Рейзер посмотрел налево, потом направо. Идти было некуда. Он оказался в кольце оскаленных клыков, горящих глаз и стали.

— Не будь идиотом, — сказал Хью. — Отдай нам ребёнка.

— У меня есть козырь, — прохрипел Рейзер. Он взмахнул кинжалом и порезал Конлану щёку. Кровь хлынула, края раны стали серыми — вирус умирал.

Я убью его.

Все зарычали.

— Не приближайтесь! — рявкнул Рейзер.

Конлан смахнул кровь, увидел её на своей руке… Его губы задрожали. Он набрал в лёгкие воздуха и закричал.

— Заткнись! — зарычал Рейзер ему в лицо.

Серые глаза Конлана расширились и вспыхнули горячим, яростным золотом. Его человеческое тело разорвалось. Демонический наполовину лев, наполовину ребенок вырвался наружу. Кровь хлынула из его раны, образуя красные лезвия над когтями. Конлан царапнул лицо Рейзера, оставляя кровавые порезы на плоти. Его когти вцепились в левый глаз Рейзера и вырвали его из глазницы. Фейри взвыл и рефлекторно поймал его рукой. Конлан высвободился и бросился ко мне. Я подхватила его на руки и прижала к себе.

Все заняло меньше секунды.

Мой сын только что сделал кровавые когти. Он сделал когти из собственной крови.

Кровавые когти.

На улице стало так тихо, что было слышно дыхание людей.

Рейзер уставился на свой собственный глаз в руке.

Кэрран рванул вперед.

Тетя мягко похвалила Конлана.

— Такой одаренный ребенок, — проворковала она. — Такой талантливый маленький принц.

Маленький кошмар улыбнулся Эрре, показав все свои зубы. Он попытался что-то сказать и снова превратился в человека.

— Бака.

— Бабушка так горда, — сказала ему Эрра.

— Мой мальчик. — Я сделала свой голос счастливым и легким.

Конлан обнял меня за шею.

— Плохо.

Рейзер кричал, потому что Кэрран оторвал ему левую руку.

— Да, плохой. Посмотри, как папочка разрывает плохого человека на куски. Вперед, папочка!

Конлан хлопнул в ладоши.

Кэрран с громким хрустом переломил Рейзеру позвоночник, а затем открутил фейри голову.

— Смотри, папа убил его. Все, конец.

Конлан хихикнул.

Дали смотрела на меня с выражением чистого ужаса.

— Я не хочу, чтобы ему снились кошмары о том, что плохой человек собирается до него добраться, — сказала я ей. — Так он узнает, что его убил отец.

Кэрран стоял над изуродованным трупом Рейзера и рычал.

— Раураураур, — сказал Конлан человек.

— Верно, — сказала я.

— Что случилось с твоим нежеланием травмировать его? — спросил меня вампир голосом Гастека.

— Я сдалась, — ответила я ему. — Мы — семья монстров, а он наш ребёнок. Люди всегда будут пытаться его убить, а мы всегда будем его защищать. Ему лучше привыкнуть к этому.

Я СИДЕЛА в кресле на заднем крыльце и пила чай со льдом. Кэрран присел на корточки на заднем дворе. Его серые глаза уловили слабый намек на движение в кустах малины на краю лужайки. Элара ненадолго ушла в наш лес после инцидента с Рейзером. Я не была уверена, нужно ли ей было остыть или взять себя в руки, но теперь она вернулась, сидела на нижней ветке большого дуба и наблюдала за Кэрраном.

Дверь распахнулась, Хью протиснулся плечом наружу и опустился на стул рядом со мной.

— Дали, наконец, ушла?

— Все еще висит на телефоне, — сказал он.

Как только труп Рейзера убрали, и всё вернулось на круги своя, Дали решила поговорить с Джимом о том, чтобы Хью провёл операцию. К сожалению, она отказалась уходить, потому что, по её словам, я могла убить Хью, пока её не будет. Вместо этого она решила поговорить с Джимом по телефону на нашей кухне. Разговор не задался, потому что Джим, по понятным причинам, был не в восторге оттого, что Хью д’Амбрей будет резать его жену и удалять из неё части тела. Она дважды бросала трубку, а он один раз повесил трубку. Последнее, что я слышала — они перешли от диких обвинений к холодной логике. Учитывая, что они были двумя самыми умными людьми из всех, кого я знала, они ещё долго будут это обсуждать.

