Но вот приходит восхваляемый царь-державник, почвенник и т.п., и флот с десятилетним опозданием начинает пополняться кораблями, которые и на момент своего проектирования уже выглядели устаревшими! И под сурдинку разговоров об экономии государственных средств, эти средства, по сути дела, пускаются на ветер – на создание судов, которые не будут способны выдержать бой со своими сверстниками, погибнут вместе со всеми вложенными в них средствами и экипажами.

И все это при бесконечных переделках, улучшениях, доводках, на которые столь даровиты кабинетные прожектёры, и которые обходятся казне нередко в сумму, сравнимую со стоимостью самого корабля!

Странные мысли напрашиваются о значении либерализма в политике и экономике для благополучия вооруженных сил в целом и флота в частности…

Но не только соперничество из-за датских проливов возбуждало “дум высокое стремление” в высочайших кабинетах Российской империи. Еще большее внимание было обращено к Босфору и Дарданеллам. И не только потому, что они запирают Черноморский флот в его “геополитической ловушке” – мысль о повторении деяния Вещего Олега, прибившего щит к вратам Царьграда, не давала покоя правителям России по меньшей мере со времен Екатерины II: ведь, овладев “Вторым Римом”, “Третий” превращается в самого непосредственного наследника “Рима Первого”, владевшего некогда всей Европой и половиной Азии!

Война 1877-1878 гг. вплотную подвела Россию к осуществлению этой мечты; но войска были остановлены у Адрианополя, а последующий мир как бы увенчал победы русского оружия, но при этом между Россией и остатками турецких владений в Европе образовалась череда буферных государств, не только блюдущих под присмотром принцев из немецких династий свой суверенитет, но и готовых, сами по себе, побороться за раздел “имущества больного человека”, как в те времена все чаще именовали Турцию.

Да и далек и труден, горист и реками иссечен сухопутный путь к сердцу Османской империи – что через Балканы, что через Малую Азию. А что, если попытаться взять “Царьград” на манер Вещего Олега, броском через море, "штыковым ударом" высаженного с кораблей десанта? В конце концов, от Севастополя до Стамбула всего-то “два суворовских перехода” экономическим ходом несокрушимых российских броненосцев!

Вся беда была только в том, что этих броненосцев не было: построенные в 1870-х годах “поповки” для морских переходов не годились, а надеяться на то, что вооруженные коммерческие пароходы, на которые был сделана ставка в войне 1877-1878 гг., смогут преодолеть сопротивление турецкого флота и нехилой береговой обороны, не приходилось.

И тут подоспела большая кораблестроительная программа 1881 г., которая не обидела и черноморских мореманов, в планах которых виднелась постройка аж четырех броненосцев для штурма проливов.

По проекту, первый мореходный броненосец для Черного моря напоминал своими очертаниями “Петра Великого”: массивный корпус с небольшой надстройкой в центре, вокруг которой сосредоточена главная артиллерия. Однако, пояс планировался не полный, как на “Петре”, а только в центральной части, зато толщиной 18 дюймов (на 4 дюйма толще). Бруствер “Петра Великого”, защищавший основания башен, шахты подачи боеприпасов, основания дымовых труб и вентиляционных приспособлений, был развит в полноценный каземат, 12-дюймовые стенки которого поднимались непосредственно от плит броневого пояса.

Носовую и кормовую оконечности решено было поднять до уровня верхней кромки каземата, что повышало мореходность корабля; броненосец приобрел внешний вид гладкопалубного судна.

Предполагалось, что для борьбы с береговыми батареями, расположенными на возвышенностях на берегах Босфора, понадобится угол возвышения орудий до 35 градусов. Поэтому от башен отказались в пользу барбетов. Всего на броненосце предполагалось установить три двенадцатидюймовки с длиной ствола в 30 калибров в едином барбете, причем две носовые пушки должны были стоять бок о бок, обеспечивая носовой залп из двух орудий, а кормовая пушка – в диаметральной плоскости, обеспечивая ретирадный огонь из одного ствола и бортовой залп в два орудия. В результате получался барбет треугольной формы обращенный острым концом в корму и с основанием перед рубкой.

