Я так же трусливо молчал, а через две недели собирался уехать за тысячу миль отсюда, не оставив ей ни единого контакта для связи.

Уже тогда она слишком мне нравилась, чтобы вдобавок к разбитому сердцу воспользоваться ее телом. Но чувства были еще недостаточно крепкими, чтобы решиться рассказать всю правду.

Урок продлился чуть больше часа. Кэр отлично танцевала хастл, в котором прослеживалось немало общего с танго. Несколько сложных элементов, которыми я ограничился на первом уроке, она усвоила с первого раза.

– У тебя неплохо получается, – улыбнулся после финального прогона танца. – Еще года три упорных тренировок, и мне будет не стыдно танцевать с тобой на людях.

Она не осталась в долгу:

– Вот как? Тогда как насчет того, чтобы сделать это через три года?

– Уверена? Может, дать тебе еще немного времени? Чтобы ты показала мне, кто королева милонги. Пяти лет, наверное, хватит.

Решив подразнить ее, я и подумать не мог, что следующая наша встреча в качестве танцоров случится как раз через пять лет.

Такой способной ученице вполне могло хватить и «пары уроков в старшей школе», о которых Сэм упоминала, перед тем как удивить меня в тот вечер.

Мы собирались закрепить пройденное еще парой-другой танцевальных уроков, но было слишком много всего, что нам хотелось успеть. Для танцев уже не хватало времени.

Я решил, что обязан научить ее плавать. После случая в озере, когда Кэр чуть не утонула, я часто замечал возникавшее из ниоткуда чувство тревоги. Что, если на голову девчонки найдется еще какой-нибудь отбитый придурок, который захочет ее «искупать»? Или Кэрри снова попробует «блеснуть» перед кем-то своим умением держаться в воде.

Тем утром я не стал дожидаться ее появления на привычном месте. Поймал недалеко от лагеря «Капитанов» одного коротышку, который смотрел на меня с восхищением младшеклассника, и попросил передать ей записку. Даже этот малявка, вряд ли входивший в круг ее близких друзей, знал девушку как Кэрри. Мог ли я предположить, что она, как и я, зачем-то скрывает настоящее имя?

Я ждал минут десять: пацан оперативно сработал при виде аккуратно сложенной в трубочку купюры с лицом Авраама Линкольна4.

Кэрри приближалась, глядя то на меня, то на часы.

– Еще только девять. Мы же обычно встречаемся к полудню.

– Другая на твоем месте была бы заинтригована, подумав, что я готовлю ей романтический сюрприз.

– Мы еще не разобрались, какого рода у нас отношения, – вполне справедливо усмехнулась девушка.

У нас был один поцелуй, прямое признание в контексте заданного вопроса от нее и шутливо-серьезное от меня.

К слову, второй поцелуй она подарила мне тем же днем, после трех часов обучения азам плавания. И тут тоже она все схватывала налету. Больше времени ушло на ее борьбу с собственными страхами. Научившись держать тело на поверхности воды, она с интересом включилась в освоение других техник.

Мы загорали под солнцем, лежа на одном из камней у побережья. Я повернул голову к улыбающейся Кэрри и спросил:

– Хочешь сказать, что ни разу не пыталась научиться?

– Пыталась, – отрешенно пожала плечами. – Видно, учителя попадались плохие. Или дело в доверии. Я не могла расслабиться. Одна мысль о том, что я окажусь под водой, приводила меня в панику.

– Вряд ли они учили тебя по-другому.

– С тобой – по-другому. Ты не дашь мне захлебнуться и пойти ко дну, – прыснула девушка в попытке перевести серьезный разговор в шутку. – Проверено на деле. В первый раз научить меня пробовали одноклассники на уроке физкультуры. Так старались, что дело едва не дошло до суда и перевода в другую школу. Я научилась давать сдачи, но… для этого мне до сих нужна твердая почва под ногами. Вода для меня как криптон для Супермена. Стоит оказаться в нескольких футах от чего-то, что глубже ручья, как я сразу чувствую слабость.

– Тогда почему ты приехала сюда? Вода тут везде – от нее не скроешься.

– Надеялась на… чудо?

– Чудес не бывает.

– Как видишь, иногда они случаются.

