— Эй, Дятел, не нарывайся! — тут же отделился от стенки инспектор.
Кензи Мун стала между мужчинами, предупредительно выставив руки.
— Инспектор, ну что вы ведете себя, как бандит… Вуд, да… сегодня я видела применение сил инспектора, и лучше не стоит.
— А у нас есть адрес этого Бретта? — подала голос Дороти. — Почему бы не проверить самым надежным способом?
— Уже поздно, — проговорил инспектор, все еще злясь на репортера. — Для визитов. Попробуем завтра.
Кензи спохватилась. За окном и вправду начинало темнеть, и не из-за дождя.
— Действительно… Дороти, нам следует быть дома… В Лондоне, боюсь, в такое время делается небезопасно.
— Я подвезу вас, — сказал инспектор, снимая шляпу и приглаживая волосы рукой, а после водружая ее обратно.
Вуд живо возразил:
— Почему это вы?
— Потому что у меня есть свой экипаж, — непобедимо отбрил Дьюхарст и снял мокрое платье Мун с веревки себе на руку. — Кензи, полагаю, вам пока стоит и дальше поносить костюм а-ля Дидье — платье еще не высохло.
Кензи лишь переглянулась молча с Дороти — что происходит?..
— И мне кажется, Дидье надо прижать вопросами, — еще раз настоятельно сообщила Дора.
— Лягушатник — тот еще скользкий уж, — покачал Вуд головой, сунув карандаш за ухо привычным движением и пряча блокнот в нагрудный карман. — Прижать нам его, кроме догадок, нечем. Как и Джонса. Но и с ним я хочу поговорить, Дьюхарст.
— Завтра, — снова сказал инспектор, подталкивая всех к выходу. — Все завтра. Прошу в экипаж, дамы.
— «Самодвижущийся», — тихо прыснула Кензи.
Но спорить о чем-либо не стала — усталость навалилась неожиданно, как и совершенное отупение.
* * *
До таунхауса Блеров доехали молча и быстро. На *-авеню пару лет назад ввели электрические фонари, и теперь они бодро освещали темные зеркала мокрой мостовой.
— Леди Блер, — подал руку Дороти инспектор предупредительно.
К вящему удовольствию девочки, он так и продолжил ее называть. То ли посмеиваясь, то ли совершенно серьезно.
— Инспектор, благодарю за чудесный день, — изобразила подобие книксена Дороти. — Если бы не наше пари, он бы прошел в скуке и благочестии, как и всякий другой. И пусть вы сейчас впереди, спуску не ждите!
— Дора, — пожурила воспитанницу Кензи скорее ради приличия, чем всерьез.
— Кензи, ваше платье, — подал влажный сверток шотландке сама галантность Дьюхарст.
В окнах первого этажа миссис Митчем многозначительно шевельнулись занавески. Кензи вздохнула — даже это почему-то сейчас ее не заботило так сильно, как следовало бы.
— Благодарю, — в тон Дороти улыбнулась она и взяла платье. — И за то, что довезли. Доброго вам вечера, инспектор.
Дора зевнула, прикрываясь ладошкой. Кензи кивнула инспектору, отчего-то мнущемуся с ноги на ногу, и достала из ридикюля ключи.
— Надеюсь, вы найдете Лорелею, убийцу и рукописи, — слабо улыбнулась она ему и взяла Дороти за руку. — Идем, Дора.
Конец вечера получался довольно смазанным, к тому же, пришлось бы потом отчитываться Матильде Блер, кто их подвозил на самоходном экипаже и почему, а еще отчего сама мисс Мун выглядела как рассыльный.
Но это все завтра. Сейчас же — согреть молока для Доры, уложить спать, а потом… подумать о жизни или… о деле.
* * *
— Кензи, это был самый лучший выходной, — пробормотала румяная не в меру Дора, залезая в кровать. — Вуд такой смешной! Он всем жаловался, что сестра «сбагрила» дочку, пока пошла по магазинам, а ему надо статьи писать, и все его жалели и рассказывали всякое! В городской библиотеке мы дошли даже до кабинета самого директора, представляешь! Такой серьезный дядька…
— Пей молоко, — улыбнулась Кензи, прикладывая руку ко лбу девочки, а потом — к своему. — Не простыла? Не промокла?
