Два острых клинка в девичьих руках, ручейки крови на полу… Там, куда оседает очередное мертвое тело.
Илладийская пантера среди гуговских шакалов…
Она справилась со свиньями и поверила в помощь доброго кардинала. Сдала оружие. А тот вручил ее жизнь ядовитой змее.
— Александр… Ваше Высокопреосвященство, вы еще не всё знаете.
Не всё⁈ Что ж, беда в одиночку не ходит. И даже вдвоем-втроем. Ей нужна шумная компания.
— Среди михаилитов Эвитана не нашлось способного спасти вас. И я позволил лечить вас чужаку. Королевскому лекарю, Руносу. Он приходил сюда тайно.
— Спасибо, Жерар. Спасибо, что сказал, кому я обязан жизнью.
— И даже это еще не всё. Совсем недавно успел вернуться Гуго, но не успел Эрик. Что происходит во дворце — толком не знаю, но михаилитам королевским указом запрещено покидать аббатство, под угрозой обвинения в измене. В Лютене которую неделю не просыхают городские бездельники, а в Ауэнт с сегодняшнего дня едва успевают свозить арестованных. А во дворец — знатных дам. Против воли.
Так нового короля зовут еще не Гуго? Согласится ли с этим Эрик — вопрос непраздный. Но Эрик — далеко. Да и жив ли еще…
Впрочем, может и согласится. Лишь бы ему самому не мешали жить по-прежнему.
— Ваше Высокопреосвященство…
— Что вы собирались делать, Жерар? Со всем этим?
— Теперь это уже неважно, — уловил его тон верный секретарь. — Теперь я жду ваших распоряжений.
— Тогда выводи людей на улицы. Всех, кроме десятка стариков — охранять Орден. Остальных как можно скорее веди к Ауэнту. — Старик возглавит стариков. Крепкий и сильный Жерар — крепких и сильных воинов. — Хоть кого-то, да отобьем. И будем держать оборону.
3
По Лютене Гуннор мог бродить хоть вечно. Огромный город. И красивый. И еще вчера — спокойный.
Какого Темного Гуннор отложил прогулку на сегодня? Столько стражи на улицах. Перегорожено то там, то здесь. И как тут, скажите, посещать вожделенную Академию? Как учиться?
Да еще и прохожие шарахаются. Вместо того чтобы нормально дорогу указывать. Гуннор еще в Лютене столько не видел! Лишь тот, кто родился, вырос и всю службу тянул лямку на Севере, способен его понять.
Свернув в обход в третий раз, ормхеймец заблудился окончательно. Проще повернуть назад. Ну ее, эту прогулку. Вместе с посещением троюродной родни. Всё равно им сейчас не до виденного змеи знают когда родственника. И не до даром не нужных приветов из Ормхейма.
А Академия и завтра будет стоять, где стояла. А вот родная голова Гуннору дорога, как память. За столько-то лет привык. А еще он в нее ест. Даже если на большее она и не годна — по утверждениям папеньки.
Кстати, о еде. В таверну, в таверну и еще раз в таверну. Если еще все не закрылись — с такой-то жизни.
Тогда обойдемся своими запасами. Хлеб, сыр и вино найдутся и в комнате.
Перекусить, выпить… и провести оставшийся день за книгой. И неважно, что все прихваченные с собой уже перечитаны на три-четыре раза. А новых прикупить еще не успел, хоть в Академии и настрочили длиннющий список.
Но, увы — книжная лавка тоже далековато. А прохожих, опять же…
Ну снова конный разъезд, да что же это… Теперь уже назад не попасть. А где тут очередной обход?
Шарахнуться в переулок Гуннор успел на остатках воинского чутья. И вовремя.
Королевские гвардейцы конвоируют целую шеренгу тюремных карет. И все, как одна, черные — с глухо зашторенными окнами. Кареты — темные, охрана — вооруженная. И пьяно ржет. Вместо коней. Те как раз — трезвые и воспитанные.
Вовремя ты, Гуннор, учиться собрался.
Да что же здесь творится? Стоило бросать службу, чтобы и в Лютене угодить в Бездну?
Обход нашелся. У самого Ауэнта. На пути очередных карет.
Только место уже оказалось занято. Но ничего — эти потеснятся.
Стоят сомкнутыми рядами. Небольшой отряд бойцов в черном, выступивший на защиту несчастных женщин. Черная одежда — против черных душ и сердец. И черных карет.
