— Как показала жизнь, раньше не знала.

— Мне жизнь многое показала раньше, так что я всё разглядела сразу. Леон Таррент способен любить лишь ненаглядного себя. Или некую абстрактную мечту. Выбор был невелик. Либо я для него — злобная чужая тетка, претендую на его отца и рожаю дополнительных наследников. И он меня пылко ненавидит. Либо же я — прекрасная дама, и он меня столь же пылко любит. Я предпочла любовь ненависти. Не рассчитала лишь той самой пылкости чувств.

— А Эйда? Что тебе сделала моя сестра?

— Я не решилась оставить Кати одну в комнате. Или с непроверенной нянькой, а проверенной я незадолго до того лишилась…враги тоже знали яды. Особенно мачеха. Так что с некоторых пор я смертельно боялась отравителей. И никогда не недооценивала слуг.

Хорошо, что Полина их опасалась. Хуже, если бы навезла своих, «проверенных».

— И тут вдруг выяснилось, что по ночам вы с сестрой обсуждаете подробности изнасилований. А потом ты обещаешь в случае чего перерезать всех сестер. Вспомни, сколько лет было Кати? Девочка спокойно спать не могла, начала уже шарахаться от слуг мужского пола. Ты этого не видела в упор, тебя интересовала только Эйда.

— Зато ты потом нашла для Кати идеальное место. Где ей не угрожает ну совсем ничего.

— Знаю. И так со всеми моими планами. А еще присутствие в доме Эйды лишало и остальных шансов на приличное замужество. И ты, надеюсь, не станешь удивляться, почему я возненавидела тебя?

— Мне достаточно твоих мотивов в отношении Эйды.

— Я собиралась отправить ее к родной матери. В том, что ваша мать — хуже любой мачехи, виновата уже не я.

— Зато ты об этом знала. А как насчет Стивена Алакла? Ты ведь придумала, что он собирался меня «укрощать», да? Будь это правдой, папа спустил бы его с лестницы.

— Что ты не верила в защиту и любовь родного отца, виновата тоже я?

— Нет, моя глупость. Но зачем тебе вообще понадобилось столько вранья? Ты ведь ничего не делаешь просто так. И сама устраивала эту свадьбу. А мне Стивен не понравился и так.

За прыщи, полноту, крестьянок или просто хвастовство — разбирать поздновато. За всё сразу.

— Я не ожидала, что он в тебя влюбится. Ты была мне нужна замужем за глубоко провинциальным дворянином. И подальше от замка Таррент. Но муж, пляшущий под твою дудку, в мои планы не входил. С чужой горластой родней я уже имела дело прежде.

— И последнее: что ты сделала с Иден? Она была обесчещена или тоже рассуждала об изнасилованиях? Или ты сочла ее матерой отравительницей — хлеще всех непроверенных слуг? Как ты посмела выдать ее за Стивена Алакла?

— Что? — Полина вдруг расхохоталась. — Ирия, я уехала из замка на следующий день после тебя. Ты — в монастырь, я — в Лютену.

— Развлекаться — после «отсидки» в глуши?

— Готовить твой смертный приговор. И чтобы избежать ложа твоего прилипчивого братца. Всё, что произошло в замке после, — уже без меня. Да, Эйду в монастырь отправил Леон, спихнул Иден замуж — тоже. Я ни во что это не вмешивалась. А если б кто спросил моего совета — уж точно повременила бы с тем и с другим. Мы и так уже засветились по самые уши. После таких подвигов любая умная семья залегает на дно и лет несколько мирно созерцает водоросли. Первая же дурость могла спровоцировать Ива Криделя — на непрошенное вмешательство в наши дела. А Леон без меня громоздил скандал на скандал. После скороспелой помолвки Иден я послала дураку письмо… но оно его уже не застало. Твой братец был уже у Ива Криделя — понятия не имею, зачем. Я от его эскапад только успевала за голову хвататься.

— Где он сейчас? В замке?

— Ив Кридель? У себя в поместье. Не удивлюсь, если уже списался с Алаклами — узнать, не обижают ли там его племянницу. Леон? Понятия не имею. И не смотри на меня так. Я его не убивала. Я уже сказала: пока не была королевой — боялась Ива Криделя. А когда нацепила корону — что мне какой-то Леон Таррент? Да и страхов у меня сразу добавилось других. Не чета прежним.

«Нацепила». Смогла бы Полина произнести такое в Лиаре? Даже когда папа и Леон ее не слышат?

