Больше чем уверен — когда все кончится, Фокин не поздоровается со мной при встрече на улице. Пройдет мимо. Потому что проблема решена. Так поступает большинство из тех людей, которым мне случалось оказывать подобные услуги.

Я привык. Я не обижаюсь.

Утром следующего дня я собирался нанести визит Максу. Каждый раз сборы получались долгими, потому что контора Макса находилась на другом конце города. Ехать в такую даль было неохота, и я оттягивал поездку, бесцельно шатаясь по квартире, роясь в старых журналах, отыскивая в шкафу чистую рубашку.

Мне так не хотелось ехать к Максу, что я даже собрал в полиэтиленовый пакет пустые бутылки с подоконника, чего никак не мог сделать в течение месяца. Пакет я вынес к мусоропроводу, чтобы стеклотарой поживилась бабка из сороковой квартиры.

Я продолжал медлить, словно ждал чего-то. И дождался.

Телефонный звонок прервал мои шатания, я метнулся к аппарату и снял трубку.

— Алло, это Константин? — спросил женский голос.

— Он самый, — подтвердил я.

— Это Фокина Нина Валентиновна...

Я подумал, что она хочет поблагодарить, и благодушным тоном начал:

— Я вчера все рассказал вашему мужу...

— Я знаю, — без особой радости сказала она, и я понял, что на благодарность рассчитывать не приходится. — Константин, я хотела бы с вами поговорить...

— Пожалуйста...

Я был все еще глух, не слыша в голосе Фокиной предупреждения — что-то случилось, что-то не так.

— Константин, я хотела бы встретиться с вами. И поговорить.

Вот тут я насторожился:

— Что-то случилось?

— Я не хочу сейчас об этом, — торопливо прошептала Фокина. — Я звоню с работы... Через полчаса я буду ждать вас на улице. Сможете подъехать? — Она назвала адрес. — Приезжайте, — повторила она. — Пожалуйста.

Последнее слово было произнесено таким голосом, что у меня исчезли последние сомнения: я понадобился Фокиной не затем, чтобы она лично поблагодарила меня за вчерашнее. Придется, видимо, еще раз влезть в дела семьи Фокиных.

Но я и представить тогда не мог, что влезу в них так глубоко. По горло.

Нина Валентиновна Фокина выглядела моложе своего мужа лет на десять. Светлые волосы были стянуты на затылке в пучок. Минимум косметики. Черная юбка. Белая блузка. Деловая женщина. Только чуть подрагивают пальцы.

Этими пальцами она тронула меня за плечо и предложила:

— Давайте отойдем в сторону...

Имелось в виду — в сторону от офиса фирмы, где она работала.

— Сейчас у нас обеденный перерыв, — негромко сказала Фокина. — Только меня тошнит при мысли о еде.

— Что-то случилось? — высказал я гениальную догадку.

— Случилось...

Мы свернули в узкий переулок, который привел нас в тенистый сквер. Фокина села на скамейку, но тут же вскочила, скрестила руки на груди и опустила голову.

— Не могу сидеть, — пробормотала она. — На работе едва себя удерживаю, чтобы не выскочить из кабинета...

Я заметил, что она дрожит, будто от холода, хотя на улице было не меньше двадцати градусов тепла.

— Вчера я обрадовалась, когда муж рассказал мне о вашем приходе, — проговорила она и поморщилась. — Дура. Думала, все наладилось.

— Что случилось, Нина Валентиновна?

— Что случилось?! — Она посмотрела на меня как на смертельного врага, виновника всех несчастий семьи Фокиных. К таким взглядам я тоже привык. Слишком много их было. У меня выработался иммунитет. — Сейчас я скажу вам, что случилось!

Она почти шептала, но выражение лица при этом у нее было словно при истошном крике. Хорошо, что она еще держала себя в руках — называла меня на «вы» и не пыталась расцарапать мне лицо. Ногти для такого дела у нее были подходящие.

— Сегодня утром мне позвонили из клиники, — сказала она, глядя на зеленую листву тополей, росших за скамейкой. — Сказали, что Коля пропал. Исчез из палаты.

— Их же охраняют, — напомнил я. — Вы говорили, что там решетки на окнах. Куда охрана смотрела?

