- Около того, - выдохнули с тяжестью в голосе.

- Тогда, объясни, что за толпа людей? Бегала по деревне в итальянских мундирах и помогала твоим солдатам жечь склады?

Спаллети глубоко вздохнул. Почесал длинный нос. Снова глубоко вздохнул. - Синьор Харальд Хитрый, понимаете, такое дело... Августо Полини, он племянник Альберто Чинзано. А Альберто Чинзано хорошо знает Дино Баркони. А я, с Дино Баркони, начинал служить у Карло Поллети, когда тот был совсем молодой и был капитаном в Турине....

Хозяин кареты прервал гостя. - Луиджи, говори короче. У меня мало времени. И я не хочу знать кто, кому, зачем - сват, кум, дальний родственник. Или ты мне рассказываешь как есть. Быстро, чётко, без соплей и остановок. Или я заберу деньги и закончу совместные дела.

Гость сглотнул слюну. Вспомнил, что он итальянец, зачастил. - Синьор Харальд, один из солдат, что решил бежать в Италию, шёл по дороге и встретил дезертиров из нашего полка. Двое из них, мои дальние родственники по двоюродной тётке. Они уговорили его вернуться. За деньги, которые вы собираетесь платить, готовы делать всё, что угодно.

- И сколько их?

- Пять человек.

- Пять человек... – задумчиво повторили. Потом резко переспросили. - А остальные откуда?

- Какие остальные, господин Харальд Хитрый?

- Луиджи, не зли меня! В деревне было больше трёх десятков. Откуда взялись остальные?

Спаллети подёргал длинным носом как Буратино. – Остальных привёл Кристафо Паркони. Это тот, который решил покаяться и вернуться на службу. Он рассказал командиру полка, куда делись беглецы и чем решили заняться. Тот приказал его расстрелять. Но, он сбежал и привёл с собой расстрельную команду.

- нДа! - ладонью постучали по раме окна. - Это все?

- Да. Хотя просятся ещё из другого полка. Там одно время служил мой двоюродный дядя - Лоренце Кольяре.

Наниматель сморщился. Недовольно сжал руку в кулак. - Значит, так! Дорогой мой кашмаро итальяно с безумно большой кучо проблемо. С сегодняшнего дня набор солдат в отряд окончен. Свободных мест, нет. Если узнаю, что продолжаешь набор. Накажу. Поменяю тебя на другого итальянца. Который круглый сирота и у которого абсолютно нет знакомых в Италии.

- Вопросы, есть? - спросили у самого себя.

- Вопросов, нет, - ответили самому себе. Открыли дверцу, предлагая гостю покинуть карету.

Прелюдия 6.

Ну, и домик у нас! То обворовывают, то обзываются - это же кошмар, кошмар!

(Фильм. Иван Васильевич меняет профессию).

В исторических летописях было отмечено, при входе французских войск в Вильну, генерал Ляхницкий, сопровождаемый некоторыми старейшими представителями города, на красивом серебряном блюде, подал императору Наполеону два позолоченные ключа, якобы от городских ворот.

На следующий день, после вручения ключей, новонареченный президент города генерал Ляхницкий давал бал. Слуга выбрал момент, когда хозяин дома уединится, подошёл к нему, и с поклоном протянул большой запечатанный конверт.

- Что это? От кого? - генерал удивился странному посланию.

- Не могу знать, вельможный пан. Привёз какой-то французский капитан. Велел лично передать в руки. Сказал очень важное и срочное сообщение.

- Хорошо, давай, посмотрю.

Ляхницкий резко сломал непонятную печать с изображением пяти сердец. Вскрыл конверт и прочёл...

Cholerny zdrajca! Za okrucienstwa, jakich dopusciliscie sie na narodzie polskim, a mianowicie za przekazanie kluczy do miasta naszemu g lownemu wrogowi – ma lemu Napaleonowi! Unia Pieciu Serc skazuje Cie na pozbawienie nieruchomosci. To bedzie pierwsze i ostatnie ostrzezenie. Jesli nie opamietasz sie, nie bedzie drugiego ostrzezenia – czeka cie brutalna smierc. Bojcie si e – obserwujemy Was!

