— Ой! — Я выдернул циркуль, чувствуя себя едва ли не убийцей. Хорошо, что это всего лишь фотография. — Прости…
Я внимательно изучил девочку с дыркой во лбу. Она улыбалась, но вовсе не типичной девчоночьей улыбкой. Скорее это был злобный оскал…
«Тебе чудится, — одернул я себя. — Ты принимаешь желаемое за действительное».
Я бросился к компьютеру и с помощью фотошопа обрезал все лишнее, оставив одну Мерседес. С этой своей усмешкой она выглядела довольно мерзко. Ее черные волосы были заплетены в косу, поверх школьной формы накинута яркая спортивная куртка.
А если я зря трачу время? Может, в этой фотографии и нет ничего особенного…
Я пристально вглядывался в снимок в поисках разгадки или хотя бы намека на нее. Открытые босоножки, сумка через плечо, из-под клапана сумки виднеется белая раковина наушника…
«Дай мне подсказку, — безмолвно умолял я снимок. — Хотя бы крошечную… хоть что-нибудь…» Может, стоит снова бросить циркуль?.. Ага, и бросать до тех пор, пока не изорву все фотографии в клочья…
— Ну, — послышался голос Реда за спиной, — это и есть наш великан?
Ред вернулся. Мое время истекло. Остается одно — признать свое поражение.
— Честно говоря…
Ред заглянул мне через плечо.
— А, Мерседес. Знаешь, Минимун, она только с виду милашка. На самом деле связываться с ней не стоит.
— Да? — растерянно переспросил я.
— Родди говорит, это не девчонка, а тихий ужас, хоть и прикидывается барби. У Родди был приятель, Эрни, так она на этого парнишку настучала, и его исключили из школы.
Мне стало любопытно.
— Исключили? За что?
— Мерседес видела, как он продавал цифровой плеер iPod, который стащил из стола ее подружки. — Ред покачал головой. — Малыш Эрни всегда был нечист на руку, но обычно воровал сладости, ну или деньги по мелочи, чтобы купить сладости. И iPod… Для него это как-то слишком сложно.
У меня словно пелена с глаз упала. Вот же оно — то, что я так искал!
— Говоришь, iPod?.. Когда это было?
— На последней неделе перед летними каникулами. Забыл?
Теперь я вспомнил. Последняя неделя перед каникулами… Снимок тоже был сделан примерно в те дни… Эрни Бойль. Исключен за воровство. Это был не первый его проступок. У меня есть на него досье.
Я снова поглядел на фото. Вот оно: из школьной сумки Мерседес Шарп высовывается белая раковина наушников. В точности как у цифрового плеера.
— Ред, — сказал я, — нам нужно поговорить с Эрни.
— Нет ничего проще. Только сначала придется заглянуть в кондитерскую.
Эрни Бойль болтался в галерее игровых автоматов в деловой части города. Об этом нам сообщила его мать и посулила пятерку, если мы приведем его домой. Мы отказались. У нас своих забот хватало.
Когда мы пришли, Эрни был самым младшим, потому что в это время все дети еще в школе. Ну, если не считать еще двух мальчиков, один из которых под подозрением, а другой сбежал из-под надзора полиции. Эрни стоял на стуле рядом с бильярдным столом и зарабатывал себе на сладости.
Он как раз заканчивал со своей последней жертвой, когда мы появились.
— Черный в центральную лузу, — сказал он.
Черный шар беззвучно скользнул вниз, не задев бортов. Самым обидным для соперника Эрни было то, что малыш нанес удар не глядя.
Проигравший с презрительным видом швырнул евро на стол и ушел.
— Курочка по зернышку клюет, — усмехнулся Эрни, сгребая выигрыш.
Жилет и кепка придавали ему такой вид, точно он сбежал из какого-нибудь романа Диккенса.
Ред подошел к столу, освещенному лампами дневного света.
— По-прежнему обжуливаешь жуликов, Эрни?
Эрни сгреб со стола свой выигрыш.
— Кого я вижу? Самого Реда Шарки! Как там твои зверские нападения? Приносят доход?
Ред взял кий.
— А как же. Подумываю о том, чтобы перейти на полный рабочий день.
Эрни тут же сбавил обороты. Ростом-то он был — метр с кепкой, а дразнить вооруженного кием Реда Шарки поостерегся бы и двухметровый верзила.
— Эй, Ред, я же просто пошутил! Не бери в голову. У тебя есть драже?
