Рон понимающе хмыкнул и быстро свернул тему. Аргумент бесспорный, особенно на исходе четвертой недели непрерывной работы среди подростков.
К слову, те самые подростки оказались на редкость самоуверенным хамлом. И каждое замечание в сторону очередного обнаглевшего юнца заканчивалось бездарным рэпом его обширных познаний в юриспруденции.
К четвертому дню пребывания в лагере я пожалел, что вообще ввязался в это добровольное рабство.
В тот день на обед подавали пасту с куриными фрикадельками и сливочным соусом, ягодный морс и коктейль из овощей. Одна говорливая обезьяна решила отличиться даже во время приема пищи:
– Признавайтесь, чьей идеей было назвать рвоту младенца куриными фрикадельками?
По столовой пронеслись вздохи разочарования. Обед испорчен. Особо чувствительные с кислыми минами прошли в сторону урны.
Я качнул головой и, с громким скрипом отодвинув стул, обернулся к виновнику голодовки, внезапно настигшей половину лагеря. Рон крепко схватил меня за предплечье, по выражению лица догадавшись, чем грозит неудачная шутка дешевой копии Джорджа Карлина1.
– Лекс, остынь. Мелани разберется.
С первого дня знакомства с этим сборищем невоспитанных малолеток я только и слышал фразу о том, что «Мелани разберется». Но судя по безразличию, с которым Мелани смотрела на происходящее, разобралась бы она скорее с нами, позволь мы себе хоть один комментарий в сторону ее подопечных.
Аппетит напрочь отбили и у меня. Я схватил поднос, собираясь вернуть нетронутый обед и попросить упаковать его в контейнер.
Она пронеслась мимо, чудом не сбив меня с ног. Единственное, что я успел разглядеть – длинные волосы невообразимого цвета: странная помесь розового, фиолетового и зеленого.
– Завтракаешь? – Через два стола от нас послышался обманчиво дружелюбный голос. – И как? В горло-то лезет?
Я пытался вспомнить, из какого отряда этот бойкий чертенок, но память никак не хотела бросаться подсказками.
Патлатый гамадрил вальяжно разлегся на стуле, скрестил руки и поднял на нее смеющийся взгляд.
– Да, не осо-о-обо, – протянул парень, перекатывая во рту ярко-зеленую жвачку.
Она подошла чуть ближе, схватилась за спинку стула, занятого нахалом, и метким движением познакомила его рожу с внушительной порцией макарон, секунду назад стоявшей перед его носом.
– Давай, помогу, – бросила, с силой нажав на затылок дебила и пару раз крутанув для убедительности.
Пока ошеломленный юнец приходил в себя, девчонка отступила на два шага и приготовилась к атаке.
Издав рык взбесившейся гиены, парень схватился за край подноса и бросился к девчонке. Рост у оглобли был почти на фут больше, чем у его соперницы. Она отступила еще на шаг. Я отложил поднос в сторону и неосознанно дернулся, умом понимая, что если придурку взбредет в голову разнести ее разноцветную макушку, моя помощь подоспеет позже, чем он воплотит задуманное в реальность.
И где в тот момент была Мелани?
Но в следующую секунду эта шустрая кроха молча развернулась, бросила вперед выпрямленную в колене худую ножку и сбила с рук идиота поднос. Металлическая посуда с характерным звоном отскочила от пола. Пострадавший остался без слов, а в тишине заполненной столовой раздались одиночные смешки.
– Ходи и оглядывайся по сторонам, я это так не оставлю, – прошипел злой и сгорающий от стыда амбал.
– Боже, дрожу от страха, – прыснула маленькая оторва, в одну минуту став воплощением Немезиды для всех, кто пострадал от рук и языка этого клоуна. – Все, на что ты способен – подкрасться из-за спины и толкнуть в воду.
Он стушевался, несвязным бурчанием признавая свою вину. Девчонка с презрением хмыкнула, прошлась большим пальцем поперек шеи и пригрозила в следующий раз слепить кулинарный шедевр из его яиц.
Лишь проводив ее окрыленную справедливым возмездием фигуру, я понял, что дышу в полную силу.
– Сумасшедшая, – бросил вдогонку голосом, в котором угадывалось восхищение.
