Пациенты шли и шли. Да так, что пришлось работать без обеда. То ли реклама сработала, то ли сарафанное радио.

Лечение сифилитиков мы разделили на несколько этапов. Первый – осмотр ординаторами, взятие крови. Потом второй осмотр, укол. Вручение письменной памятки под роспись в журнале. А ну как забудут про второй укол, сифилис вернется. Претензии нам совсем не нужны. Оплата в конце. Цена для всех была одинаковая – пятьдесят рублей. Это для мужчин и женщин. За детей думали брать рубль, но потом решили вообще сделать паузу. Все-таки метод новый, пусть и апробированный на Бестужевой, но как отреагирует организм ребенка – поди пойми. Было несколько неприятных сцен, когда матери заламывали руки, рыдали, просили помочь. Но нет. Пока только взрослые.

Не обошлось без приключений. В самый разгар действа, когда у меня уже было одно желание – спрятаться и упасть, появился высокий господин в партикулярном платье, но с военной выправкой. Такой весь из себя слуга царю, отец солдатам. Если усы сбрить и омолодить, то получится некто, похожий на несколько облагороженный портрет боксера Валуева. Источая коньячный дух, он потребовал самого главного. Что поделаешь, придется общаться. А то вот так пошлешь куда подальше, а окажется, что как раз вот этого не стоило делать.

– Баталов Евгений Александрович, экстраординарный профессор Московского университета, – представился я. – С кем имею честь?

– Честь он имеет, – проворчал незнакомец. – Граф Чернышев-Кругликов, Ипполит Иванович. В прошлом флигель-адъютант его величества императора Александра Второго. Ныне – генерал-майор!

– Чем могу помочь, граф?

– Кто позволил? Почему рецепт лекарства не передан в Академию наук?

Вот же гад! Я бы тоже не отказался вот прямо сейчас благоухать коньяком подобно графу. А пахнет от меня медицинским спиртом, да и то – от наружного применения.

– Все разрешения оформлены в надлежащем порядке, – вернул я мяч противнику. – А с какой целью интересуетесь?

– Да знаете, прочитал в газете… Не я, мой приятель прочитал, вот, знаете ли… – Генерал подкрутил ус и вдруг икнул, повысив концентрацию соблазняющего фактора в воздухе. – И попросил поинтересоваться, а как так можно излечиться…

– Ипполит Иванович, – сказал я чуть тише, заставив флигель-адъютанта наклонить голову. – В состоянии алкогольного опьянения лечение противопоказано. Приходите завтра со светлой головой, подумаем о лечении… вашего приятеля.

– С каких пор это мешало лечению?! – встрепенулся граф. – Да я, чтобы вы знали! В турецкую кампанию!..

Дискуссию прервал важный курьер – весь из себя представительный, в ливрее. Принес приглашение на обед в Царское Село. Со мной пожелал познакомиться самодержец Российский.

В Царское Село ехал в шикарном экипаже, предоставленным Министерством двора, да еще в сопровождении двух казаков конвоя ЕИВ. Что может быть круче? Разве что на воздушном шаре прилететь. Хотя нет. По Питеру уже катались первые автомобили – трициклы Болле, «Виктории» Бенца. Но выглядели они… даже пионерами назвать эти самобеглые коляски сложно. Я бы в такой аппарат поостерегся сесть. Едет еле-еле, трясется, кабина отсутствует… Даже рулевого колеса у некоторых нет – управление через ручку. Про тормоза вообще молчу. Нет уж. Надо еще подождать пяток лет, пока настоящий железный конь придет на смену лошадке. И будьте уверены – куплю в числе первых. Себе и на всю скорую.

Подвезли прямо к парадному крыльцу Александровского дворца, передали с рук в руки аж целому дежурному генералу – Петру Александровичу Черевину. Выглядел тот представительно – в мундире с орденами, парадная лента… Рыбьи, навыкате, глаза Черевина смотрели на меня строго, можно сказать даже испытующе.

– Слышал о вас много любопытного, – произнес генерал, после того как слуги приняли цилиндр, специальной щеточкой смели пыль с плеч пиджака.

– Надеюсь, не разочарую вас.

Я чувствовал себя, будто в кино попал. Сейчас увижу самого самодержца Всероссийского! Николая Кровавого. Или святого? Выбирай – не хочу.

