- Матка Боска! – после очередного наблюдения, высотник чуть не сорвался с ветки. Начал сильно ругаться. - Ах, вы, черти запечные! Поглядите на этих христопродавцев! Уже ни в какие ворота!

Приятель решил позубоскалить. – Матюгаешься, будто деревяшки ожили?

- Нет! Мать моя - курва! И соседская жена – тоже! Гжегош, это гораздо хуже!

Внизу дерева приплясывали от нетерпения. Ждали ответа. - Янек, чего, там? Говори скорей!

Верхолаз, с максимально возможной скоростью, спустился вниз. Быстро подошёл к сидящему у соседнего дерева третьему разведчику. Тот, полулежал, оперевшись спиной на ствол. Крутил полевую ромашку в зубах. Думал о чём-то своём.

- Пан Каминский, разрешите доложить? Очень важное наблюдение.

- Докладывай, - ответили, не выпуская цветок изо рта.

- Все тридцать пушек, которые русские притащили на левую сторону холма – это обманка.

- Как обманка? - переодетый офицер вскочил с места. Выплюнул ромашку изо рта.

- Пан капитан, я хорошо рассмотрел! Это не пушки. Деревянные макеты! Они, все! До единого! Из дерева.

- Не может быть!

- Пан Каминский! - протянули наблюдательный прибор. - Взгляните сами. В трубу видно, стволы - не железные. Не блестят на солнце. Грубо покрашены черной краской и не имеют выходных отверстий. А ещё, вокруг них, стоят деревянные куклы, одетые в военные мундиры. И их зачем-то двигают по полю.

Офицер выхватил трубу, быстро подошёл к насиженному кусту. С кошачьей легкостью залез на место наблюдателя. Затих и внимательно осмотрел окрестности...

- Дьявол меня разорви! - раздалось громкое шипение сверху. А потом спустя несколько минут забористая ругань. - Чёртовы москальские курвы! Это же надо – придумать! Всё! Всё – из дерева. Даже ядра у пушек – сложили горкой - и те деревянные!

Прелюдия 4.

- Доброе утро!

- Для кого доброе, а для кого - может быть, и последнее, сэр!

- Я бы хотел заказать у вас нечто, похожее на большой ящик.

- Ящик? Это называется гробом, сэр.

(Фильм. Человек с бульвара Капуцинов.).

Пёстрая, раззолоченная свита - маршалы, генералы, адъютанты почтительно склонялись, улыбались Наполеону. Все вместе и по очереди восхищались императором...

- Ваше величество, наконец-то! Слава, господу нашему и... Вам!

- Разрешите поздравить, сир!

- Свершилось, мой Император! Дикари остановились. Собрались вместе. И решили сразиться. Государь, у вас появилась прекрасная возможность записать на счёт очередную... Великую победу. Виват, Наполеону!

- Виват! - наполненные фужеры поднялись к потолку.

- Сир! Присоединяюсь к поздравлениям. Думал, так и будут убегать до ихней Сибири. Или туда, где заканчивается земля. Ан, нет. Остановились! И собрались подраться. Глупые московские варвары! Да кем они себя возомнили?! Сдаваться – срочно и безостановочно!

- Главное, господа, чтобы они не передумали! А то придётся опять бегать, выскребать по всем закоулкам.

- Ваше величество! А, я! Как почётный летописец и счетовод. Заявляю! Одержав очередную викторию... По числу побед. Вы, обойдете Фридриха Великого, и вплотную приблизитесь к Александру Македонскому. А там, всего пять побед, и мой император - лучший из лучших! Виват, Императору!

- Виват! - громко поддержали самого красноречивого.

Одному из подхалимов наконец-то удалось подойти ближе других. - Государь! Я верю, это будет самая быстрая и лёгкая битва. Из всех, которые были когда-либо. Вы разобьёте варваров настолько стремительно, быстро, скоротечно! Что мы не успеем допить вино из бокалов. И после битвы, все будут повторять прекрасные стихи…

Победа была настолько легка

Как выпитая залпом бутылка вина.

Наполеон нахмурился. Ему не понравились ни стихи, ни отношение к предстоящему сражению.

