– Чертовщина какая-то! – в сердцах воскликнул Макс, тяжело дыша от внезапно нахлынувшей мигрени. Он решил снова написать Джеймсу, чтобы выяснить главное: откуда, черт возьми, ему известны подробности его сна? Для этого он зашел в онлайн-блог, словно снайпер, нажал курсором на псевдоним Джеймс и написал в открывшемся окне:
«Дружок, тебе мама не говорила, что следить за взрослыми нехорошо?! Колись, откуда ты меня знаешь? Когда и где мы познакомились?»
Ответ пришел незамедлительно, будто Джеймс весь день ждал этого вопроса.
«Много будешь знать – скоро состаришься! Скажи лучше, ты готов избавиться от своей проблемы?»
Макс нервно дернулся и потянулся за второй сигаретой. Весь диалог напоминал какой-то сюрреализм или сон – затяжной кошмар, пусть и не такой страшный, как пережитый час назад. Джеймс явно знал, что Макс больше всего хочет избавиться от недуга. Его ответ был тому подтверждением.
«А ты сам как думаешь? Я три года мучаюсь одним и тем же кошмаром и ничего не могу с собой поделать…»
Новое сообщение:
«– И не сможешь, пока не научишься управлять собой во сне. По пока непонятной мне причине ты сам дал указание подсознанию транслировать этот бред, эпично завершая его смертью. Без иронии и шуток скажу тебе, что каждую ночь ты взаправду переживаешь свою гибель, а точнее, подлинную, пусть и кратковременную реакцию на нее твоего организма. Тебе сколько лет? 25–26? Боюсь, еще пару годков, и ты точно склеишь ласты после очередного пробуждения. Например, от инфаркта.
– Мне это уже говорили. Но, как видишь, за три года я не могу ничего с этим поделать.
– А что ты реально с этим делал?
– Ходил к психологам, психиатрам, пил таблетки, просто пил:) Увы, не помогает…
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Думаю, тебе нужно прийти к осознанию этого сна и один раз избежать смерти. И тогда, возможно, ты победишь кошмар. Не факт, конечно, но вполне возможно.
– Я слышал об этом, даже читал подборку статей о таком явлении, как осознанный сон. Но сам не практиковал. Но это же годы подготовки уйдут!
– Ну… большое путешествие всегда начинается с малого шага. А в твоей ситуации вообще терять нечего. Я лишь могу попытаться помочь. Тебе необходимо понять, что ты находишься во сне. Просто найди отличие от того, что обычно происходит. Поверь, за три года просмотра одной и тоже пленки ты быстро справишься с задачей.
– Ну как я же найду отличие, если прокручивается одна и та же пленка?
– Я тебе помогу. Я создам это отличие. Постараюсь создать.
– Да кто же ты такой, мать твою?!
– Джеймс, но не Бонд:-) Я простой фанатик осознанных снов. И мне уже пора, напиши завтра о своих впечатлениях».
4
На дальнейшее сообщение Джеймс не отвечал.
«Взаправду ушел или игнорирует?» – задумался Макс. Сперва он посчитал советы собеседника, да и всю их переписку полнейшим бредом, но затем посмотрел на ситуацию под другим углом. «Почему нет? Сном меньше – сном больше… Ведь откуда-то этот шарлатан узнал подробности смертельного кошмара». С такими мыслями Макс захлопнула крышку ноутбука и вернулся на кухню готовить завтрак, что давно вошло в привычку.
– Все будет хорошо! – ни с того ни с сего сказала Ольга, наблюдая за изможденным супругом.
– А? Ты о чем, милая?
– Я говорю, что все будет хорошо. Этот кошмар… скоро закончится.
«Следит она за мной, что ли, или в сговоре с Джеймсом?» – размышлял Макс, старательно пережевывая бутерброд. На самом деле он активно переваривал то, что произошло с ним незадолго до завтрака, прикидывая, как будет применять приемы осознания сна.
Неожиданно его мысли перебил мелодичный звонок в дверь.
– Мы ждем гостей в столь ранний час? – усмехнулся Макс, поглядывая то на Ольгу, то на остатки сэндвича в тарелке. Его супруга переменилась в лице, на ее глазах заблестели слезинки, а губы, казалось, шептали: «Все будет хорошо…»
Впрочем, они и взаправду это шептали.