Гуннор прибыл в Лютену, чтобы стать студентом. Начать новую жизнь.
Наверное, здесь очень не хватало порядочного боевого офицера.
А если бы Гуннор когда-то не уступил отцу — толку от него бы сейчас?
Прости, Академия. Грызть гранит науки в твоих стенах станут другие. И любоваться твоими величественными колоннами — тоже.
Глава 4
Глава четвертая.
Эвитан, Лютена.
1
Это глупо. Совсем. Не умнее попыток Стивена спасти Ирию Таррент.
Глупо. И не слишком. Потому что Стив в итоге спас Иден. А вот Гуннор пока… да ну ее, эту Академию. Лично для него. В ней и так полно желающих учиться. И куда более способных.
И спасибо отцу — что все-таки сделал из сына бойца. Среднего, но всё лучше, чем никакого.
Михаилитов — много меньше, чем их врагов. Но и несколько львов порвут стаю шакалов. А просто смотреть, как шакалы и гиены волокут на съедение ланей, Гуннор тоже не станет. И как львы гибнут в неравной схватке, а он стоит в стороне. В студиозусы готовится. Бережет себя для будущей науки.
— За правое дело! — крикнул немолодой, но рослый и крепкий предводитель. Меч в его руке — естественное продолжение. Папа гордился бы таким воином. Или командиром.
— За правое дело, братья!
— За правое дело!
— Творец и святой Михаил!
— Святой Михаил!
— За правое дело! — неожиданно для себя заорал Гуннор. — Ормхейм и Водан!
Не обиделись бы служители Творца на древнего бога в союзниках.
Неа. Даже не поморщились. Некогда!
Напротив — ближайший (тоже немолод) обернулся и одобрительно кивнул.
Хмурое небо, старая площадь, слева — тюрьма, справа — враги.
Первого врага Гуннор встретил клинком. Второго, слева, попросту пнул в живот. От души. И отскочил в сторону, нехорошо оскалясь.
Движение сзади юноша уловил, но дернулся с опозданием…
Нет, свой. Михаилит. На сей раз — его сверстник. Спину прикрыл.
А ему самому — товарищ.
Может, потому чутье и запоздало. Может. А не потому, что его хозяин читал многовато, а тренировался — всё меньше. В Академию хотел. Вот тебе, парень, и Академия.
— Святой Михаил! За правое дело!
Чужая кровь хлынула в лицо — едва не ослепила. Гуннор вслепую отшвырнул очередной труп, чертанул «восьмерку», пытаясь проморгаться. И при этом выжить.
Уф, небо! Серое, мокрое, в рваных низких тучах… родное!
— Святой Михаил!
— Святой Михаил! — взревел уже что-то невозможное Гуннор. — Святой Михаил и Водан!
2
Тук-тук-тук. Тихо-тихо. Почти робко.
Так уже было. Почти так.
— Эйда, это я, Жюли. Открой, пожалуйста. Это очень срочно.
Тук-тук. В дверь. Ночью. На втором этаже. Срочно. Очень.
Значит, бордель-маман ее впустила. Сама. Ночью.
На сей раз любовник оскорбил Жюли всерьез? Или… сделал что еще хуже?
Слез в голосе не слышно. Даже сдерживаемых. Но… разве Эйда так уж проницательна?
— Сударыня, я вас очень прошу открыть. — На сей раз в голосе Игнасио Веги — ни намека на насмешку.
Его-то на кой принесло?
Что они вообще забыли здесь вдвоем? Под дверью Эйды, ночью? До рассвета еще определенно далеко. А она едва успела заснуть. Под пьяные крики с улицы. И отнюдь не пьяные вопли о пощаде…
Впрочем, даже у Жюли хватит здравого рассудка не носиться сейчас в одиночку по городу. Да еще и ночью. Одно дело — если там просто полно нищих и воров, и совсем другое — если еще и разгулявшихся гуговцев. Во главе с ним самим.
Пожалеешь тут, что по-настоящему ругаться не умеешь! Как и много чего другого. Еще более полезного.
Например, найти место, где укрыться. Как немногие везучие девочки.
— Подождите, я оденусь.
Если сюда явятся гуговцы — Эйда заявит то же самое?
— Сударыня, я очень извиняюсь, но на это нет времени. И могу вас уверить, что обнаженных дам видел достаточно. Вряд ли меня удивит еще одна.
