Я усмехаюсь ещё шире:

— Значит, берёшь меня на слабо? Ну, попробуй!

Не теряя времени, создаю тяжелое каменное копьё. Взмах руки — и оно срывается с руки, как молния, устремляясь прямо в глазницу костяного дракона. Удар точен, гулкий треск раздаётся на весь дворец. Дракон содрогается, череп разлетается на осколки, его полёт сбивается, и он начинает неуклюже заваливаться на бок, теряя высоту.

Лич пытается удержаться, но теряет равновесие. Скелет в плаще срывается с седла и с грохотом рушится в воздух, окружённый осыпающимися осколками своего маунта.

Масаса и Норомос смотрят на меня офигевшими глазами, будто они только что увидели нечто невозможное. У йете и вовсе отвисла нижняя челюсть, обнажив массивные клыки. Стало видно, насколько огромная у него пасть — туда, кажется, легко поместится моя голова.

В этот момент воздух взрывается радостными криками гвардейцев:

— Да здравствует конунг Данила! Конунг!

В моей голове тут же раздаётся голос Светки, наполненный гордостью:

— Это наш муж!

— Наш! Наш! — дружно подхватывают Камила с Леной.

— Мазака, так его фака….! — вот и горделивый голос Змейки. Объявилась змееволосая, а то я ее в последнее время не видел: она с Рюсой на пару нянчила Шепучку, а у меня на неделе стоит спасение целого материка от зомби-апокалипсиса.

Я же раздраженно бросаю в сторону падающего Лича:

— Тавиринию он, видите ли, вздумал у меня забрать. Полетай-ка лучше, недоумок!

Невский замок, Невинск

Кузен Бер кипит негодованием. Решение Данилы оставить его в стороне от похода на Боевой материк кажется ему жестом пренебрежения. Да как он смеет? Ведь он — лучший мечник Полуденного королевства, сотни лет назад его навыки в бою были известны далеко за пределами родных земель. Пусть он ещё не полностью восстановил свои силы, его опыт и умения не утратили ценности. А тут — наводнение нежити, враг угрожает всему живому, а ему даже не дают шанса блеснуть на поле боя.

Бер в ярости наносит удары по тренировочному столбу, каждый взмах меча сопровождается короткими, злыми выдохами. Столб дрожит, щепки летят в стороны. Наконец, когда оружие уже не находит сопротивления, а деревянная мишень превращается в обломки, он останавливается, тяжело дыша.

— Раз уж меня не взяли, — шепчет он себе, обводя взглядом разрушенный полигон, — значит, придётся самому найти себе подвиги.

Долго придумывать не приходится. Бер давно изучал, как работают стелы. Еще в старые времена он узнал основные принципы их активации. Пробраться наружу не составит труда. Особенно нынче, когда через порталы ежедневно идут грузы в обе стороны. Всё, что ему нужно, — шанс.

Потратив несколько часов на наблюдение, он замечает подходящую цель: грузовик, загруженный ящиками, тихо движется к порталу. Дождавшись момента, Бер бесшумно прокрадывается к машине. Оглядевшись, он ловко взбирается в кузов, стараясь не задеть ни один ящик. Присев на корточки за тюками с грузом, он замирает, настороженно прислушиваясь.

Грузовик пересекает портал, и мир вокруг меняется. С глухим звуком колёса касаются новой земли, и Бер ощущает едва уловимую вибрацию, будто сам воздух стал другим. Он осторожно приподнимается в кузове, осматривая груз: аккуратные ящики, тесно уложенные друг к другу. Открывая один из них, Бер нахмуривается. Внутри платья, обувь, крохотные детские вещи. Дальше — куклы.

Он вытаскивает одну из них — резиновую куклу-карапуза. Присмотревшись, замечает кнопочку на её животе. Бер нажимает её, и кукла неожиданно пищит писклявым механическим голосом:

— Я хочу кака!

— Тише ты! — прошипел он, судорожно прижимая куклу к груди, опасаясь, что водитель мог услышать их. Однако кукла продолжает пищать, а Бер, не зная, как её успокоить, начинает её качать.

— Всё-всё, успокойся, — бормочет он. К счастью, водитель не замечает шума. Бер, облегчённо выдохнув, сажает куклу на маленький пластмассовый горшок из соседней коробки и вкладывает ей в руки игрушечный паровозик — чтобы не скучала.