Горизонтальное бронирование включало палубу на уровне ватерлинии, толщина которой в пределах каземата составляла всего 12,7 мм, а в носу и в корме – 51 мм.

Водоизмещение первого черноморского броненосца было рассчитано в размере 9217 тонн.

После рассмотрения в высочайших сферах проектантов поправили. Потребовали усилить вооружение: а ну как новым русским броненосцам, успешно преодолев Босфор и Дарданеллы, придется вступить в бой с линкорами британского супостата, имеющими по четыре 12-дюймовки? Да и маловато – 3 орудия главного калибра на 9 тысяч тонн водоизмещения!

Проблема была решена элементарно – заменой ординарных установок на спаренные. Получалось более чем солидное вооружение из шести двенадцатидюймовок, из которых прямо по курсу и на траверз могли стрелять по 4 пушки, ретирадный огонь вести две.

Второе требование – замена короткого броневого пояса только в центральной части корабля на сплошной от штевня до штевня, пусть и меньшей толщины.

Сказано – сделано: в центральной части корпуса были запланированы плиты толщиной в 406 мм, далее в нос и в корму шли плиты толщиной 305 мм, 254 и 203 мм, причем под водой толщина плит к нижней кромке сокращалась. 406-миллиметровых до 305 мм, 203-миллиметровых – до 152 мм.

Заодно была увеличена толщина стенок барбета до 229 мм и толщина броневой палубы до 57 мм по всей длине.

После всех доработок расчетное водоизмещение корабля увеличилось до 9990 тонн, мощность машин, потребная для достижения 15-узловой скорости, была вычислена в размере 9000 л.с.

Новый броненосец решено было назвать “Екатерина II” – в честь императрицы, предначертавшей своим потомкам величественную задачу царьградского направления. Три других корабля серии были поименованы также с прозрачным намеком: “Синоп” и “Чесма” – в память побед русского флота над турецким, “Георгий Победоносец” – в честь христианского святого, жившего в Византии и пострадавшего за христианскую веру.

“Екатерина II” была заложена 14 июня 1883 г., спущена на воду 8 мая 1886 г., введена в строй флота в 1889 г. Уложиться в проектные 9990 тонн не удалось, и водоизмещение первого черноморского броненосца достигло 11050 тонн, что, впрочем, в условиях Черного моря на боевых и мореходных качествах корабля не сказывалось.

На испытаниях “Екатерина II” показала ход 15,2 узла при мощности машин 9101 л.с. Дальность плавания 14,5 узловым ходом была определена в 1367 миль.

Экипаж составили 26 офицеров и 607 нижних чинов.

Основное вооружение состояло из 6 орудий калибром 305 мм и с длиной ствола 30 калибров, установленных попарно на скрывающихся лафетах. То есть, заряжание орудия производилось в то время, когда оно полностью находилось внутри барбета, а перед выстрелом ствол приподнимался двумя компрессорами над кромкой барбета. Скорострельность при этом составляла на момент ввода корабля в строй 1 выстрел за 3 минуты 50 секунд, но постепенно снижалась и к 1905 году составляла не более одного выстрела за 7 минут. Время поворота орудий на 360 градусов составляло 1 минуту. Верхнее прикрытие барбета имело толщину 38 мм.

По баллистике 12-дюймовки “Екатерины II” не отличались от орудий, установленных на балтийских броненосцах.

Средний калибр был представлен семью орудиями калибром 152 мм с длиной ствола в 35 калибров в бортовых батареях, лишенных броневой защиты. Они были разбиты на два плутонга: 4 пушки стояли в носовой части и, благодаря глубоким амбразурам, могли вести огонь на острых курсовых углах.

Еще три орудия были установлены в кормовой части, причем размещенная в диаметральной плоскости пушка могла стрелять через штевневую амбразуру. По баллистике эти орудия не отличались от тех, которые были позднее были установлены на броненосце “Двенадцать апостолов” (тактико-технические данные приведены в предыдущей статье).