– Не до шуток мне сейчас, я вообще ничего не понимаю! А ты что такой серьезный? Тебя эта история ничем не удивляет?

– После сегодняшних событий меня сложно чем-то удивить. Я с Олей развожусь, Толян.

– Как? Почему? Вы же отличная пара!

– Ага, словно гусь да гагара. Ладно, все это не телефонный разговор. Может, на выходных оформим по рюмахе? Тогда и расскажу, а заодно о машине поговорим.

– Заметано, на связи!

Макс улыбнулся. Пазл складывался, а стало быть, Джеймс оказался прав, и доля истины в его теории тоже имелась. «Странно… А если бы я не поборол свой кошмар, любовник жены и взаправду оказался бы гомиком? Что-то слабо в это верится…» – Краснов усиленно заедал свои мысли хрустящим печеньем.

Той ночью он долго не мог заснуть, видимо, из-за опасений, что на смену одному кошмару придет следующий. Или просто бессонница, что еще страшнее. Макс, переворачиваясь с одного бока на другой, мысленно проклинал Джеймса вместе с его драной Вселенной. Отчаявшись, он стал просто считать до ста и где-то на восьмом десятке все-таки уснул.

Ему приснился дом. Родной дом в соседнем Королеве, где он жил вплоть до своего совершеннолетия, пока после очередной ссоры с родителями не переехал в Балашиху. «Хрен редьки не слаще», – ругался тогда отец. Но сердцу не прикажешь, Ольга жила не в Москве, а в Балашихе, и он, недолго думая, променял своих родителей на красивую невесту.

Потом Максу приснилась армия, но не сирийский плен, а курс молодого бойца, когда он, уставший после рытья окопов, тайком пил водку в казарме со своими сослуживцами. Ему было хорошо…

А после привиделась и Балашиха, где он, уже отслуживший, отлично проводит время в роскошном ресторане. Макс кружится в танце с Ольгой, затем, как в замедленной съемке, культурно выпивает в шумной компании ее подруг, параллельно обсуждая с ними последние новости в мире моды. А чуть позже взявшийся из ниоткуда знакомый математик Костя Фролов объясняет ему, тупому гуманитарию, базовые основы дифференциальных исчислений, лекции по которым он беспечно прогулял, за что, собственно, и был отчислен из университета.

– Да это же просто, как пять пальцев, братан! Смотри: производная от икса в квадрате равна двойному иксу. То есть двойку степени просто переносим в левой к переменной, а саму степень декрементируем… то есть уменьшаем на единичку – вот и получается двойной икс! Есть и общая формула: дифференциал икс в степени эн равен эн, помноженное на икс в степени эн минус один, но она чересчур сложна для твоих куриных мозгов…

– И зачем это мне, по-твоему, надо знать?! – нервно спросил Макс собеседника, который уставился на него, как на инопланетянина.

– Макс, ты чего, это сейчас серьезно?! У тебя же экзамен на носу. А я тебе хоть что-то полезное расскажу!

– Точно… Скоро экзамен по «вышке». Хотя… Какой, на хрен, экзамен? По какой, на хрен, «вышке»?! Мне же уже двадцать пять лет! Или двадцать шесть? Не помню! Ну да и фиг с ним! Откуда ты вообще взялся, Фролов? Я ведь не уважал тебя как человека и как-то даже отвесил звонкий фофан после скучной пары. А ты мне добром на зло? Что-то здесь не так, – бубнил себе под нос Краснов.

Вдруг до Макса стало доходить, что все происходящее – это иллюзия. Вроде бы простые и привычные для ума вещи не являлись таковыми. Хотя Ольга и ее подруги выглядели вполне реальными. И популярная песенка Эда Ширана Shape Of You тоже. Когда она стала хитом? В две тысячи семнадцатом? Хрен ее знает, нужно проверять…

– Научись искать критерии сна! – раздался голос совсем рядом. Казалось, что это ему сам Фролов посоветовал между нудными объяснениями алгоритма нахождения производных энного порядка…

– Костя, – перебил его Макс, – а скажи-ка мне, болвану, чему равен интеграл от икса в квадрате?

Этот вопрос, элементарный, как ему тогда казалось, поставил Фролова в тупик. Глаза собеседника забегали, а затем он, взяв себя в руки, ответил вопросом на вопрос:

– А ты сам-то как думаешь?