— Вот, развлекайся, — пробормотал он удовлетворенно.

Когда грузовик замедляется, Бер подбирается к двери кузова и открывает ее. Едва машина притормаживает перед поворотом, он ловко спрыгивает из кузова, перекатывается через плечо и, встав на ноги, смахивает пыль с рубахи.

— Ну вот, — говорит он себе, довольный собой. — Теперь всё в моих руках. Где эти умертвия? Сейчас всех порублю!

Конечно, Высшего Грандмастера не убить, просто сбросив с крыши. Да Лича и не успевает долететь до земли. У скелетона хватает приспешников. Стоит ему сорваться вниз, как из ниоткуда появляются крылатые скелеты. Мертвые грифоны цепко подхватывают его за плечи и удерживают в воздухе. Он взмывает вверх на этом эскорте, болтая костяными ногами, словно вешалка.

— Стоило этого ожидать, — замечаю я. — Ну и трусливая морда этот ваш Лич, скажу вам. Даже без подстраховки не летает.

Масаса и Норомос пялятся то на меня, то на своего обглоданного шефа.

Нежить же несёт Лича к костяному замку, который серой громадой парит над дворцом павлинари. Вслед за ними плотной стаей летят другие умертвия, выстраиваясь в защитное кольцо. Лич пропадает за крепостными стенами. И тут же замок дрожит, искажаясь рябью, словно пытаясь раствориться в воздухе.

— Он сбегает⁈ — Масаса не скрывает потрясения. Её голос звучит резко, почти надломленно.

— И не только от нас, — спокойно, но с изрядной долей удивления, гудит Норомос, бросая на меня взгляд.

Я усмехаюсь, глядя, как замок трепыхается, тщетно пытаясь исчезнуть.

— Сбежать? Нет, не стоит ему надеяться, — отвечаю с уверенностью, пока парящая громада дергается как контуженный.

Замок судорожно пытается телепортироваться, но ничего не выходит — портальная магия разбивается о глушилки, которые я велел включить сразу, едва Масаса и Норомос заявились во дворец. С этими Организаторами надо держать ухо востро, а то они в любой момент могут удрать. Рябь на поверхности замка становится всё беспокойнее, но дальше ничего не происходит.

— У него не получается, — роняет Масаса.

— У мужчин иногда такое бывает, — глубокомысленно киваю.

Масаса и Норомос переглядываются в который уже раз. Чернокожая женщина оборачивается ко мне и с подозрением упирает руки в бока.

— Откуда у тебя глушилки? — спрашивает она резко.

Я отмахиваюсь, не отвлекаясь от грядущей угрозы. На горизонте уже собирается туча нежити, плотной массой устремляющаяся к нам. Лич не смог удрать, а потому приводит свою армию в боевую готовность.

— Не время для ваших подозрений, — бросаю я, указывая на тёмное облако. — Скажи лучше, вы на чьей стороне? Лич хочет зачистить Боевой материк и тем самым принести жертву Смерти. Это усилит его силу в сто раз. Вы будете просто смотреть?

Масаса хмурится, её голос звенит недоверием:

— Жертву Смерти⁈ Что за бред ты несешь! Твои обвинения голословны, мальчик! Лич ведет себя странно, но это вовсе не значит, что он хочет убить всё живое!

И тут раздаётся яростный крик Лича, сотрясающий воздух. Его голос, усиленный магией, прокатывается над дворцом, вызывая ощущение, будто башни вокруг качаются.

— Убить их всех! — ревёт он, и армия нежити, словно подчиняясь единой воле, ускоряет своё наступление.

Щеки Масасы слегка бледнеют. Я указываю на несущиеся стаи.

— Шоколадка, тебе все еще хочется больше доказательств? — резко спрашиваю, одновременно концентрируясь. За одно мгновение я касаюсь разумов Масасы и Норомоса и налаживаю мысленный канал. И сразу передаю им воспоминания Белюги. Образы проносятся перед их глазами, не оставляя места сомнениям. На мгновение оба застывают, потрясённые увиденным.

— Это меняет дело, — наконец признаёт Норомос, его голос звучит твёрдо.

— Но… — магиня пытается спорить.