— Кензи, ну, как ты можешь о таком! — надулась Дора и облизала пенку с губ. — Он сказал, что Берта Дейл хвастала рукописью, что вот и она написала что-то, и чтобы он глянул…
— Но лоб у тебя теплый, а если ты расхвораешься, завтра мы не пойдем в церковь, тетя Матильда узнает и спросит, где я успела тебя простудить. И директор глянул?
А на душе было как-то тепло, и так уютно просто от ребенка, от того, что есть кого поить молоком на ночь, проверять лоб… И верить, что у тебя есть дом.
— Да, он немного почитал. Говорит, что «дурно пахнет готическими романами». Что убийца у нее идиот, Скотленд-ярд — тоже, и только героиня гений, а слог дурен. Но Кензи-и… мы же встретимся с Вудом и инспектором завтра, правда? Миссис Митчем все равно уже видела самоходный экипаж. Скажешь тете, что это твой кавалер — она ведь тебе не запрещала их заводить?
— Допивай, — Кензи подождала до последнего глотка и забрала стакан.
Подождала, пока девочка уляжется, поправила и подоткнула одеяло.
— Мы с тобой — все же не сыщики, Дора. Оставим работу профессионалам.
— Но я хочу выиграть пари! — заканючила Дора. — К тому же, инспектор тоже не профессионал. Далеко не! А работает сыщиком.
— Отдыхай, — Кензи улыбнулась и повернула газовый рожок: комната утонула в темноте, только за плотной шторой было слышно, как по окну барабанит снова начавшийся дождь. — Утро вечера мудренее.
— Но, пожалуй, он тебе подходит больше, чем Вуд, — донеслось из-за закрывающейся двери с зевком. — Так что пусть будет инспектор, я согласна.
* * *
Кензи опустилась на стул в кухне, массируя виски. Подняла голову, прислушиваясь к дождю. Поежилась.
Что произошло сегодня?.. Благо, она не видела трупов. И все же… если рукопись была еще и дурной — кому она нужна, почему пропала? А потом те, кто на нее мог претендовать, были убиты?
Остался Александр Бретт. Хотя он-то, как знаток, вероятно, разберет, что Лорелея Блейк лишь графоман. Его бывшая пассия — фу, как противно.
Кензи не выдержала и отправилась на кухню вскипятить чаю. А заодно — записать все факты. Точнее, именно записать все факты. Пока дело не будет раскрыто — разве можно спать спокойно?.. И за Дору не переживать?..
Керосинка запыхтела, а девушка уселась за стол.
1. Лорелея инсценирует собственную смерть/исчезновение из-за обиды на измену А.Бретта.
2. Берта Дейл и Кларисса Тернер, якобы подруги Лорелеи по клубу, являются одними из многочисленных пассий А.Бретта.
И им, получается, было не обидно, что он их не любил? Странные создания. Лорелея же верила в светлую любовь и все такое? Идеалистка? Ну… такая точно не могла убить даже в наказание, еще и обставить все с розами. Это слишком.
Нутро требовало исключить Лорелею из списка подозреваемых. Тем более, она вряд ли могла задушить бечевкой и не знала про выброшенные Жилем розы. Или знала? Но что с нею стало?..
Кензи постучала карандашом по столешнице, изучая узор на обоях. Это не факт, конечно, только интуиция. Недостаточно. Идем дальше.
3. Джек Джонс, влюбленный в Лорелею безответно (и с таким характером — точно без перспектив), раскрывает ей карты про измену подруг, Бретта, предлагает сделать эту самую инсценировку и всячески помогает.
Классический влюбленный, воздыхатель и несчастная пешка в жизни. Такой убивать не станет, еще и с розами, разве что ради мести за предательство любимой. Но тогда он бы изобрел или нечто собственное, или в панике бы убежал, а не плел им и резал косы да таскал из протухшего ведра розы. Опять же, вряд ли Жиль признался ему, что их выбросил, и на задний двор не впустил бы.
4. Жиль Дидье, также питающий к Лорелее нежные чувства, пускает ее укрыться на чердаке «Паризьен», прячет записку Джонса и выбрасывает розы. Находит оба трупа и не в курсе, как они туда попали. Еще и обманывает, что с ними незнаком.
Обманывал ли?.. Или просто не хотел, чтобы их связали с Лорелеей? Умолчал и про то, что в тот день Лорелея скрывалась на его чердаке — в свете тайного и безнадежного воздыхания это не так ужасно.