– Я не вдуплил, а че она ногами размахивает? – задумчиво протянул увлеченно жующий Рональд. – Поду-у-умаешь, в воде искупали. Это же просто прикол. Шутка.
– Наверное. Если тот, над кем шутят, умеет плавать.
Рон прекратил жевать и задумался:
– В смысле? Конечно, умеет! Они в своем лагере проводят в воде по полдня. Русалки херовы.
– Как видишь, эта русалка хвосту предпочла ноги, – заметил я, мимолетно оценив ее шустрые конечности, которые вышагивали прочь из столовой. – Подожди-ка. Они? Девчонка не ваша?
– С соседнего лагеря, – мотнул головой парень. – Пару раз в неделю тут проводят заплывы на общих территориях. Малышня там обычно друг друга не дергает, но вне «часа перемирия» делает то, что в башку взбредет. Видно, ей и досталось во время очередной битвы.
Я слышал о давней вражде между лагерями, начало которой было положено несколько лет назад. «Капитаны Озера» с первого дня существования одним своим названием обозначили «хозяина» на территориях, где долгие годы главенствовал лагерь «Долины Монтаны». И несмотря на видимую нейтральность старшего поколения, настоящим зачинщиком конфликтов были именно вожатые, которые подначивали молодежь.
Что и говорить: это соперничество было одним из главных развлечений подростков в однообразных буднях с расписанным поминутно режимом дня.
Значит, девчонка попала под раздачу в одной из разборок между местными «кланами». А парню просто не повезло, что безобидная на первый взгляд тростинка оказалась гибким прутиком: умудрилась не только выпрямиться, но и попутно щелкнуть обидчика по носу.
– Сколько ей? На вид не больше тринадцати.
Рон с подозрением прищурился и быстро махнул рукой.
– Какая разница? С малолетками нам с тобой все равно ничего не светит.
Девчонка успела исчезнуть за дверью, но перед глазами все еще стояла ее фигура. Тонкая, загорелая, звонкая – маленький шустрый чертенок. Густые брови с рыжеватым оттенком, по-детски округлое лицо, сжатый в тонкую линию рот.
Какой у меня мог быть интерес к этой малышке, кроме простого любопытства? Во мне никогда не было столько живой энергии. И почему-то, впервые увидев ее, я почувствовал, как тела коснулось тепло какого-то странного умиротворения.
Но даже у любопытства, как оказалась, есть стадии градации. Второй ступени оно достигло на следующий день.
Лагеря вновь схлестнулись в напряженном поединке. В этот раз – интеллектуальном. Именно необходимость включить мозговой штурм заставила меня согласиться на участие в конкурсе в составе команды нашего лагеря. Да, это противоречило правилам, но в «Капитанах» не было ни одного человека, который знал бы о том, кто я на самом деле.
Маленькая ложь порождает большую. Мне придумали возраст. Я додумал имя – на пару часов позже и только для одного человека. Для нее.
Мы столкнулись на ринге, в финальном раунде. Я был последней надеждой команды на ничью, после которой мне же и предстояло играть до победного.
Сделав возможное, я все равно оказался в числе проигравших. Позже кто-то из ребят назвал это кармой за обман с моим возрастом. Возможно. Свое наказание я получил чуть позже. Да такое, что сердце до сих пор отзывалось знакомой болью.
Я бы забыл ее даже после той встречи на «Брейн ринге», но то, как она ответила на задание раунда, не оставило мне шансов.
Урсула Ле Гуин в библиотеке ученицы средней школы? Может, она и труды Горация по будням «ест на завтрак»?
Я нашел ее в нескольких милях от лагеря. Сидела у берега и задумчиво смотрела на воду. Бесшумно опустившись рядом и благоразумно сохраняя расстояние в пару футов, я поздоровался.
Ее ответ не отличался дружелюбием, как и все последующие. Она точно пыталась отмахнуться от меня, как от назойливой мухи. Мы перебросились несколькими фразами, из которых я понял, что «тьма – правая рука света» появилась в ее голове случайно, а не благодаря знакомству с Ле Гуин. А на третьей минуте общения с уверенностью сказал бы, что даже в этом возрасте она вполне осилила бы и весь Хайнский цикл2.
