В свои четырнадцать она была абсолютно уверена, что только она одна понимала истинную ценность такого мужчины как Аэрон. Он заслуживал настоящей любви, а не брака по расчету. Кайлани до сих пор помнила, как рыдала в подушку той ночью, представляя их вместе – прекрасную Калиссу и благородного Аэрона.

– Самые блестящие красавицы годами пытались завоевать его, – прошептала Калисса. – И ни одной это не удалось. А ты… – она окинула сестру красноречивым взглядом. – Впрочем, если тебе так хочется опозориться – кто я такая, чтобы мешать? В конце концов, немного развлечения не помешает этому скучному вечеру.

– Аэрон! – голос Калиссы изменился, став мягким и певучим.

Кайлани обернулась и застыла. Он был все так же великолепен – высокий, статный, с точеными чертами лица. Последние два года она тайком следила за его карьерой в галасети, восхищаясь каждым достижением.

Аэрон приблизился. В его движениях сквозило что-то от хищника – настолько плавными и выверенными они были. Он склонился к руке Калиссы, едва коснувшись губами её пальцев.

– А это кто у нас? – его глубокий бархатный голос заставил Кайлани вздрогнуть. – Неужели маленькая Кайлани? Какой приятный сюрприз.

Не успела она ответить, как он взял её руку в свою. Его пальцы были неожиданно прохладными. От прикосновения его губ к её коже сбилось дыхание. Подняв глаза, Кайлани встретила его взгляд – в глубине темных глаз мелькнуло что-то… хищное? Но через мгновение это выражение исчезло, сменившись обворожительной улыбкой.

– Ты стала настоящей красавицей, – произнес он, удерживая её руку. – Кордия явно пошла тебе на пользу. Надеюсь, ты окажешь мне честь и подаришь танец после ужина?

– Благодарю, – Кайлани через силу улыбнулась, чувствуя жар на щеках. – Это было бы… честью для меня.

Краем глаза она заметила усмешку на губах Калиссы. Конечно, сестра понимала – это всего лишь игра. Аэрон умел очаровывать.

Калисса тут же скользнула к нему, обвив его локоть изящными пальцами и потянула за собой в банкетный зал.

За столом оказалось, что место Кайлани слева от Аэрона, с другой стороны от неё расположился хмурый киранец, чья лиловая шерсть от возраста стала почти черной. Он явно не горел желанием общаться, лишь изредка подергивая ушами в ответ на особо громкие реплики.

Справа от мужа восседала Калисса, блиставшая во всей красе. Её мелодичный, чарующий голос приковывал внимание гостей – она рассказывала какую-то историю, встречая одобрительные кивки и восхищенные взгляды. Отец, сидевший поодаль, лучился гордостью, то и дело бросая на старшую дочь полные удовольствия взгляды.

– Расскажи мне о школе, – шепнул Аэрон, склонившись так близко, что его дыхание защекотало ухо Кайлани. – Чему там учат юных леди?

– У меня специализация – музыка, – Кайлани старалась говорить ровно, но его близость сбивала с толку.

– Правда? И на чем играешь? – он придвинулся ближе, обдавая её тонким ароматом парфюма.

– На соллэ…

– Восхитительный выбор, – его голос стал еще тише, интимнее. – Обожаю наблюдать за женщинами, играющими на соллэ. Это так… чувственно. Движения смычка так изящны… Уверен, ты выглядишь очаровательно во время игры.

Кайлани опустила глаза, чувствуя, как щеки опалило жаром. Конечно, она знала о репутации соллэ – многие считали его слишком откровенным инструментом для юных леди. Но когда Аэрон говорил об этом таким тоном, даже самые невинные вещи обретали совсем иной смысл.

– Ты должна будешь сыграть для меня. Хочу увидеть, как ты… владеешь инструментом.

От двусмысленности его слов у Кайлани перехватило дыхание. Она почувствовала, как дрожат пальцы, сжимающие бокал с водой.

Он поднял графин с темно-красным вином и предложил его Кайлани:

– Позволь предложить тебе вина. Это поможет расслабиться. Ты слишком напряжена.

– Мне еще нельзя… – начала она неуверенно.

