— Не убивай себя.

О, ради всего святого…

— Может, ты прекратишь с этим?

Он погрозил мне пальцем.

— Не делай этого. Я наблюдаю за тобой.

— Убирайся из моей машины.

Я сразу направилась в «Новый рубеж». Нейг был прав в одном: он был легендой. С годами легенды искажались. Они росли и развивались по мере того, как передавались из поколения в поколение. Все знали, что драконы копят сокровища, живут в горных пещерах, изрыгают огонь и убивают соперников. Но сколько из этого было правды, оставалось только догадываться.

Был ли вообще смысл пытаться исследовать? Большая часть того, что рассказал нам Дрест, считалась мифом. И это было искажено христианством. Когда христианство распространилось по Ближнему Востоку и Европе, священники поняли, что борьба со старыми языческими идеями обречет новую религию. Они слишком глубоко укоренились. Поэтому вместо этого христианство приняло их, включив в свои обряды, позаимствовав все, начиная с Рождества и Пасхи и заканчивая идеей бессмертной души, которая отделяется от физического тела после смерти. Христианство связало хронологию древней Ирландии с потомками Ноя и всемирным потопом. Ничто из этого не помогло бы разобраться в Нейге.

Я заехала на нашу парковку и загнала «Джип» на парковочное место. Моя машина была единственной. Дети и Кэрран уехали.

Я отперла дверь и вошла внутрь. С годами «Новый рубеж» стал моей крепостью. Как и мой дом, это было место, где я могла снять меч со спины. Я отстегнула ножны и бросила их на стол. Я открыла холодильник, достала кувшин с чаем со льдом и налила себе стакан. Я делала это сотни раз раньше. В ритуале было утешение, а я сегодня нуждалась в утешении, потому что дракон выбил меня из колеи.

Как, черт возьми, сражаться с драконом? Какого именно он размера? Если резьба на камне была масштабной, мы были по уши в дерьме. Я могла только представить разговор за столом Конклава. Итак, какие у вас есть доказательства существования этого дракона? Ну, в лагере друидов есть заросшая плита. Вы не можете увидеть эту плиту или найти лагерь друидов, но поверьте мне на слово. Тьфу.

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — крикнула я.

Дверь распахнулась. Вошел рыцарь-подстрекатель Норвуд, за ним последовали два других рыцаря. Только их мне не хватало.

Я оперлась на локоть.

— Святая Троица. Заходите, не стесняйтесь. Берите стулья.

— Ты ведешь себя неуважительно, — сказала мне латиноамериканка.

— Простите, я должна была назвать вас по именам. Это так грубо с моей стороны. Ты, Ларри, садись на стул справа, а Мо и Керли могут сесть вон там.

Латиноамериканка открыла рот. Рыцарь-подстрекатель Норвуд взглянул на нее, и она крепко сжала челюсти.

Правильно. Итак, был сценарий. Они не были уверены, на что я способна, и хотели выяснить, поэтому выбрали ее, чтобы заманить меня в ловушку. Плохая затея.

Рыцари сели.

— Пожалуйста, позвольте мне представить моих коллег. Рыцарь-прорицатель Янгер и рыцарь-нападающий Кабрера.

Мой опекун, Грег Фельдман, при жизни был рыцарем-прорицателем. Они не всегда практиковали гадание. Они служили чем-то средним между психиатрами и священниками и обладали уникальной способностью «читать» людей. Они были исповедниками Ордена и защитниками отдельных рыцарей. Рыцарь-нападающий был в Ордене эквивалентом базуки. Неплохо. Дипломатия и сила, рыцарь-подстрекатель прикрывал обе стороны.

— Кейт Леннарт.

— Я думаю, мы не с того начали, — сказал Норвуд.

— А с чего надо было?

— Орден заинтересован в выяснении положения вещей в Атланте.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Вы — некая сила в Атланте.

— Определенная.

Он моргнул.

— Я — определенная сила в Атланте, — сказала я ему. — Я объявила город своим.

— Вау, — сказала Кабрера. — Еще и скромная, не правда ли?

— Вы пришли сюда в поисках ясности. Я проясняю для вас ситуацию.

— Что это значит? — Норвуд наклонилась вперед, сосредоточившись на мне.