Эрни «подсел» на драже. Собственная мать не узнала бы его без оттопыренной щеки и желтовато-черной слюны, скапливающейся в уголках губ.
— Может, и есть. А что я буду с этого иметь?
Эрни взмахнул своим укороченным кием, словно дирижерской палочкой.
— Давай сыграем!
— Нет, — отрезал Ред. — Нам нужна информация.
— Ты дашь мне конфеты только за то, чтобы я тебе что-то рассказал? — недоверчиво уточнил Эрни.
— Точно. Нам нужно узнать совсем немного.
— Клянешься?
— Поклясться?
— Чтоб мне кирпич на голову упал.
Это такая ирландская клятва. Тому, кто ее нарушит, до конца жизни никто доверять не будет.
— Чтоб мне кирпич на голову упал, — торжественно, нараспев произнес Ред и сделал сложный жест, которым всегда сопровождается эта клятва.
Эрни усмехнулся, чего, вообще-то, делать не следовало.
— Отлично. Здесь драже не продают, а таскаться за ним я терпеть не могу. Ну и что я могу сделать для парочки Шарки?
Я оглянулся в поисках второго Шарки, но тут же вспомнил, что это я и есть.
— Это Ватсон, мой кузен, — кивком указал на меня Ред. — Он тебе все объяснит.
Я прочистил горло.
— Я попросил бы тебя, Эрни, поделиться с нами своими личными впечатлениями о том дне, когда тебя исключили из школы.
Эрни недоуменно уставился на Реда:
— Он говорит не как Шарки, а как какой-нибудь чертов полицейский.
Моя маскировка угрожала вот-вот пойти прахом. Нужно было срочно исправлять положение. Стать Шарки.
Я стукнул кулаком по столу.
— Только назови меня еще раз полицейским, и драже тебе придется выковыривать из ушей.
Эрни расслабился.
— Прости. Без обид, ладно? Валяй, спрашивай.
— Этот iPod. Ты украл его?
— Конечно нет. Это не мой стиль. Его, кстати, так и не нашли. Просто маленькая мисс Совершенство ткнула в меня пальцем, все и поверили. Вот такая трагедия на справедливость.
— «Пародия на справедливость», ты хотел сказать?
— И это тоже.
Ред взял пакет с конфетами, из-за которого нам пришлось задержаться по пути сюда, и покатил одно драже по столу.
— Ты, Эрни, всегда говоришь, что ты ни при чем. С какой стати мы должны тебе верить?
Эрни сунул драже за щеку.
— Хошь верь, хошь не верь, Ред, мне плевать. Это правда. Я бы даже не знал, что с этой штукой делать. Я таскаю конфеты, колу и все такое прочее. По всяким там плеерам специализируется мой брат. «Les Jeunes Étudiantes» просто повесили это дело на меня, вот и пришлось уйти.
Я записал его слова.
— Повесили это дело на тебя? Зачем?
— Понятия не имею. Как-то раз их босс, Деверо, отвела меня в уголок двора и давай болтать о том, что парни мешают девчонкам получать образование и что надо с этим кончать.
Просто в голове не укладывалось, что «Les Jeunes Étudiantes» могут вести себя подобным образом. Насколько я знал, Эйприл и компанию больше интересовали поп-звезды, чем опросы общественного мнения.
— Мешают девчонкам получать образование? Каким образом?
Эрни постучал по столу, и Ред покатил следующее драже, исчезнувшее так же быстро, как первое.
— Ну, знаешь, я и другие парни иногда любим пошутить. Спрятать классный журнал или поджечь мусорную корзину. Совершенно безвредные шутки, а Эйприл сказала, что мы срываем уроки. Только прикинь, а?
Я попытался изобразить сочувствие.
— Какая наглость!
Хороший следователь использует любую возможность, чтобы завоевать доверие свидетеля.
— Ага. И вот однажды, после того, как я намертво залепил клеем замок учительского стола, Эйприл Деверо подходит ко мне и протягивает листок бумаги. На нем ничего нет, и она говорит, что такое меня ждет будущее, если я не прекращу срывать уроки. Это предупреждение, говорит она. На следующей неделе пропадает iPod, и Мерседес клянется, что она видела, как я продавал его у ворот школы. Тогда я сам предложил вывернуть мне карманы, глядь — а там двадцатка. Понятия не имею, откуда она взялась. Честно.