— Она уходит, — сказала я. — Я могу убить тебя прямо сейчас, пока ты стоишь со мной на крыльце.

— Если я не буду сопротивляться.

— Ты бы стал сопротивляться?

— Я думаю об этом. — Он наблюдал за Эларой. Она сидела на ветке, болтая ногами. Выражение его лица по-прежнему было суровым, но в глазах появилось какая-то мягкость. Теплота.

Кэрран повернулся к нам, отводя взгляд от кустов.

— Ты должен дать отпор, — сказала я Хью. — Никто не любит слабаков.

Конлан выскочил из кустов и набросился на спину своего отца. Кэрран драматично взревел и рухнул в траву.

— Это то, чего ты хотела? — спросил Хью.

Я поняла, что он имел в виду. Он спрашивал о Кэрране и Конлане, друзьях, о лесе за домом, в котором никогда не бывает тихо слишком долго.

— Да.

— Ты знаешь, что Нимрод дал бы тебе всю власть в мире. Если ты скажешь ему, что принимаешь его, он вывернется наизнанку, чтобы доставить тебе удовольствие. Он построит дворец для твоего сына. — Нотка горечи проскользнула в его голосе. Он быстро подавил ее, но я все равно уловила.

Я поняла. Что бы ни делал Хью, как бы сильно он ни старался, и насколько хорошо у него это получалось, отец никогда не ценил его так, как ценил меня. Я была кровной, а Хью — нет. Самое смешное, что он не особо ценил и меня.

— Но все его дары будут сопровождаться ошейником на шее.

— И то правда.

— В любом случае, Роланд видит во мне не это. Он не видит во мне дочь, которую может учить. Он видит во мне меч, которым может пользоваться. Время от времени он гладит меня против шерсти, и я раню его, а он удивляется и радуется, что меч острый, но дальше этого дело не заходит.

— Ты понятия не имеешь, — сказал Хью.

— Ага. Он пытался жить рядом с моей территорией. Он заманивал меня через каждые несколько дней. Он ничего не мог с собой поделать. Вот почему замок, который он основал, теперь превратился в сгоревшие руины. У нас с тобой есть кое что общее — ни один из нас никогда не получит от отношений с ним того, чего мы хотим. Больше всего он хочет, чтобы я заменила тебя. Он еще не понял, что у меня нет твоей подготовки или ума. Если бы он дал мне армию, я бы понятия не имела, что с ней делать.

— Твоя тетя справлялась достаточно хорошо, — сказал Хью.

— Тётя изучала стратегию и тактику с тех пор, как научилась читать. Я — убийца-одиночка. Это то, что у меня получается лучше всего.

— Судя по тому, что я слышал, всё, что ты делала, срабатывало достаточно хорошо, когда ты с ним сражалась.

— Он построил свои войска в два прямоугольника и повел их маршем к Крепости. Я не могла в это поверить.

Хью поморщился.

— Он ездил на колеснице?

— Угу. На золотой.

Хью на секунду закрыл глаза.

— Она была чертовски медленной.

— Ну, конечно, она медленная. Она золотая. Ты знала, что он хотел поставить на нее гальюнную фигуру?

Я моргнула.

— Что, как на корабле?

— Ага. — Хью выглядел так, словно только что откусил гнилой лимон. — С лицом твоей матери с глазами-бриллиантами и крыльями из электрума. С расправленными крыльями. — Он поднял руки вверх, загнув кончики пальцев назад.

— Как аэродинамично. — Я ухмыльнулась.

— Я сказал ему, что ему понадобится чёртов слон, чтобы сдвинуть ее с места.

— Он сдался?

— Нет, — сказал Хью. — Насколько я знаю, в последний раз он строил пару механических магических лошадей, чтобы тянуть за собой колесницу.

— Дай угадаю, платиновых? С золотыми гривами?

— Думаешь?

Мы рассмеялись.

— Ну а, что насчет тебя?

Он поднял брови.

— Что насчет меня?

— Что произойдет, когда все будет прощено, и ты снова будешь ему нужен?

Хью снова взглянул на Элару.

— Это уже произошло.

Он отказался.

Ха! Должно быть, это дорого ему обошлось. Мой отец был для Хью всем: приёмным отцом, командиром, богом… И Хью отказался от этого. Он мог лгать, но это казалось правдой. Это было в его глазах, в том, как они слегка погрустнели и смирились.