– Он всегда ходит в черной мантии и, вроде как он пришёл из мира мь’ершхов – древних разумных птиц. Смотри, – я повернула свою левую руку запястьем к Леону, – видишь, та самая бабочка – Аврора Морфо.

– Это просто сон, – парировал Леон. – Я в нем таких татуировок сколько угодно себе напридумываю, – добавил парень.

Вот упертый!

– Это вы вкладываете карты в книги? – кажется, любопытство все же взяло верх над упрямством.

– Наконец-то дельный вопрос, – хлопнула я в ладоши, – да, мы. Конкретно я.

Я собралась, теперь ожидая от него более глубоких и пикантных вопросов. Обычно начинающие Охотники быстро входят во вкус.

– И книги, как я уже пыталась сказать, пишем и печатаем тоже мы, – предвосхищая еще вопрос сказала я, – так мы набираем новичков в нашу организацию. Новая кровь, все дела.

– Но ведь книгу может взять кто угодно.

– Не может, – ответила я. – В этом мире ничего случайного нет. И если карта выбрала тебя, значит нам абсолютно точно по пути.

Я подмигнула Леону.

– Так вы с этим Вороном собираетесь учить меня таким сновидениям, в которых я понимаю, что сплю, да? Спасибо, конечно, но у меня и самого, как ты видишь, неплохо получается.

Я испугалась, что Леон окончательно откажется от карты и я больше никогда его не увижу. Одно радовало – Леон понял из книг все верно. Он их читал.

– Неплохо-то, может, оно и неплохо, но ты многого не знаешь. Судя по тому, что сейчас ты удерживаешь осознание за счет меня, опыта в светимых снах у тебя не так уж много. Ты ведь не хочешь, к примеру, однажды попасть в лабиринт и не проснуться? – Я серьезно посмотрела на него.

– Я, на самом деле, не против, чтобы меня учили, – ответил Леон, и его глаза сверкнули. Он разглядывал переливы созданной мной сферы, а потом вдруг перевел взгляд на мои губы.

Я хотела было выругаться из-за того, что Леон ерничал, но когда он столь внезапно перевел свое внимание, я ощутила, что мне вдруг стало нечем дышать. Мои щеки покраснели. А это ведь только сновидение! Как я отреагирую, когда встречу его в реальности? «Рано об этом думать», – одернула я себя.

– Тогда следующая встреча – завтра ночью, – я попыталась придать своему голосу нотки веселья и убрала защитную сферу.

Зона катастроф тут же объяла нас насыщенными событиями.

Луна раскололась на куски. Она взрывалась.

Мы сели в троллейбус. Он ехал, несмотря на то, что его дуги были сложены, а электричество в городе отключилось.

На крыши многоэтажек начали опускаться НЛО…

Я еле разлепила глаза. Было серое и скучное утро вторника. Небо затянуло тучами, я взяла с собой зонт. Мне просто необходимо было хоть с кем-то поделиться тем, что Леон не помнит меня, не помнит! Это могло означать лишь одно – в нас стреляли Нёбиумом – веществом, которым стирали память в корпорации. Все это знали, и никто не противился, потому что любое сопротивление было равнозначно смерти.

Почему Элайну просто не стерли память «Нёбиумом»? Почему не отпустили его? Или это не помогало от проснувшихся чувств?

В сновидении Леона побывал сновидец в форме попугая. Он передал ему сообщение для меня… Кто это мог быть? Я же запечатлела аурический след… Но тогда у меня не было времени в это вникать. Меня больше занимали губы Леона, как и его – мои. О чем я вообще думаю? Мне стоит сосредоточиться на аурическом…

Я перепроверила трижды. Как?! Это Элайн передал сообщение Леону для меня. Мой брат-близнец! Неужели он жив? Или нет, и тогда это его душа просто пыталась связаться со мной, чтобы передать мне что-то жизненно важное? Жаль, что я не проверила след сразу! Я могла бы с ним поговорить. Я должна попытаться найти его во сне.

Теперь я уже была не уверена, что мне с кем-то еще стоит делиться этой информацией… Даже с Вороном. Нужно сначала все хорошо обдумать.

Я не любила долго ждать. Как и обещала, следующей же ночью отыскала Леона во сне. Он гулял в яблоневом саду. Но его быстро выбило. В следующий раз я обнаружила его в другом месте.

