Мы с Вороном тоже двигались вдоль огромного числа больших цветных зонтов, в-основном, красных, бежевых и синих, до тех пор, пока он не остановился и не посмотрел на меня вопросительно. А я все еще пребывала в растерянности от своих мыслей и от количества мороженого, которое нас окружало. Я люблю мороженое, и мне хотелось попробовать все необычные вкусы.
– Ленинградское?.. – остановил поток моих мыслей Ворон.
Я кивнула в ответ, думая, что после эскимо обязательно возьму цветной рожок с тремя шариками и не лопну. Пока Ворон расплачивался за эскимо, я разглядывала девочек-акробаток на небольшой сцене на другой стороне от лотков. Затем я перевела взгляд за ограду на мужчину в костюме времен Петра Первого. Кто он я точно не знала, к сожалению, пока что у меня не было достаточно времени, чтобы разобраться в истории. Мы делали упор на язык – я выучила за довольно короткий срок русский практически в идеале. А также создала сильную организацию, магических сил которой должно хватить, чтобы «спасти мир».
Начал накрапывать мелкий весенний дождь. Прямо под дождем я взяла из рук Ворона Ленинградское, легонько укусила слой шоколада, и он тут же сломался и захрустел так, словно это и не шоколад вовсе, а хрупкий лёд на весенних лужах, который в мае и не увидеть здесь вовсе.
Я все еще не всегда умела должным образом проявлять свои эмоции, ведь в мире, в котором я жила год назад, проявлять их было нельзя, а точнее, – их там и не было почти ни у кого, кроме некоторых, таких как я. Поэтому я все еще чувствовала себя «замороженной» и вместо счастливых визгов восторга, которые раздавались от разнообразия и количества мороженого, я лишь сдержанно улыбалась, несмотря на внутреннее желание сумасшедше бегать от зонтика к зонтику, торопясь устроить взрыв своим рецепторам вкусового удовольствия. У меня травма родом из будущего, и теперь, чтобы проработать ее, мне нужен психолог, который специализируется на адаптации путешественников во времени. Сомневаюсь, что здесь такие вообще существуют.
Ворон смотрел на то, как я без капли стеснения жадно облизывала эскимо у всех на глазах, и слегка порицательно качал головой. Как будто бы он сам это делал сильно иначе, нахал!
Я почувствовала, что скоро промокну до нитки от дождя, от которого меня совсем не защищало фиолетовое вязаное, с серебристой нитью, болеро. Ворон сделал попытку укрыть меня мантией, но я увернулась и засмеялась. Мое меланхоличное настроение улетучилось, превратившись в задорно-игривое. Обычно я не проявляла ярко свои эмоции, но Ворон, по сравнению со мной, ощущался безэмоциональной скалой, поэтому мне порой так и хотелось спровоцировать его на что-то эдакое. Лишь бы при этом не расшибиться волной об острые камни!
Он жестом пригласил меня взять его за руку, и я сделала это, несмотря на свой дух противоречия. Через пару секунд мы оказались на Дворцовой площади.
Дворцовая площадь, Санкт-Петербург
Часы показывали половину десятого, и на площади находилось огромное количество людей. Говорят, что это случалось раз в году, но запоминалось на всю жизнь. Я знаю, почему Ворон меня сюда привел. Ежегодно здесь проходило шоу «Классика на Дворцовой». Значит, вот где я услышу вживую свое первое оперное выступление, и даже смогу посмотреть балет! Да-да, самый настоящий балет! У стен Зимнего Дворца…
Огромная сцена впечатляла. Прошло небольшое количество времени, и я услышала арию Леоноры из оперы «Сила Судьбы». От сильной громкости и ощутимых звуковых вибраций мое тело начало дрожать, а глаза – слезиться. Ворон крепче стиснул мою руку, будто бы он почувствовал это. Я не отрывала взгляда от певицы на сцене, но, все равно, краем глаза увидела, что Ворон не спускал взгляда с меня. Затем я взглянула на жемчужно-белое небо и начала дрожать еще сильнее. Я ощутила сильный всплеск энергии…
В этот момент семь красивых девушек-балерин в сиреневых, фиолетовых и голубых пышных пачках исполняли незатейливый танец, и я заставила себя переключиться на них. «Мы пришли сюда, чтобы отдохнуть», – напомнила я себе и попыталась расслабиться. Все их костюмы выглядели просто невероятно. Изысканные ткани, вышивка поражали воображение. Наверное, я еще нигде и никогда не видела настолько роскошной и великолепной одежды.