Льстец заметил выражение лица властелина. Тут же поменял предложение. - Нет, сир! Московиты не достойны легкого поражения. Своим отступлением и бегством они заслужили резню. Пусть будет самая долгая и кровавая битва. Расстреляем дикарей из пушек. Порубим на куски. Зальём свинцом! Исполосуем штыками наших солдат. Сир, после нашей победы от русских останутся…

Горы трупов вдали

Воронье и гробы.

Бонапарт повёл бровью, показывая, примерно так и будет.

К его уху удалось продвинуться одному из "свадебных генералов".

- Ваше величество, если мне будет дозволено высказаться... Я, как человек придерживающийся правых взглядов, предлагаю начать битву ударом справа. Весь мир должен знать - Наполеон и Франция постоянно правы. И всегда бьют первыми, сильно и справа!

Маршал в широкой шляпе оттеснил генерала. - Мой император, я бы не стал слушать Де Бонзема. Он слишком стар, самонадеян и глуп. И мало понимает в современной тактике и стратегии. Правый фланг русских находится за рекой. С их стороны берег круче и выше нашего на двенадцать метров. А ещё подход к реке, после прошедшего дождя, заболочен. Войска увязнут. Что сыграет на руку неприятелю. Зато, слева – прекрасное, ровное, утоптанное поле. Кутузов разместил там пару десятков пушек. А большую часть войска отвёл в центр. Получается смешно и глупо – их жалкие пукалки против нашей кавалерии. Если, мой император, воспользуется опытом герцога Мальборо и виконта де Тюренна. И повторит лихую атаку конницей. Дикари даже не успеет заложить заряды, как будут сметены драгунами. Сир, стремительный рывок, удар и они побегут увлекая друг друга. Мы же быстро развернём их орудия и будем стрелять по отступающему врагу.

Наполеон выслушал предложение. Несколько раз недовольно дёрнул щекой.

- А что думаешь, ты? - Бонапарт обратился к разряженному гостю, который медленно цедил арманьяк из фужера.

- Чушь, - ответили, ехидно улыбаясь. - Что слева, что справа. И там, и там... долго и муторно. - Моё мнение, бить в центр. Сразу! Разом! Кутузов собрал всю армию почти в одном месте. Поступим как король Швеции Густав Адольф. Форсируем реку. Создадим железный кулак. Выдвинем вперёд пушки. Много пушек. Поставим как можно ближе друг к другу. И создадим огненный вал. Час, два, три будем стрелять, стрелять, стрелять - сметая всё со своего пути. Дикари не выдержат тысячи ядер. И побегут, сверкая пятками.

- А если не побегут, - переспросил кто-то из свиты. Находясь в самом углу помещения. Его даже не было видно за стоящими спереди. Все расступились, показывая императору худосочного человека. - Сир, я хорошо знаю варваров – вредные, упёртые, злобные. Они могут под огнём подтащить свои пушки и начать стрелять в ответ.

Наполеон выслушал, перевёл взгляд на родственника. Напыщенный хлыщ покрутил оставшуюся жидкость в фужере. Беспечно ответил. - Тогда сделаем вид, что пойдём слева или справа. А потом опять ударим в центр. И будем долбить, до тех пор, пока не побегут или не закончатся. Когда-то они должны закончиться? Их меньше и боевого опыта нет.

Бонапарт задумчиво покусал губу. Пристально осмотрел присутствующих. Подал знак слуге.

- Господа! - торжественно произнёс тот. - Приём закончен. Император желает побыть в одиночестве.

Глава 4.

Воздушный шар с надписью "КОЛОМНА" облаком висел в небе. От него отчетливо были видны отблески света. Кто-то настойчиво пускал солнечные зайчики в сторону места расположения русской Ставки.

Кутузов приложил руку ко лбу. Посмотрел ввысь. Попытка разглядеть контуры людей в корзине мешало мерцание в глазах. Он опустил руку. Обратился ко всем.

- Господа, что за баловство? Кто его повесил? И какого чёрта он пелегает?

??? - окружение командующего молча развело руками.

- Полковник Ланин безобразничает, ваше сиятельство, - недовольно съязвил князь Багратион. - А зачем? Лучше спросить у него. Надо к битве готовиться, а он хвастается.