- Тоже убит. В живых остался только подполковник Лютон.

Командующий дёрнулся в седле. - Что ты несёшь? Как они могли умереть? Полк не ходил в атаку. Он стоит за лесом. В пяти километрах от русских орудий?

- Никто не может понять, мой маршал. Был один выстрел. Одно попадание. Прямо в штабную палатку.

Мюрат засунул кулак в рот и с силой его закусил. - Гадство! Гадство! Гадство! Что за день такой? Утром застрелили генерала Потковского? В обед убили Люка Дедье? К вечеру? Боюсь загадывать? Ладно, зови сюда подполковника.

Подошёл офицер. Вскинул ладонь к головному убору. - Ваше светлость, подполковник Лютон. Заменяю командира полка.

- Смотри внимательно! - маршал зло ткнул пальцем в карту. - Здесь! С левой стороны поля русские накопали волчьих ям. Их край хорошо виден. Он просто наполнен нашими мертвыми солдатами. Берёшь все свои пушки. Тащишь их прямо, вдоль линии ям. До небольшого лесочка. Упрёшься в него. Он в трёхстах метрах от расположения русской артиллерии. Они увлеклись. Как раз подвинули орудия в нашу сторону. Идёшь скрытно. Тебя не заметят в дыму. Проходишь сквозь кустарник. Выходишь на опушку. Разворачиваешься. И как только ветер разгонит дым! Выкатываешь пушки из леса. И... вышибаешь их артиллерию к собачим чертям!

- Ты, понял меня?

- Да. Разрешите вопрос?

Мюрат резко выпрямился. - Нет. Никаких вопросов. Умри, но выполни, что я сказал. Это личный приказ императора!

…..

От едкого дыма раскалывалась голова. Глаза слезились. Кашель раздирал горло. У многих из носа шла кровь. Чем ближе подполковник Карл Лютон подводил солдат к русским позициям, тем сильнее и сильнее дымило. Проклятые варвары повесили свои дымилки прямо на деревья. И они совсем не собирались прекращать дымить. До самого выхода из леса ничего нельзя было рассмотреть. Всё было как в тумане.

Вернулся один из солдат, посланный в разведку. - Господин подполковник, справа, через двадцать метров, заканчивается лес. Дальше прямой участок. В ста метрах от кустов два десятка русских пушек. Стволы смотрят в нашу сторону. Огонь не ведут. Солдаты расслаблены. Устроили бивак у костра.

Подполковник, достал мокрый от слёз платок. Вытер глаза. Крепко чихнул. Позвал заместителя.

- Де Груа, передать всем команду. Рассредоточиться в линию с интервалом в три метра друг от друга. Выезжаем из леса. И сразу разворачиваем пушки. Готовимся к стрельбе. Наводим на цель. По возможности быстро открываем огонь. Выполнять!

Кони ускорились. Колеса заскрипели. Повозки с пушками начали выезжать из леса. Разворачиваться.

И тут произошло непредвиденное... Земля, не выдержав тяжести пушек. Осыпалась. Колеса тяжелых орудий провалились вниз, в скрытый глубокий ров. Стволы орудий уткнулись носом в землю. Затормозили движение повозок. Кони громко заржали. Забили копытами. Попытались вытянуть тяжести.

Русские артиллеристы, заметив шум, быстро вскочили, как будто давно дожидались неприятеля. Похватали горящие фитили. Тут же открыли огонь.

- Бежим! Спасайтесь! Все, обратно - в лес! - французы попыталась укрыться среди деревьев.

Вслед бегущим звучал грохот и визжала картечь. А ещё через несколько минут небольшой лесок накрыла волна взрывов из "Изделия номер один".

***

Последняя неделя для простой девятилетней крестьянской девочки Марфуши Поташкиной запомнится на всю жизнь.

Сперва стало известно, что у них поменялся помещик. Предыдущий взял и внезапно продал Шевардино князю Ланину.

Новый владелец душ тут же решил переселить всех из деревни в землянки, вырытые неподалёку от деревни, в Утицком лесу. А саму деревню сжечь. Деревню сожгли этим же вечером. От их небольшой избушки остались рожки, ножки да угольки.

А через три дня... Утром! Произошло событие, которого ждали последнее время - пришли французы.

А ещё через час, после новостей о французах, мама выдала страшное известие. Два малолетних брата - Ванька семи лет, да Прошка пяти. Сбежали из дома на войну. Об этом матери поведала четырёхлетняя Дуняша. Которую, будущие артиллеристы, не взяли с собой из-за того, что она баба малолетняя и язык не умеет держать за зубами.