— Это означает, что когда что-то достаточно большое и опасное угрожает городу, как, например, пытающийся вторгнуться мой отец, я использую магию Атланты, чтобы защитить ее.

— Значит, у Атланты есть личная магия? — Кабрера фыркнула.

Я проигнорировала ее.

— Ну, правда? Атланта — человек? — настаивала она.

— У меня нет ни времени, ни желания обучать тебя, — сказала я ей. — Колледж магов находится выше по улице, за мостом. Если ты зайдешь туда, я уверена, они введут тебя в курс дела.

— Вы правите Атлантой? — спросил светловолосый прорицатель.

— Нет.

— Почему нет? — спросил он.

— Атланта прекрасно справляется сама по себе, без моего руководства. У нас демократически избранное правительство, и я не собираюсь вмешиваться в это.

— Если ты захватила Атланту, почему бы тебе не остановить преступления здесь? — спросила Кабрера. Ее глаза расчетливо смотрели на меня. Она задавала наводящие вопросы, ответы на которые они уже знали. Они хотели подтверждения того, что я была не всемогущей и всеведущей.

— Потому что в мои обязанности не входит пресекать преступность. У нас есть хорошо финансируемое полицейское управление, штаб-квартира гвардии и местные управления шерифов, не считая ряда частных организаций, таких как Гильдия, Красная гвардия и, конечно же, Орден.

— Но вы могли бы остановить преступления? — спросил Янгер.

— Никто не может остановить все преступления, рыцарь-прорицатель. Вы, как никто другой, должны это знать.

Норвуд изучающе смотрел на меня.

— Орден заинтересован в установлении отношений сотрудничества и взаимопонимания.

— У меня уже есть отношения и взаимопонимание с Орденом.

— Неужели? — спросил Норвуд.

— Да. Ник считает меня плодом с отравленного дерева и ненавидит мою семью, а я терплю его придурковатость, потому что иногда мне нужна помощь Ордена. Мы с Ником очень хорошо понимаем друг друга.

— Мы обнаружили, что люди, как правило, более продуктивны в менее враждебной среде, — сказал Норвуд.

Я вздохнула.

— Ладно, Орден хочет быть дружелюбнее. Отлично. Что вы знаете о драконах?

— Чего? — спросила Кабрера.

— О драконах. Слабости, привычки, как можно убить одного из них?

— Эта информация засекречена, — сказал Норвуд.

— В этом то и беда. Когда доходит до дела, вы мало что можете сделать, потому что у вас есть правила, которые вас связывают. Вы делите свой мир на людей и не людей, и ваше определение человека настолько ограничено, что ваше влияние рушится. Я сочувствую. Трудно сражаться со связанными за спиной руками, но это не моя проблема. Вы не моя проблема, если только вы сами не превратитесь в одну из них.

Кабрера открыла рот.

Я не стала ждать ее.

— Возвращайся в Волчью ловушку. У нас с Ником рабочие отношения. Они не идеальны, но так не должно быть. Мне не нужно, чтобы он был моим другом. Мне нужно, чтобы он выводил людей на поле, когда это необходимо.

— Николас Фельдман будет заменен, — сказал Норвуд.

— Это Орден, который я знаю. Всегда ставящий внешний фасад выше благополучия своих рыцарей.

— Какие действия вы предпримете, если Фельдмана уберут? — спросил рыцарь-прорицатель.

— Я запрещу Ордену открывать отделение в Атланте.

— Ты не можешь этого сделать, — сказала Кабрера.

— Я могу и сделаю это. Я устала от ваших проблем с текучестью кадров. Я предпочитаю работать с Ником. После всего, через что заставил его пройти Монахан, он заслуживает того, чтобы у него было свое отделение. Он образцово держится. Вы хотите избавиться от него, потому что он политически неудобен, вперед. Но не будите лиха, пока оно тихо, не притворяйтесь, что это из-за меня. Если вы уберете его, я обещаю вам, новому главе Ордена не будут рады в Атланте.

— Ты никто, — сказала Кабрера, подбирая слова. — Только болтаешь. Я чувствую твою магию. Это ничто.

Зазвонил телефон. Я сняла трубку.

— Кейт Леннарт.