— Сами у них спросите! — зло бросила Фокина. — Утром дежурный врач увидел, что дверь палаты распахнута, а Коли нет. Вещей его тоже нет.

— Они позвонили в милицию?

— Что?! — Фокину будто ударило током. — Какая милиция?!

Фокины панически боялись, что их сына упрячут за решетку. Я несколько раз говорил им, что уголовная ответственность существует только за распространение наркотиков, но страх был слишком велик. Страх огласки.

Видимо, карьере госпожи Фокиной не помогло бы известие о том, что ее сын связался с компанией наркоманов. Поэтому Фокины старались все устроить келейно, без лишнего шума. Так Николай попал в клинику, где только главный врач знал имена пациентов. Так в это дело влип я.

— Сначала я подумала, что Коля сам оттуда сбежал, — продолжала Фокина. — Велела мужу ехать домой и ждать его. А потом он позвонил мне на работу...

— Коля?

— Муж! — яростно выкрикнула Фокина. Я понял, что в этом мире есть человек, которого она сейчас ненавидит больше меня. — Разнылся, не мог двух слов связать... Еле поняла, в чем дело.

— Так в чем дело?

— Его похитили. — Фокина шмыгнула носом и отвернулась. — Из клиники его похитили.

— Кто и зачем?

— Затем, что вы неправильно себя повели! — с дрожью в голосе произнесла она. — Вы сделали так, что этот Артур...

— Вчера он был пай-мальчиком, — сказал я то единственное, что мог выдвинуть в качестве оправдания. — Он все понял и...

— Этот подонок понял совсем не то, что вы думаете! Этот подонок выкрал Колю из клиники! Он сказал, что не отпустит его до тех пор, пока мы не вернем долг! И что деньги должны передать вы!

— Я?

— Да! И чтобы мы не обращались в милицию, иначе Коля будет убит!

На ее глаза навернулись слезы. Я странно отреагировал на них — мне стало жалко эту женщину.

— Они всегда так говорят, — предпринял я неуклюжую попытку утешения. — На самом деле им просто нужны деньги. Им не нужен труп вашего сына. А этот Артур — просто сопляк, а не убийца.

— Значит, у него есть друзья, готовые убить!

Даже сейчас она мыслила вполне логично. Я вздохнул.

— Вы не хотите обращаться в милицию?

— Нет.

— А чего вы хотите от меня?

Она посмотрела на меня в упор — решительная ожесточившаяся женщина с покрасневшими глазами.

— Мы заплатили вам деньги, чтобы вы избавили Колю от Артура и его компании. Пока вы свою работу не сделали.

Я с сожалением подумал о том, что надо все-таки заключать с клиентами письменные договоры с подробным описанием обязательств сторон. Фокина явно передергивала — у нас было соглашение насчет одной устрашающей беседы с Артуром, не больше. Однако я не собирался устраивать по этому поводу судебное разбирательство. Фокина была права по сути — парня нужно было вытаскивать. Если ради этого придется еще разок вмазать Артуру ботинком в живот — что ж, сделаю это бесплатно. Ради благотворительности.

— Я постараюсь найти вашего сына, — сказал я после некоторого раздумья. — Тем более что вы мне уже заплатили. Это же моя работа.

— Вот именно, — уже без слез на глазах согласилась Фокина.

— Если они позвонят еще, говорите, что готовы отдать деньги. Пусть назначают место встречи и так далее... Требуйте, чтобы вам дали поговорить с сыном. Может, это блеф, а Николай сам сбежал из клиники...

— Хорошо. — Фокина всхлипнула в последний раз, припудрила нос и вернулась в образ деловой женщины.

— Кстати, а почему именно я должен принести деньги? Они не объясняли?

— Объясняли, — произнесла Фокина с плохо скрываемым злорадством. — Артуру очень не понравилось, как вы с ним вчера обошлись.

— И что теперь, месть? — усмехнулся я.

— Вот уж не знаю. Выясняйте сами.

Ему не понравилось, как с ним обошлись в туалете клуба «Метро». Еще бы. Кому такое понравится.

Мы пустились в обратный путь. Из вежливости я попытался взять расстроенную женщину под локоть, но она гневно отдернула руку.