И вот, когда произошли эти ужасные события. Весь женский состав семьи Поташкиных - Марфуша, Дуня и мама, сидели, прижавшись друг к другу и белугами ревели от горя. Параллельно вспоминая старые обиды и выясняя, кто больше виноват в том, что ребята убежали без спроса.

В дверь постучали, а потом внутрь заглянуло лицо здоровущего солдата. - Живые есть?

- Да, - мать подскочила с лавки. Подошла к двери.

- Здоровья тебе, хозяюшка, - Служивый затолкал внутрь малолетних беглецов. - Твои чада?

- Ох, горюшко горемычное! Мои... - мать, с радостью, вцепилась в ребятишек. - Мои... - Стала их целовать, прижимать.

- Спасибочки, солдатик дорогой. Всю жизнь буду молиться за здоровьишко. Да, как же ты их споймал? Нашел? Заприметил? Они же бестии... хитрющие? На днях так запрятались – неделю найти не могла.

Служивый провёл рукой по усам. - Да, ужо, побегали за ними. За повозками, прятались. В ящиках. Только ящики у нас с секретам. Туда залез - обратно не вылезешь. Вот они и давай стучать - на волю проситься. Мы таким образом ужо семерых поймали.

Мальцы недовольно надули щёки. По мужицки подбоченились. - Ничего, в следующий раз будем умнее. В гусары пойдём - они не такие хитрые как артиллеристы.

Мать выпрямилась. Вытерла рукой слёзы радости. - Следующего раза не будет. Я вас привяжу. Будите как бычки стоять, у забора. Ишь, выдумали - убегать без спроса. Хорошо хоть вернулись - живые.

Дуняшка слушала, слушала. Внезапно радостно подскочила на лежанке, подняла ладошки кверху и закричала...

- Уря-я! Мужики вернулись с войны... живыми! Плаздник!

***

Совещание у командующего русскими войсками затянулась глубоко за полночь. По донесению разведки армия неприятеля в течение следующего дня должна была полностью подойти к месту сражения. И уже в полном составе атаковать русские войска.

Кутузов выслушал доклад генерала-квартирмейстера Толя о состоянии дел в первой армии. Задумался. В штабной избе повисла тишина. Тишина была и в окрестностях деревни Татариново, где располагалась Ставка русского войска. И только где-то далеко, в стороне сожжённой деревеньки Шевардино, продолжало бухать, бахать и громыхать.

Кутузов недовольно скривился. Вопросительно посмотрел на присутствующих. - Господа, может кто-нибудь объяснит? Что происходит? Ночь на дворе. Темнотища. Бой закончился! А он стреляет?

- Разрешите, я скажу? – с места поднялся командующий второй Западной армии князь Багратион. – Господа, полковник Ланин зазнался. Позволили повоевать немного. Он и возомнил себя непонятно кем. А ещё... - кивнули на Кутузова. - Пообещали дать генерала. Вот и чудит князюшка – славу завоёвывает. Ещё час-два будет пулять, показывая, что один воют. А завтра, когда французы наваляться всем скопом на его фланг, никакие игрушки-ловушки не помогут. Наполеон притащит артиллерию. Конницу. Подойдёт гвардия. Форсирует реку. И сметёт его вместе с редутом, который он замаскировал под холм.

- Думаете? - высказал сомнение один из присутствующих, который питал неприятие к Багратиону.

- Просто уверен. Я бы на его месте так и поступил.

БАХ! ДАХ! БАДАХ! - продолжало бабахать где-то вдали.

- И все же? - Кутузов поёжился. Поправил шинель, накинутую на плечи. - В кого он стреляет? Должно же быть объяснение?

- Любезный? - повернулись к адъютанту стоявшему у входа. - Князь Ланин приехал?

- Так точно-с. Ждёт.

- Пригласите.

......

Ланин вошёл внутрь. Звонко, от всей души. (Специально одел). Стукнул шпорами на сапогах. Вытянулся. Вскинул подбородок.

Кутузов строго прищурил единственный глаз. - Голубчик, поведайте добрым людям? В кого, там, стреляете? Бой закончился. Неприятель отошёл. А вы всё воюете?

Вселенец решил отвечать на вопросы князя коротко, ясно, без всяких заумных оборотов и красивых иностранных фраз.