Леон блуждал по лабиринту и, видимо, уже довольно долго. Неизвестно, сколько времени прошло в реальности, ведь в сновидении оно течёт иначе. Иногда он останавливался, чтобы рассмотреть торчащие из живой изгороди артефакты. Мне казалось, он знал, что надолго задерживаться и изучать их нельзя, потому что тогда его может затянуть внутрь насовсем…

Затем он лег на траву. Леон был одет в одну из его потрясающих изумрудных рубашек, которые он всегда носил. Лежа на спине, он смотрел на странные, какие-то ненормальные облака. Освещение здесь было иным. Наверное, он уже пытался проснуться и не смог. Я подлетела к нему сверху, так, чтобы мое лицо оказалось точно над его. И заглянула в его притягательные изумрудные глаза. Он увидел меня и опять удивился.

Я протянула ему руку, помогая подняться.

– Привет, я Элеонора. Но можно просто Элла. Ты, наверное, опять не помнишь меня… – аккуратно поприветствовала его я.

– Конечно, помню, – резко перебил меня Леон и улыбнулся.

– Да?! А почему же ты тогда… – Я возмущенно начала стучать кулаками по груди Леона. Все чувства, копившиеся во мне весь год, обрушились на меня лавиной. Весь год, что я пыталась его найти, придавил меня, словно чугунный груз.

Еле вывернувшись, Леон закричал:

– Вот видишь, как тебя забыть?! – Он как-то слишком мягко схватил меня за запястья, не позволяя больше сделать ни одного удара, – импульсивная девушка с сине-фиолетовыми волосами, с которой мы встретились под падающей Луной. Даже звучит слишком уникально, не находишь?

Я мгновенно остыла. Ничего он не помнит… По-крайней мере, то, что было до портала – не помнит. Я почувствовала, что падаю куда-то глубоко внутрь себя. Там будто бы разверзлась бездна. Все вокруг было как в тумане…

– Пошли, нужно уходить, нельзя здесь больше оставаться, иначе тебя затянет насовсем, – кинула я ему довольно холодно и потянула за руку.

Леон послушно пошел за мной. Ведь все равно, выбраться сам он не смог.

На мгновения мы словно провалились в космическую пустоту: вокруг была только чернота и ничего более.

Затем мы вновь оказались в зале с синими бархатными креслами и Сферой. Ещё через пару секунд Леон полностью, насколько это возможно в данной ситуации, пришел в себя.

А я все еще держала его за руку. Немного дольше, чем требовалось.

– Это называется Переход. – Я попыталась найти в его глазах хоть что-то знакомое, – это ощущается как если бы ты сначала упал в обморок, потерял сознание, и через некоторое время пришел в себя и оказался уже в другом месте. Ты будто дезориентирован, но скоро память вернется и все встанет на свои места. – Я сделала акцент на этих словах, внимательно вглядываясь в лицо парня. – Это основа телепортации и перемещения во времени. Мост Эйнштейна-Розена, Свет во Тьме. Называй как хочешь… Мы в Охотниках называем это Переходом. Я привела тебя сюда потому, что хотела показать Сферу Создателей. Эти Сферы, – да, здесь лишь одна из них, – также называются частицами Создателя. Они являются и Переходом, и Силами одновременно. Именно с помощью них через стабилизированные локации сновидений можно уйти в другие миры. Сейчас, или после смерти, – сделала попытку объяснить я.

– А ты не знаешь, что такое REM-25? – видимо, внезапно для себя самого выпалил Леон, потому что он выглядел растерянным и слегка шокированным.

Я снова изменилась в лице.

– Ты точно… ничего не помнишь? – спросила я Леона, поглядывая на него и проверяя его память ещё раз.

– Ничего, – буркнул он.

Кажется, мои вопросы начали его раздражать.

– Я знаю, что такое REM-25. И тебе, конечно, расскажу, но не сейчас. Ты должен перед этим ещё кое-что узнать. Тебя же интересуют синие бабочки, так? Можешь не отвечать, я и так знаю, что ответ будет положительным.

Леон постарался сделать вид, что его это вовсе не удивило.

– Давай сделаем вот как, – продолжила я, – сейчас наше время в сновидении заканчивается. Мы скоро проснемся. Ты тоже со временем научишься чувствовать приближение этой границы. Мы встретимся через день, в этом же месте, в это же время. Просто будь готов: ляг спать, и спи. Остальное я сделаю сама.