальный круг, в центре которого всегда есть отверстие. Через это отверстие она пропускает добрые сны, а злые запутываются в ней, и исчезают с рассветом.

Наверное, истинное значение снов в нашей жизни пока недостижимо. Но к ним стоит относиться более внимательно, ведь как факт они имеют место быть в прошлом, настоящем, и будущем. Поэтому желаю Вам не только спокойных сновидений, но и проснуться вовремя».

О да, проснуться вовремя! Я не понаслышке знала об этом все. Ворон заставлял меня раз за разом, сон за сном отрабатывать техники выхода из сновидения. Я знала все о том, как проснуться и как не проснуться.

После того, как я оказалась у закрывшегося портала, мне пришлось начинать жизнь заново. Пошарив тогда у себя в карманах, я обнаружила колоду карт в синем бархатном мешочке. Я была уверена, что у меня её не было с собой, ведь подобные карты – это устаревший предмет. Кто и когда подложил мне их в карман – непонятно… Но, тем не менее, я решила оставить их у себя. Это оказалось правильным решением. Вскоре я познакомилась с истинным значением и возможностями колоды Создателей.

Ворон тогда здорово помог мне. Приютил у себя. Он жил в небольшом деревянном доме. Остальные десять домов будущего Лагеря Охотников мы построили позже – очень быстро, буквально за три месяца. Там, в доме Ворона, у меня и случилось первое сновидение. Я уснула впервые после случившегося, «отключилась на время», как называли это в моем времени. «Или уже не моем времени», – одернула я себя. И вместо того, чтобы просто пребывать в забытье, как обычно, я оказалась в замке. Такое я видела только на проекциях в воспитательном сообществе. «Странно, я видимо, сильно ударилась головой, раз мне кажется, что нахожусь в проекции», – подумала тогда я.