По Ворону невозможно было сказать, нравится ли ему выступление. Его лицо казалось непроницаемой маской, и лишь иногда он сжимал губы в тонкую линию. Заметив, что я разглядывала его, он еще раз предложил мне укрыться под его мантией, несмотря на то, что дождь закончился еще тогда, когда мы только переместились на Дворцовую. Совсем скоро на город опустилась ночь. Моя одежда была все еще влажной, поэтому я слегка дрожала от прохладного весеннего ветра, но на предложение Ворона я не отклинулась. Как долго у меня получится играть с ним в кошки-мышки? И что он сделает, когда ему это надоест?
Когда часы показали двадцать три тридцать мы решили, что пора идти к Дворцовой набережной, если не хотим опоздать к началу Фестиваля огня.
Дворцовая набережная, Санкт-Петербург
Почему-то именно самого Фестиваля я ждала больше всего. Мне казалось, что это тоже особого рода магия… Мы стояли в первом ряду, ближе всего к водной глади, а за нами простиралась толпа еще в рядов десять. Ворон сжал мою руку, видимо, опасаясь, что мы потеряемся. Команды разных стран начали свою битву. Вот бы все битвы были такими мирными и красивыми! С каждым залпом у меня все сильнее перехватывало дыхание. Руки согрелись и погорячели, пальцы начало покалывать иголочками. Тысячи огней исполняли причудливый танец на северном небе столицы. Каждая девушка мечтает увидеть, как разводят мосты…. Оказаться здесь с любимым человеком. Ворон больше не пытался. Он же не дурак. Он стоял и зачарованно смотрел на меня. А мои мысли опять крутились вокруг Леона. То, что я не могу найти его в сновидениях – это понятно, наверняка он остался там, в двадцать втором веке, а это значит, что и сновидений у него нет. Смог ли он уйти от людей Корпорации? Или он действительно мог не выжить…
Один особенно громкий залп вернул меня в реальность. Ворон провел большим пальцем по моей щеке, и я тут же постаралась как можно теплее улыбнуться. Я не хотела, пока не хотела, чтобы он знал о моем отношении к Леону. Я рассказала Ворону все, кроме этого. Сама не знаю, почему я его так тщательно пытаюсь охранять, ведь никаких отношений между нами не было. Их в принципе не могло быть ни в одном из кругов Корпораций. За стеной – может быть, но тогда я старалась как можно дальше спрятать эти мысли. А теперь… Теперь мне остаётся только гадать. Что могло бы там быть с Леоном, а что не могло. Зато здесь и сейчас я несправедливо отказываю Ворону. Но, вдруг, знай он про Леона, он бы не стал пытаться поцеловать меня? Знай он, что мое сердце давно занято? Честно ли то, что я скрываю это от него?
Множество крошечных огоньков разлетелись в стороны, и я громче, чем стоило, захлопала в ладоши, вытащив руку из руки Ворона. Толпа позади аплодировала.
Смогу ли я когда-нибудь вернуться назад, в двадцать второй век, в круг Корпорации «Рай»? Хочу ли я вернуться туда? Смогут ли Охотники обойтись без меня?
Я прикрыла глаза на пару секунд, вздыхая. И тут же почувствовала тепло его губ на своих губах. В этот раз я не оттолкнула его, но и не продолжила поцелуй. Он закончился легким касанием. Не дурак, но очень настойчивый. Ворон улыбался.
А я осознавала, что только что произошло непоправимое. Он украл мой первый поцелуй. Украл его из нашего с Леоном будущего. Поцелуй, о котором я мечтала весь этот год. Разочарование накрыло меня неотвратимой волной.
Я опустила глаза вниз, начав застенчиво разглядывать туфли, и стараясь ничем не выдать своих настоящих эмоций. И тут же удивленно подняла их обратно наверх. Прямо возле туфлей лежала еще одна карта из колоды Создателей. Я аккуратно опустилась и подняла ее. Это означало только одно – за два дня у нас появилось два кандидата в Охотники. За весь год такое случилось первый раз. Ворон удивленно посмотрел на карту.