Да ладно! Чтобы Костик не знал, как взять простейший неопределенный интеграл? Да быть такого не могло! В тот момент подсознание Макса замкнулось, выпустив на поверхность очевидный ответ на его же вопрос:

– Интеграл от икса в квадрате равен трети икса в кубе. Плюс константа, разумеется!

И тут Фролов поплыл – в прямом смысле этого слова. Его глаза заблестели, меняя при этом цвет то на зеленый, то на ярко-красный, а нос из торчащего сучка превратился в картошку. Напоследок он залился зловещим смехом, а затем разразился трехэтажным матом. Где-то в стороне послышались неодобрительные цоканья языками – Ольга, включая трех ее подруг, недовольно зашипели, а потом и вовсе исчезли. Фролов же постепенно превращался в какую-то жирную аморфную свинью. Очевидно, программа дала сбой, и Макс окончательно убедился в том, что находится во сне. Ему вдруг стало жутковато и безумно захотелось проснуться. Но в то же время интрига происходящего не отпускала, что позволило подавить спонтанный страх.

– Джеймс, сукин ты сын! – заорал все горло Краснов, перепугав персонал заведения, который еще не успел исчезнуть. – Я знаю, что ты где-то поблизости, выходи, мерзавец!

Нет реакции. Ресторан продолжал жить своей жизнью, наполняясь новыми посетителями. Еще немного, и умная Система залатает сбой, а Макс вернется в русло обычного сна или попросту проснется.

– Джеймс, мать твою! – не унимался он. – Выплывай из своего гребаного бессознания, иначе я его в бараний рог скручу!

Послышался резкий шум в ушах, а затем звон разбитого стекла. Максу показалось, что он расколол иллюзорную матрицу, в которой находился. И отчасти был прав. Зацепившись за последнюю соломинку надежды, он опустился на колени и прошептал куда-то вверх:

– Я… я прошу Вселенную быть услышанным и дать возможность поговорить с братом по разуму – Джеймсом!

Сверху хлопнуло, и будто по мановению волшебной палочки или кнопки back на пульте управления ресторан начал отматывать происходящее назад. Сперва вернулась Ольга с подругами, а затем и Фролов трансформировался в свой привычный образ. Но это был уже не он – Макс это точно знал.

– Ты задолбал! Я только что жарил крутую телку во сне, а тут ты! Что тебе нужно от меня?!

Макс не верил своим глазам и ушам. Неужели перед ним взаправду был Джеймс?

– Это… Это ты?

– Я же тебе ясно сказал: пиши мне только тогда, как осознаешь свой сон! А, блин… Ты его вроде осознал. Ладно, зачем звал-то?

– Да так… Скучно здесь и поговорить не с кем. Еще какой-то щенок математике учит. А почему ты в его образе, кстати?

– И ты тут же кинулся запрашивать Вселенную по таким мелочам? Ай-яй-яй! Я ведь почти удовлетворил ту красотку, а теперь она на меня даже не посмотрит. Я четыре сна подряд ее уговаривал на близость… Эх ты!

– Четыре сна? То есть ты видел их как сериал, что ли?

– Представь себе! Это у тебя по кабельному три года один и тот же боевик крутят. Я в этом плане значительно продвинулся!

– Круто! Я проверил историю насчет Хмурого – деньги и правда у него. Были у него, но вчера частично перекочевали к Анатолию.

– Браво, Макс! Ты совершил хороший поступок. Видишь, Вселенная откликнулась на твою, пускай и глупую, просьбу. Это знак. И то, что ты сумел призвать меня, зная лишь псевдоним в Интернете, лишний раз доказывает твою силу. Она дорогого стоит!

– То ли еще будет! Как зовут-то тебя?

– Петрухой. Но и Джеймс, согласись, тоже ничего.

– Соглашусь! Может, выпьем, Петруха?

– Эм-м… Я, кажется, говорил тебе, что здесь с алкоголем шутки плохи? Хотя в этом месте выпивка вроде хорошая, так что давай. Не боишься похмелья с утра?

– Брось, это же сон, пускай и осознанный.

– Ну ладно. Ты закусывай, закусывай…

– Сам закусывай! Твое здоровье, – сказал Макс и опрокинул стакан водки. Перед этим он внушил себе, что в рюмку налита вода, а значит, организм воспримет содержимое за простую воду. Однако ему показалось, что он выпил пятьдесят граммов чистейшего спирта – тотчас пищевод превратился в огненный шар, который разорвался мириадами мелких осколков.