Но слова Брентона и намек Евы на то, что Ной получил по морде не из-за матери Алекса, а из-за меня, дают мне чуть больше уверенности. По крайней мере я должна знать, какую гадость сказал обо мне Ной, чтобы встречать его в следующий раз во всеоружии.

– Не знаю, – мотаю головой в попытке вывести Алекса на продолжение.

– Разве? Он же растрепал тебе об интрижке со своим боссом.

Так причина не в том, что я пострадала по вине Брентона, а в том, что чья-то репутация рискует пострадать из-за меня…

Я стараюсь быть равнодушной хотя бы внешне, но держать в узде свои эмоции в присутствии Алекса с каждым днем становится все сложнее.

– Боялся, что я буду распускать сплетни? Думаешь, такая гнусная месть в моем духе? – спрашиваю я, теряя остатки спокойствия.

– Сэм.

Алекс вскидывает голову и хмурится.

– А уходишь зачем?

– Остановись.

– В этом тоже замешана я? Что, так сильно меня ненавидишь? Придушил бы этими самыми руками?

Он качает головой после каждого моего вопроса.

Его безупречное лицо, которому сейчас, спустя два месяца после памятного знакомства, я дала бы десятку по пятибалльной шкале, искажает гримаса боли со смесью раздражения. Мне до сих пор сложно читать его едва пробивающиеся из-под маски эмоции.

Он встает и неторопливо идет в мою сторону, разглядывая свои руки так, словно они чужие. Подходит совсем близко. Касается дыханием лица. Окутывает теплом, оставаясь на расстоянии нескольких дюймов.

– Этими руками? – спрашивает, встречаясь со мной взглядом. – Я хотел бы… просто обнять тебя, Сэм. Стоило сделать это еще вчера. Может, тогда мне не захотелось бы прибить Брентона.

Молчу. Даже услышав то, что так боялась, но хотела услышать, я, как клиническая идиотка, борюсь со своими чувствами.

Но волна тепла разливается по всему телу, и напряжение тут же исчезает. Я делаю крошечный шаг навстречу, тягучим взглядом скольжу от подбородка к глазам и тихо прошу:

– Тогда обними… Может, мне только это и нужно?

– Не пожалеешь?

– А ты?

Он улыбается и, схватив меня за руки, тянет к груди, тут же зарываясь носом в раскиданные по плечам волосы.

– Ни секунды.

Ладони касаются крепкой спины, шуршат по мягкому свитеру и крепко сжимаются на широких плечах. Возможно, слишком широких для парня, который не увлекается спортом. Хотя о чем это я? Он же вице-чемпион штата по плаванию. О да. Эту страницу его прошлого мне раскрыл парень с курса, с которым Алекс тренировался в школе. Сколько еще открытий мне предстоит сделать, прежде чем узнать его настоящего?

– Кажется, обнимаемся мы впервые, – замечаю я, уткнувшись в его крепкую шею.

– Наверное, стоило начинать с этого.

– Нам не позволили обстоятельства нашего знакомства.

– Какого из?

– Странный вопрос. У нас их что, было несколько?

Он хватает пальцами мой подбородок и тянет лицо вверх.

Интересно, что разбудило летучих мышей в моем ведьмовском нутре? Его потрясающий запах или способность смотреть так, что хочется тут же сорвать с него одежду?

– Поговорим об этом позже, – загадочно произносит Алекс, после чего смещает фокус на мои губы и, негромко сглотнув, переводит тему: – Давай сбежим?

– С пары?

– Со всех.

Он обнимает меня сильнее, касается пальцами лица и опускает голову, приближаясь навстречу.

Это даже не намек. Это прямое заявление: «Я хочу тебя. Прямо сейчас».

– Нас могут поймать, – шепчу я, едва сдерживаясь, чтобы не броситься выполнять его просьбу. – Чарли скоро вернется.

В каком-то смысле это ведь наш первый поцелуй? Ладно. В статусе парня и девушки.

– По-моему, Чарли оказалась догадливее, чем мы с тобой. Спорим, она тут нескоро появится?

– Ты плохо ее знаешь. Она же чертова перфекционистка. Сказала десять – значит десять.

– Ладно.

Когда расстояние между нашими губами почти растворяется, Алекс, решив подразнить меня, оставляет короткий поцелуй на щеке.

– Тогда… все-таки как насчет пар?