Она схватила полотенце, на котором лежала последние двадцать минут, завернулась в кокон и подвинулась ко мне. Я старался не слишком явно показывать, какие мысли топят мой мозг с каждым исчезающим между нами дюймом.

Но дыхание становилось чаще. Глубже. И громче. Первым делом я почувствовал отрезвляющий холод полотенца и поблагодарил Кэрри за заботу о моей умирающей нервной системе. Потом ощутил ее дыхание и услышал вопрос:

– Снова будешь отговаривать?

– Мы встречаемся? – спросил вопреки своей установке до конца отдыха сохранять удобную для себя неопределенность.

– Не знаю… Мне тоже интересно. Давай спросим у тех, кто в этом лучше разбирается.

Ее руки нашли способ узнать правильный ответ: одна потянулась к моей ладони, приложила ее к собственной шее с отчетливо бьющейся сонной артерией. Вторая легла мне на затылок, пальцы утонули в коротких прядях. Пульс под ее осторожными касаниями бился уже в висках.

– Трусишка, – прошептала Кэр, потянувшись к моему лицу. – Я всего-то хотела поблагодарить.

– У тебя интересный способ сказать спасибо…

За неделю до конца отдыха я почти перестал появляться в лагере. Взял в аренду велосипед у хозяина комнаты и почти закруглился с волонтерством.

Мы с Кэрри проводили больше времени вместе: смотрели фильмы, гуляли, закрепляли ее навыки в плавании.

В одну из таких тренировок небо заволокло тучами и, пока мы собирали скудные пожитки, на землю хлынули шумные потоки дождевой воды. Ближайшим укрытием оказался домик на дереве, до которого можно было добежать за считанные минуты.

Мы успели промокнуть насквозь. Оказавшись под крышей, я сразу дернулся к шкафу, в котором лежала сухая одежда и несколько полотенец.

Домик и в солнечную погоду находился под тенью, но сейчас, чтобы свободно передвигаться по комнатам, мне пришлось включить фонарик на телефоне.

Мы разбежались по разным комнатам и переоделись в сухую одежду.

Переждать дождь решили за просмотром последних вышедших серий «Сверхъестественного». Я загрузил их еще вчера, в недрах ближайшей к лагерю цивилизации. Иначе пришлось бы помучиться с мобильным интернетом.

На середине последней серии я заметил, что шум за окном стал громче. Кое-где, сквозь крышу домика, окруженную плотной листвой дерева, пробивались капли, но их было не так много.

– Хорошо, что грозы нет. Вряд ли прятаться под деревом было бы безопасно, – заметил, крепче прижав к себе укутанную в тонкое одеяло Кэрри.

– Послушай, Эйс. – Она подняла голову и уткнулась взглядом в мой подбородок. – Ты правда не ночуешь в лагере? Такое вообще возможно? А если гроза застанет тебя посреди ночи?

– Ты как всегда сыплешь вопросами. Я слежу за прогнозом.

– Как сегодня? – Кэрри недоверчиво фыркнула.

– Сегодня – исключение. Обычно мне везет.

– Успокоил.

– Ничего со мной не случится, смотри серию.

На самом деле я ни разу не задумывался о том, что танцы природной стихии могут застать меня врасплох. Я проводил здесь положенные шесть часов, пока прятал тело девушки. Первые недели полторы оставался до утра, но быстро сообразил, что ночью тут можно окочуриться от холода даже под тремя одеялами.

Порыв сбежать подальше от проблем показался мне глупым уже через несколько дней, и, наверное, обратный билет я купил бы, не дожидаясь конца лагерной смены. Но уже к третьему дню знакомства с этим маленьким «летом», умудрившимся оживить во мне то, что, казалось бы, давно умерло, я жалел, что не увидел ее раньше.

Дождь прекратился, когда мы почти завершили просмотр серии. Обычно я не сверялся с часами, если проводил время с Кэрри, но темнота, из-за которой сложно было разобрать время суток, то и дело тянула меня к смартфону.

– Тебя не хватятся в лагере? – Кэр опередила меня с вопросом.

– Я останусь тут на ночь. А вот тебе уже пора. Ты же опять пришла без телефона. Хочешь, чтобы твои вожатые всю округу на уши подняли?