(Презренный предатель! За совершенные тобой злодеяния против польского народа, а именно за вручение ключей от города главному врагу Польши – носастому коротышке Наполеону! "Союз пяти сердец" приговаривает тебя к лишению недвижимого имущества. Это будет первое и последнее предупреждение. Если не одумаешься! Второго предупреждения не будет - тебя ждёт лютая смерть. Бойся – мы следим за тобой! Пол.).

…..

Розовощёкая, тучная, пышногрудая хозяйка дома, с толстым слоем пудры на лице, тащила худенького, стройного, перебинтованного "юношу" в чулан, забитый каким-то бельём и тряпками.

Откуда-то сверху доносилась музыка и были слышны шарканье и голоса танцующих пар.

- Ну же, мой одноглазый северный варвар! - шептали её губы. Она вцепилась в хлипкое тельце словно клещами. - Идём со мной. Не сопротивляйся! Тебе и МНЕ будет приятно.

Зачарованный кролик всячески отбивался от возбуждённого алкоголем удава. - Мадам! Я не могу! Я офицер! Здесь не удобно! А вдруг нас увидят? А потом расскажут вашему мужу?

- Пусть расскажут! Он сам виноват!

- Ай! Ой! - уворачивались от пухлых и потных рук маньячки. - Осторожно! Я ранен врагами в бою. У меня болит глаз. А ещё перебинтована рука.

- Да, кому нужна твоя рука? - тяжёлый вес женщины тянул куда-то вниз. - Здесь должно работать другое! Иди же ко мне!

Добычу наконец-то втащили внутрь. Повалили на тюки с тряпками. - Не дергайся, милый. Я всё сделаю сама... Смотри, это расстёгивается, здесь. А вот тут, надо развязать. Засунь ладонь, сюда. Теперь, веди сюда и чуть ниже. Молодец. Смелее! Еще! Оу - куда, ты полез. Ах, ты бесстыдный распутник и грубиян! Так, так, так… Давай. Смелее. Надави. Сильнее. Да, ты хам и наглец?! Что ты делаешь? Как можно?

- Мадам, вам точно не больно?

- Рот закрой! Верни руку на место и продолжай! Теперь веди вверх, мягко гладь, чуть надавливай и сжимай. Да-а...

Мужчина попытался в последний раз призвать к уму-разуму. - И всё же я не могу! Это как-то не по правилам. Мы совсем не знакомы? Я только пришёл. И первый раз в вашем доме.

- Тихо! - рот закрыли поцелуем рот. - Ты же мужчина... Молчи и терпи.

.....

Подождав пока дама успокоится и покинет тесную территорию чулана, герой, потерявший честь, поднялся. Привёл одежду в порядок. Выглянул в коридор. Проверил нет ли слуг. Снял с руки намотанный толстый рулон повязки. Бросил его в угол, в самую груду тряпья. Не забыл дёрнуть за шнур. Внутри бывшей накладки что-то зашипело, и даже задымило.

Поджигатель засунул освободившуюся руку между пуговиц сюртука и тихо покинул помещение.

Через несколько минут, по всему дому сильно потянуло дымом и пламя огня с рёвом перебралось на соседнюю комнату. А зале, где проходили танцы, кто-то истошно закричал. - Пожар!

Глава. 6.

Из документальных источников. Один из свидетелей оккупации французами Вильны описывал произошедшие события, так... Город, принял совершенно необычайный военный вид. Через него безостановочно проходили разнородные, разновидные и разноязычные войска. Особенно запомнились какие-то невероятные и странные бородачи в огромных косматых шапках, с широкими бердышами, как у палачей. У каждого на поясе огромный кинжал, а на боку кривая и широкая саблища. Говорят, что это были какие-то мамелюки с берегов Красного моря, того самого, в котором когда-то утонул египетский фараон.

Ясновельможный пан Гжегож Квасницкий сидел в гостях у старого знакомого пана Веслава Глушевского и недовольно высказывал ему свои переживания.

- Веслав, тебе хорошо говорить про любовь к французам и уважение императору. У тебя несколько домов. Да ещё две усадьбы. А у меня один. Если сожгут, жить будет негде. И что тогда делать? Побираться?

Глушевский улыбнулся другу. – Oh, mon ange! (Ах, мой ангел. Франц.) Неужели ты испугался босяков - оборванцев, которые бегают по городу и запугивают поджогами? Это же глупость? Ранее ты никого не боялся. У тебя охраны - больше двадцати человек?