— А как же титул для Чарли?

— Он его получит… если выживет.

Неужели голос стервы все-таки дрогнул? Или опять — умелая игра? Как с папой и Леоном. Или и то, и другое. Полина и правду обернет себе на пользу.

— И если Леон не вернется. Видишь ли, я подозреваю — он просто струсил. И решил покинуть нашу благословенную родину ради чужих, негостеприимных берегов. И мне так кажется, или в этом вопросе мы на одной стороне? Разве ты сама не считаешь, что Чарли достоин титула больше? Поверишь, что он — действительно сын вашего отца, или подождешь, пока Чарли подрастет, и сходство станет заметней?

— И что тебе нужно от меня сейчас? Кроме того, чтобы я тебя не убила?

— Ты за обвинениями уже забыла мои слова? Или решила, что я тебе зубы заговариваю?

Было дело.

— Мне действительно нужно, чтобы ты выбралась из дворца. И вывела Кати. А потом забрала из аббатства Чарли и увезла подальше их обоих.

— Допустим, я настолько сошла с ума, что вдруг тебе поверю, — прошипела Ирия. — С чего ты взяла, что мне есть дело до Кати? И я не выброшу ее в первой же канаве?

— Ты любишь Чарли, хоть он и мой сын.

— Напомню: Чарли при этом еще и мой брат.

— А Алиса — твоя сестра… очень дальняя. Еще дальше, чем Ральф и Катрин Тенмар.

— Я тебя не понимаю.

— Понимаешь. Ты дашь слово не бросить Кати, а я тебе поверю. Ты смогла полюбить Чарли — со временем полюбишь и ее. У тебя просто не было шанса. Как и у нее. Но Кати звала твоего отца папой, а Иден — сестрой. Моя дочь умеет и любить, и привязываться. А ты умеешь заботиться… о своих. Как и я.

Спасибо за сравнение!

— В отличие от твоей матери. Карлотте Таррент я не доверила бы никого.

Доверила. Ирию и Эйду.

Кати… Маленькая гадючка шпионит и доносит. Перепуганная девочка прячется в подземелье и кидается на шею к когда-то ненавидимой сводной сестре.

Маленькая девочка бежит к маме и доверчиво рассказывает всё, что слышала от странных почти взрослых новых сестер. Всё, что так ее напугало. Всё, что случилось с «большой девочкой» Эйдой.

Конечно, бежит к маме. К кому же еще? Это Ирия помчалась бы или к отцу или никуда. А у Кати нет отца, зато ее любит мать. А бояться в одиночестве умеют не все.

Можно ли уехать из этого страшного, мрачного, холодного замка? Кати ведь выросла на теплом Юге.

Нет, Кати, уехать нельзя. Дома — еще опаснее. Но мама что-нибудь придумает.

Маленькая девочка всегда и всё рассказывает маме. И мама обещает помочь и отправить бедную Эйду в хорошее место, где ей будет замечательно. А на девочку орет и грозит всеми карами, включая прибить на месте, злобная мегера вдвое ее больше. И девочка точно знает, что у мегеры есть кинжал. Сама ночью видела. И мегера умеет драться. Вон сколько раз выбивала оружие у Леона.

Когда каждый миг защищаешь своих, чужих порой бьешь наотмашь. Не замечая возраста. И никому не легче от твоих мотивов.

Бедная Кати, бедная Иден, бедная Эйда. Ирия жалела лишь последнюю, потому что ей пришлось хуже всего. А жалость — она ведь не бесконечна.

Если саму Ирию в те ее пятнадцать трясло от откровений Эйды, если их приходилось запивать неразбавленным вином — каково пришлось младшим девочкам?

— Осталось одно. Почему я должна тебе верить? С какой стати ты вдруг не заведешь меня в ловушку?

— В какую ловушку, Ирия? Ты и так в ловушке. Карлу плевать, преступница ты или нет. Он уже не помнит, кто такие Тарренты. Гуго забыл еще раньше. А прочие Регенты — кто в Ауэнте, кто успел удрать. Карл просто хочет тебя в постель. Как и Гуго. А туда ты попадешь под любым именем. А я хочу, чтобы Кати выбралась вместе с тобой. Если я тебя предам — ты убьешь мою дочь. Как и обещала еще в Лиаре, помнишь? Если не сможешь спасти Кати от лап Карла и Гуго — перережь ей горло. Так ты рискнешь жизнью моей дочери?

— Ты права. Всё лучше, чем постель Карла и Гуго.