Радио орёт — не играет, а именно орёт. Я на своём третьем этаже обычно через закрытую форточку слышу музыку с прогулочного 7-го.

Вдруг мне кажется, что сквозь музыку прорывается голос, орущий ещё более истошно, чем итальянский певец Челентано. Прислушиваюсь — точно: «Алексееей!» Мне, что ль? Да никто не знает, что я гуляю, и увидеть невозможно. Тем не менее ору в ответ: «Чтооо?» В ответ снова орут, но итальянский певец в этот раз победил. Я ничего не расслышал. Плюс спецмуравей, я вижу, недоволен и пошёл к одной из камер. Остановился, смотрит вниз и что-то говорит по рации. Ору: «Чегооо? Я не слышу!!»

Чувак, видимо, набрав побольше воздуха и не обращая внимания на спецмуравья, всё-таки перекрикивает радио: «Алексееей, держись! Вся Россия с тобой!»

Ору в ответ: «Спасибо!» — и хожу дальше очень растроганный. И ещё пытаюсь понять: как же он узнал, что я вообще рядом? Значит, есть способ узнавать, кто гуляет.

Вечером пришёл замначальника по режиму:

— Алексей Анатольевич, информирую вас, что перекрикиваться, перестукиваться и иным образом общаться между камерами запрещено.

— Я не перестукиваюсь.

— Вы перекрикивались.

— Хорошо, — говорю, — не буду больше. Но меня сводит с ума один вопрос. Весь день об этом думаю: как кто-то может узнать, когда я гуляю?

Зам скорчил недовольное лицо, но ответил:

— Я вам так скажу: голь на выдумки хитра.

Голь-то, может, и голь, но точно сообразительнее меня. Я так и не понял, как они это делают.

22 января 2021

Каждое утро меряют давление, и оно у меня всё время как у космонавта: 120/70. Причём дома оно у меня всегда немного выше. То ли пребывание здесь лечебно, то ли всем всегда записывают 120/70. Первое, скорее всего.

На утренней поверке все желают хорошего дня, на вечерней — спокойной ночи. Когда здоровые мужики в камуфляже так вежливы — это выглядит немного комично. Впрочем, вежливость их кажется искренней.

Снова привели в тот кабинет, где был психолог. Сижу, жду. Тут всегда непонятно, куда ведут.

«Собирайтесь с вещами по сезону» — это значит, куда-то ведут вне СИЗО.

«Собирайтесь с документами» — ведут внутри СИЗО, и это может быть что угодно: адвокат, ОНК[10], психолог.

Выяснилось, что меня привели звонить: удовлетворили ходатайство о звонке Юле и матери. Громкая связь, два человека рядом, всё записывается на видео. Матери дозвонился, и мы поговорили. Юле, как назло, нет.

После звонка повели не «ко мне», на 3-й этаж, а на первый. Вот, сижу в каморке, где телефон, стекло и такой же телефон с другой стороны, и пишу. В моей каморке рядом со стеклом надпись шариковой ручкой: «Гореть им всем в аду».

Вадим[11] приходил. Нёс сводку новостей обо мне, но у него всё забрали. Сказал, что Киру[12] арестовали на 9 суток, Лося[13] депортировали, а Юля написала какой-то пост, над которым он чуть не заплакал в метро. Моя девочка.

У расследования 55 млн просмотров.

23 января 2021

Сегодня по всей стране должны быть акции протеста. Пытался понять, что происходит, щёлкая по всем каналам. Только по одному из них беспрестанно идут новости о том, что штабы Навального вовлекают в акции протеста несовершеннолетних. В основном показывают двух бабищ с генеральскими погонами: одна из МВД, другая из СК.

— Вовлекают детей, получили инструкции из-за границы, акцент на распространении ложной информации в оппозиционных и иностранных СМИ, уголовные дела.

Ни слова о том, что за информация такая и против чего протестуют.

Выяснил опытным путём, что длина прогулки составляет 20 песен на радио «Ретро FM».

Приходили ОНКшники — два смешных бородача (напишу о них подробно), сказали, что у расследования 67 млн просмотров.

В новостях — бегущая строка: «Задержана жена Навального». Испытал неприятный тревожный момент, но дальше в строке было: «По сообщению МВД, её отпустили без составления протокола».

24 января 2021

Наконец-то слышал, как кто-то ругается и орёт матом в коридоре. А то прямо как не в тюрьме было.

Три дня назад подписали на 4 газеты: «Новую», «Коммерсантъ», «Ведомости» и РБК. На последние три очень не хотелось тратить деньги. Не в том смысле, что денег жалко, а [в том, что] не хочется давать хоть копейку этим продажным гадам. Но решил, что какие-то крупицы информации смогу выловить и там. Сегодня после прогулки спрашиваю: «А когда газеты будут приходить?»

— Подписали вас на март.

Вот тебе и почитал новости! Неужели в 2021 году все ещё действует дебильное правило подписки, что газеты можно получать только со следующего квартала? Неудивительно, что бумажная пресса погибает.

В целом — не жалко, туда ей и дорога. Только что же делать мне?

На готовой еде из тюремного магазина стоят значки «халяль», что отлично демонстрирует этнический состав СИЗО. И напомнило мне об эссе «Наименее толерантные побеждают»[14].

В библиотеке СИЗО есть полное собрание сочинений Мопассана. Я ничего, кроме «Пышки» и «Папы Симона», раньше не читал. Там как раз «Пышка»: она не произвела на меня ни малейшего впечатления, когда читал в первый раз, а сейчас я просто подавлен её крутизной. Представляю, как это на французском. Надо подумать, как затянуть сюда оригинал, и проверить, хватит ли моего французского, чтобы что-то понять.

Дочитываю последнюю библиотечную книжку — Шекспира — и переживаю, что нечего будет читать. И тут вечерняя поверка, и дежурный приносит ОГРОМНУЮ стопку листов «ФСИН-письмо». На вид — не меньше 500–600. Гут.

Не понимаю, кстати, почему феминистки не требуют закэнселить и выкинуть из библиотек «Укрощение строптивой». Там прямо по аду даже для тех времён.

25 января 2021

Долго отвечал на письма. Огромная пачка сначала, если честно, вызвала раздражение. Всем же надо ответить. Ну или почти всем. «ФСИН-письмо» (я им пользовался много раз, когда писал Олегу) устроено так: указываешь фамилию, учреждение, набираешь текст, можешь приложить фото и ставишь галочку [в графе] «Требуется ответ», если хочешь. Это делает письмо на 45 рублей дороже, но зато твой адресат получает на письмо пометку: «Ответ заказан». И это вроде как обязывает ответить. Если просто получил письмо и не ответил — ну и ладно. Может, не понял, что надо ответить. Вежливая неопределённость. А тут ответ заказан. Если не ответил — уже жест.

И вот я сел отвечать и понял, что: 1. Это потрясающее чтение. 2. Всем надо обязательно ответить и хочется ответить. 3. Тут, собственно, и все ответы на вопросы вроде «Зачем я это делаю?».

От каждого второго письма слёзы наворачиваются. Прям реально, читаешь, и слёзы в глазах стоят. Такие люди хорошие.

Школьник написал, что пропустил два обеда, чтобы написать платное письмо.

Девушка с медицинского из ЕКБ[15] так здорово описывала свои терзания — идти на митинг или нет. Страшно, но надо. Даже отложил её письмо.

Кто-то коротко желает сил.

Кто-то [шлёт] огромные простыни.

И реально — не просто воодушевляющее чтение, но и полезное. Всякие мысли толковые. Как на фокус-группе сидишь.