Макс вышел в коридор, открыл дверь, даже не утруждая себя посмотреть в глазок. На пороге квартиры стоял молодой лейтенант полиции, участковый микрорайона Ленинский, где проживали Красновы. С ним Макс уже успел познакомиться месяца три назад, когда служивый, исполняя гражданский долг, профессионально успокоил пьяных соседей сверху, надоедавших супругам всю ночь громкой музыкой и неприличными стонами. В данный момент никаких отрицательных эмоций, а уж тем более тревоги от появления участкового глава семейства не испытывал…
А зря. Полицейский жестом подманил Макса, попросив выйти на лестничную площадку. Тот подчинился и тут же был скручен огромным мужиком, тихо стоявшим слева у дверного проема.
– И как это понимать?! – корчась от боли, прокричал Макс, в то время как амбал старательно заламывал ему руку, ни капли не стесняясь стоящего рядом стража правопорядка. – Гена, мать твою! Что происходит?
– Максим Викторович, – официальным тоном проговорил участковый, – на вас поступила жалоба на… неадекватное психическое состояние. Я вынужден отреагировать и принять необходимые меры. Вам придется проехать с этими людьми, чтобы пройти обязательный курс лечения.
– Какая жалоба?! Какое лечение?! – не понимая, крикнул Краснов, от неожиданности потеряв голос. – И с какими, на хрен, людьми? Вы, случайно, квартирой не ошиблись?
Участковый глубоко вздохнул. Видимо, ему было не впервой таким, не совсем легальным способом, выкуривать людей из их законного жилища. Он продолжил:
– Максим Викторович, о причине вашего задержания лучше спросите жену. А эти люди, – он жестом указал на двух мужиков, – санитары экстренной психиатрической помощи.
И тут картинка сложилась. Макс вспомнил эпизод годовалой давности из его жизни. Тогда он был сам виноват – довел Ольгу регулярными пьянками и отходняками от ночных кошмаров, из-за чего жене пришлось на пару дней переехать к родителям в соседний район. Потом супруги помирились, ведь Ольга понимала: пил Макс исключительно для избавления от страшных снов. А спустя неделю ему позвонил разгневанный тесть Воронов, уже два года занимающий должность главы горздрава и курирующий в том числе местную психиатрию. Он в ультимативной форме потребовал от Макса, чтобы тот сегодня же добровольно лег в психушку, где бы мигом избавился от ночных галлюцинаций, а заодно и от алкогольной зависимости, и перестал терзать его любимую дочь. На аргументы, мол, это наша внутренняя проблема и не стоит указывать ему что делать, родственник угрожал разводом и принудительным лечением в случае несогласия. Тогда это были дешевые понты, и Макс, понимая реалии, послал Воронова на три буквы, но сейчас…
Эта история, будто мыльный пузырь, всплыла в его воспаленной голове.
– Прости, родной… Папа решил, что так будет лучше. Ты поправишься, и все будет хорошо, – неразборчиво пролепетала заплаканная супруга, появившаяся у него за спиной.
«Ага, меня сегодня же напичкают транквилизаторами, сделают лоботомию и напоследок отхреначат током, превратив в овощ, и все будет хорошо! Ты об этом мечтала, мерзкая сука!» – вихрем пронеслась в голове очередная фраза, но озвучивать ее Макс не стал. Он лишь кивнул одному из мордоворотов, тем самым объявив о своей окончательной и безоговорочной капитуляции…
Пока вели к машине под конвоем, состоящим из двух санитаров и полицейского, Макс лихорадочно размышлял, не веря, что его, боевого офицера, орденоносца, пускай и немного контуженного, сейчас упекут в психушку, из которой он вернется овощем. Если вообще вернется. Его предали, причем сделала это любящая жена, пускай и под влиянием своего больного папаши – вот по кому точно психбольница плачет!
Краснова погрузили в припаркованный неподалеку желтый минивэн с лаконичной белой наклейкой «Экстренная психиатрическая помощь». На заднем бампере виднелся круглый значок с цифрой два – значит, их путь ляжет во вторую городскую больницу, имеющую психиатрическое отделение, по слухам, весьма жутковатое.