– Немного не повредит. – Его улыбка была той самой, что заставляла женщин забывать об осторожности. – Обещаю присмотреть за тобой, Кайлани. К тому же, после нас ждут танцы…

Вино оказалось сладким и легким, словно нектар. С каждым глотком напряжение действительно отступало, но вместе с ним приходило что-то иное – странное, незнакомое ощущение, будто кровь в венах превратилась в жидкий огонь.

Звуки и краски приобрели особую яркость. Кайлани ловила себя на том, что завороженно следит за игрой света в хрустальных бокалах, за отражением пламени свечей в зеркалах. Каждое случайное прикосновение Аэрона – которых становилось все больше – отзывалось волной мурашек по коже.

Остаток ужина прошел как в тумане. Она смутно помнила, что отвечала на чьи-то вопросы, даже смеялась над шутками, но все казалось нереальным, словно происходило не с ней.

Когда гости начали подниматься из-за стола, направляясь в танцевальный зал, Кайлани пришлось на мгновение прикрыть глаза – комната слегка покачивалась. "Не стоило пить вино" – мелькнула и тут же испарилась мысль.

К Калиссе подошел пожилой член Совета – грузный мужчина с седыми висками и множеством орденов на груди. Она приняла его приглашение с той особой благосклонностью, что одновременно льстила кавалеру и держала его на расстоянии.

– Надеюсь, теперь ты не откажешь мне в танце? – голос Аэрона прозвучал совсем близко. Его рука легла на талию Кайлани, и это прикосновение обожгло даже сквозь ткань платья.

Она молча кивнула, не доверяя голосу. В горле пересохло, а сердце билось так сильно, что, казалось, это слышно всем вокруг.

Первые аккорды музыки отозвались в каждой клеточке тела, заставляя нервы вибрировать в такт. Когда Аэрон привлек её к себе чуть ближе положенного, затуманенный рассудок не нашел в этом ничего предосудительного.

Его ладонь обжигала даже сквозь ткань платья. От каждого прикосновения по коже Кайлани бежали мурашки, словно все чувства обострились до предела. Жар его тела, крепкие объятия, едва уловимый аромат парфюма – все это кружило голову, как крепкое вино.

– Ты так изменилась, – его шепот щекотал ухо. – Расцвела, стала настоящей женщиной. Такой… манящей.

Его рука скользнула ниже по спине, вызвав странную пульсацию внутри.

– Твое тело так чутко отзывается, – продолжал он гипнотическим голосом. – Словно создано для танца… и не только.

То ли от музыки, то ли от вина, а может от его близости, но мысли путались. Комната кружилась вокруг, и только его объятия казались реальными.

– Я чувствую стук твоего сердца, – его пальцы скользили по спине. – Такой быстрый… такой волнующий…

Вместо смущения от этих слов и прикосновений по телу разливался жар.

Внезапно комната закружилась сильнее, музыка оглушила. Приятное тепло сменилось удушающим жаром. В горле пересохло, перед глазами поплыли темные пятна.

– Мне нужно выйти, – Кайлани с трудом фокусировала взгляд. – Здесь душно…

– Конечно, милая, – его голос доносился словно издалека. – Позволь позаботиться о тебе. У меня номер этажом выше – там ты придешь в себя.

– Но меня будут искать… – язык едва ворочался.

– Не волнуйся, – его рука на талии была единственной опорой. – Я предупрежу Калиссу и твоего отца. Скажу, что тебе нехорошо от духоты. Нас никто не побеспокоит…

Слова застряли в горле, когда она попыталась возразить. Все мысли смешались в голове, и единственным желанием было оказаться подальше от этого душного зала с его оглушительной музыкой и любопытными взглядами.

Аэрон уверенно повел Кайлани к выходу. Его прикосновения отзывались странной дрожью во всем теле, к которой теперь примешивалось что-то тревожное, хотя и нереальное, как все вокруг.

Дорога до номера осталась в памяти Кайлани размытыми воспоминаниями – бесконечный коридор с роскошными коврами, приглушающими шаги, мерцание отражений в зеркалах, прохлада лифта. Все сливалось воедино, и только рука Аэрона на талии оставалась единственной реальностью.

Время то растягивалось в вечность, то сжималось в мгновения. Наконец они остановились у какой-то двери. В голове стоял туман, а тело то горело, то леденело.