Добавляли соответствующей атмосферы шикарные анфилады и залы, через которые меня вели куда-то вглубь дворца.

– Разрешите вас досмотреть. – В одной из комнат Черевин остановился, сделал знак двум невзрачным усачам в цивильном. – Требования безопасности.

Я пожал плечами, стражи обхлопали мой костюм. Пока меня обыскивали, учуял запах алкоголя, что шел от генерала. Кто-то уже прилично так принял. Но глядя на Черевина, было не заметно, что Петр Александрович подшофе. Все такой же внимательный, даже не мигает.

Николай Второй встретил меня в одном из малых залов. Быстро затушил папиросу, встал. Одет самодержец был неброско – обычный костюм-тройка, широкий галстук. Довольно высокий для этого времени, аккуратные бородка и усы. Смотрит внимательно, но как бы через тебя. Типаж – «сельский учитель». Вежливый, не строит из себя отца нации. Да и по возрасту он еще на патриарха не тянет.

Дождался моего поклона, улыбнулся.

– Вы – протеже дяди. Он упоминал о вас в письмах. Просил даровать вам княжеское достоинство. На которое, как оказалось, вы имеете наследственные права.

Даже так?

– Благодарю, ваше императорское величество. Для меня большая честь.

– Дело это поспешности не терпит, но я дал поручение, – произнес Николай, встал и подошел ко мне чуть ближе, между нами не больше шага стало. – У нас сегодня небольшой обед в узком кругу. Будет супруга, лейб-акушер Эдуард Яковлевич Крассовский. И еще один ваш поклонник.

– Позвольте полюбопытствовать, кто же, ваше императорское величество?

– Вы произвели неизгладимое впечатление на герцога Ольденбургского. Александр Петрович все уши мне прожужжал, что я просто обязан увидеть переливание крови в клинике господина Склифосовского. А может быть даже, – помазанник опять улыбнулся, – сдать свою нуждающимся.

– Это было бы отличным ходом, ваше величество, – коротко ответил я. – Перелить вашу кровь простому пациенту, может быть, даже крестьянину. И показать неразрывную связь династии с народом.

Николай покивал, но опять так… неопределенно. Нет, никакой он не святой. И не кровавый тоже. Просто человек, которому достался непосильный груз. Непосильный для любого.

Императрица на обед прийти не изволила – плохо себя почувствовала. Это сразу отразилось на лице Николая, который, очевидно, сильно любил супругу. Знакомство с Крассовским – грузным, седым врачом в пенсне – тоже не оказалось долгим. Он, спев мне короткие дифирамбы за тонометр, ушел осмотреть Аликс. Все-таки императрица носит в себе первенца – вся страна молится, чтобы это был мальчик. А будет девочка.

Перемена блюд шла за переменой, я в основном опять был сосредоточен, чтобы не перепутать приборы и на облажаться. К моему удивлению, подали и роллы!

Видимо, изумление все-таки отразилось на лице, так как Николай соизволил дать пояснения:

– Этот рецепт был в письме от дяди. Дворцовый повар даже ездил в Москву – изучить все детали готовки. И, представьте, вкусно! Обычный рис, обычная сырая рыба…

– Там все дело в приправах, – глубокомысленно пояснил герцог Ольденбургский, окуная ролл в соевый соус. Причем делая это неправильно – рисом, а не рыбой. Но я промолчал. Зачем под руку говорить?

Обратно ехал в полном недоумении. И что это было? Смотрины? Николай подробно вник в мою медицинскую карьеру, расспросил про профессора Талля, его архив. Особенно царя интересовало все, что касается родов – оно и понятно, вся страна ждет наследника. Честно признался, что роды принимал пару раз и только один случай можно отнести к сложному. Николай ищет замену Крассовскому? Но на переправе лошадей не меняют. Отставка Отта и так уже ударила по корпусу лейб-врачей. В какой-то момент, на автомате отвечая на вопросы, я чуть не подавился десертом. В голову пришла шальная мысль наврать помазаннику о своем акушерском опыте, участвовать в родах Аликс и вставить ей тайком… внутриматочную спираль. Если не родится больной гемофилией царевич Алексей, не будет Распутина и прочих метаний царской семьи, которые подорвали авторитет августейших особ в обществе. А значит, не будет и подвала ипатьевского дома. Вот такая замысловатая логика…