Я прячу улыбку, прикусив губу, и мотаю головой.

– Может, стоит сходить хотя бы на пару-тройку свиданий для приличия?

Он с недоверием сводит брови, смотрит с ожиданием, точно решив, что я пошутила. Затем натянуто улыбается.

– Интересно, у каждой девушки под подушкой хранится свод этих дурацких правил? Если мы встречаемся, значит близость должна быть после десятого свидания? – Вообще-то третьего. – Кажется, раньше нас это не волновало.

Его недовольство понятно и в какой-то степени справедливо. Чего уж там, я и сама не против получить безграничный доступ к его телу уже этим вечером, но он заслужил небольшой взбучки за то, что сделал вчера. Да и я слишком быстро его простила.

К тому же у меня проблема. Огромная. Высотой в шесть футов два дюйма. Проблема, о которой я впервые в жизни совсем не хочу думать. А что, если…

Алекс остывает при виде моей сочувствующей улыбки. Вразрез выражению его лица в то же мгновение загораются глаза.

– Пойдешь со мной на свидание? Сегодня. Сразу на три.

– Сегодня могу на одно. После пар и работы. Хотя нет. Ева писала с утра, что начальство расщедрилось на три оплачиваемых выходных. Как раз сходим на три свидания.

– Тогда увидимся после пар.

– У меня их сегодня четыре, – уточняю, чтобы позже это не стало для Алекса сюрпризом.

– Ты издеваешься? У нас же всегда совпадало количество пар по пятницам.

– Занятия в кружке живописи – вместо четвертой.

Алекс перестает гипнотизировать меня взглядом, только чтобы поднять голову и осмотреться вокруг. Да-да, ты угадал, это и есть мой кружок живописи.

– Нужно было найти вашего Аткинса и забрать у него ключ, – сопит он, с досадой разглядывая мольберты.

Все верно. Забрать ключ, закрыть дверь и бросить крошечный кусок металла в ближайшее окно. Иногда ты кажешься таким мальчишкой, Алекс.

Да нет. Какой же он мальчишка?

Не знаю, что там со временем. Я смотрю на Алекса, слышу свое радостно танцующее сердце и ясно осознаю, что обнимать его мне нравится куда больше, чем ненавидеть. Лучше этих объятий могут быть только…

– Поцелуй меня… Мы встречаемся или нет? Поцелуй меня, наконец, как свою девушку.

Он сжимает ладони на моей талии и ловко подхватывает, сажая на ближайший стол. Я раскрываю пальцы обеих рук и, плавно зарывшись в густые волосы, притягиваю его лицо ближе. Едва коснувшись губ, понимаю, что наши прежние поцелуи были совсем другими. Алекс был осторожен. Когда я превращалась в сплошной оголенный нерв от желания, он себя сдерживал. Даже вчера. В той подсобке он будто ждал, что в следующую секунду я дам задний ход.

Как там сказал Спенсер? Долбанный джентльмен?

Сейчас Алекс мало похож на хорошего парня: целует жадно, безудержно, властно, без капли стеснения и так горячо, что у меня все тело покрывается испариной.

Что он творит… Будь у людей способность беременеть от поцелуев, мысленно я уже пулей летела бы в аптеку за тестом.

– Стой… – выдыхаю, с трудом оторвавшись от возможно лучшего в жизни поцелуя.

Страшно подумать, сколько их будет таких – самых лучших.

– Не будь ты такой языкастой Ведьмой в первую нашу встречу, – сипло отзывается Алекс, – я понял бы, что хочу встречаться с тобой намного раньше.

Мы шумно дышим, не прерывая борьбы взглядов. Кажется, это сон, и если глаза на мгновение закроются, сладостный морок вдруг растворится. Боже… Если это действительно сон… Можно я пробуду в этой летаргии вечно?

– Не будь я такой «языкастой Ведьмой», ты даже не обратил бы на меня внимание. – Я с иронией вспоминаю его откровение после вечеринки у Спенсера. – Я же не в твоем вкусе, помнишь?

– Это был пьяный бред, – морщится он, словно стыдясь собственных слов.

– Допустим. И надолго бы тебя хватило? Для постоянных отношений.

– Ты тоже веришь в эти бородатые легенды и подставные фотки в социальных сетях? – не остается Алекс в долгу.

Мы одновременно расплываемся в улыбках и прыскаем со смеху.