– И часто ты так торгуешь?

– Только когда бывает что-то особенное.

– Да, это определенно тот случай, – хмыкнула Ягори.

В этот момент дверь отворилась и снова появилась мадам.

– Будь осторожнее, – серьезно произнесла женщина. – Этой вещью интересуются влиятельные люди.

Она передала Вигмару миниатюрную шкатулку.

– Продавец же не разглашается. Что мне может грозить? – беспечно отмахнулся сианджиец.

– Мое дело предупредить, – сухо ответила мадам. – После торгов приведу покупателя, и дальше уже сами.

И она, не задерживаясь, вышла из комнаты.

Ягори рассеянно потерла лицо и присела на кушетку. В груди непривычно часто стучало, а над губой выступила испарина.

– Ты в порядке? – с сомнением спросил сестру Вигмар.

– Не обращай внимания. Сколько идет аукцион?

– Зависит от количества ставок.

– Тогда хорошо бы он шел подольше.

Прошло немало времени. Вигмар успел вальяжно устроиться в подушках и крутил в руках кубик головоломки, появившийся невесть откуда, а Ягори тихонько дремала, откинувшись к стене. Но едва послышался звук открывающейся двери, как оба настороженно подобрались, хотя и остались сидеть.

– Аукцион состоялся, – тожественно произнесла мадам Фурен и объявила цену.

Вигмар застыл с открытым ртом.

– Вы готовы завершить сделку? – нетерпеливо позвала его мадам.

– Зря мы это затеяли, – пробурчала Ягори.

– Только после предъявления оплаты, – опомнился Вигмар.

– Покупатель желает встретиться лично. Вы согласны?

– Да, пускай заходит.

– Нет, – сухо отказала мадам. – Я не знаю, во что ты ввязался, но только на этот аукцион ни один из покупателей не явился лично. Здесь только представители. А таких яростных торгов я вообще не припомню.

– Нам только лучше, – улыбнулся сианджиец.

– Мне так не кажется, Вигмар, но дело твое. Для завершения сделки вам назначена встреча. Мой процент ты знаешь.

Она передала сложенную вдвое бумажку и удалилась.

Через час после торгов Вигмар и Ягори, переодетые в обычную дорожную одежду, стояли перед массивной деревянной дверью, украшенной инкрустациями и резьбой. С высокой стены, в которую была врезана эта дверь, свешивались гибкие зеленые лианы с редкими глянцевыми листьями. За стеной поднималось неказистое трехэтажное здание, которое выделялось на фоне остальных особняков богатых кварталов простой, монументальной формой и почти полным отсутствием декора. Исключение составляла та самая великолепная дверь и изящные ступенчатые четырехугольные крыши. Свет нигде не горел.

Вигмар глянул по сторонам, почесал нос и решительно постучал круглым набалдашником. Дом ответил гулкой тишиной.

– Кто здесь живет? – вполголоса спросила Ягори.

– Как будто бы никто, – пожал плечами Вигмар. – Болтают, что там когда-то накрыли банду заговорщиков, и дом никто так и не перекупил.

– Нам точно сюда?

– Адрес верный.

Он снова постучал, и на этот раз дверь отворилась, противно скрипнув застарелыми петлями. На пороге застыл невзрачный молчаливый слуга, почтительно согнувшись в поклоне и приглашая внутрь темного помещения. Вигмар уверенно шагнул, и Ягори последовала за ним. А невысокий привратник шмыгнул вперед и в полной тишине двинулся в глубину здания, освещаемый только лунным светом, сочившимся сквозь увитые плющом окна.

В молчании и темноте они пересекли этаж и поднялись по широкой лестнице, очертания которой терялись в просторных темных углах. Так же молча пересекли второй этаж и поднялись по другой лестнице – копии первой. На третьем этаже слуга вывел их на балюстраду, протянувшуюся вокруг здания, и сопроводил в укромную лоджию на противоположной от улицы стороне. Дом оказался последним в ряду особняков и тыльным фасадом выходил к скалистой каменной чаше, в которой расположился Бай-Чонг.

Слуга поклонился и незаметно растворился. Брат с сестрой остались одни.

Вигмар огляделся – если не считать расколотого вазона, лоджия была абсолютно пуста.

– Покажите товар. – Из темноты раздался требовательный женский голос, и Ягори поежилась от смутного беспокойства.

– Я не работаю вслепую, – категорично возразил Вигмар. – Это мой товар, и я решаю – кому и по какой цене его отдать.

– Были торги. Цена вас устроила. Предъявите товар.

– Где оплата?

Из темноты вылетел маленький черный мешочек и мягко плюхнулся к ногам Вигмара. Тот подобрал вещицу и развязал шнуровку: на руку высыпались круглые камушки и заблестели гранями в тусклом лунном свете. Вигмар задумался, прикинул вес на ладони и после паузы объявил:

– Я не приму это, пока не проверю подлинность камней.

– Справедливо, – отозвалась невидимая собеседница. – Тогда предлагаю вам остаться у меня на ночь, а утром я отправлю за ювелиром, чтобы вы могли удостовериться в искренности моих намерений.

– Слишком сложно. У меня нет желания ночевать здесь.

– Зато ты очень спешишь продать вещь, за которую ваши родители отдали жизни, не так ли?

Повисло потрясенное молчание.

– Кто ты? И что тебе об этом известно?

– Ну… Судя по твоему ответу, я, выходит, ваш друг семьи.

Из затененного углубления у дальней стены вышла гибкая тень – одетая во все черное высокая, стройная женщина. Незнакомка остановилась, не дойдя несколько шагов до освещенного луной прямоугольника, и выжидательно замерла.

– Дурацкий розыгрыш, – недовольно буркнул Вигмар. – Или заканчивайте свой спектакль, или сделка отменяется.

– Вейшенг, ведь так тебя звали? И малышка Ян-Гойли, верно?

Ягори растерялась и оглянулась на брата. Но тот исподлобья смотрел на неизвестную и незаметно подбирался к звездочке, припрятанной в рукаве.

– Ой, будь так любезен, не порть мне настроение, – капризно отмахнулась женщина. – Мой слуга прикончит вас до того, как ты достанешь… не знаю… Что там у тебя в рукаве? Нож? Лучше убери руки и выслушай меня.

– Если бы мне платили за разговоры, я бы давно купался в золоте, – фыркнул Вигмар. – Мне не интересно, каким демонам ты заплатила, чтобы добыть эту информацию.

– Мне думается, твоя сестра не согласна. Ведь так, Ян-Гойли?

Ягори снова вопросительно обернулась на брата.

– Мы уходим, – отрезал Вигмар.

– Ян-Гойли, а ты что скажешь? – продолжала настаивать женщина.

– Я… Мы…

– Вы – двое сирот, – перебила женщина, – которые, судя по всему, ничего не помнят о своем прошлом. А между тем, я могла бы что-то вам рассказать.

– Зачем тебе это? – перебил ее Вигмар.

– Ну, я вроде как искала вас эти годы. Не хотите все-таки послушать?

***

Высокая, нескладная Сю-Ин, понурив голову, стояла у ступеней храма. Мелкий моросящий дождик собирался каплями на черных волосах, подвязанных белой лентой. Капли повисали тяжелыми бусинами и падали на белоснежное траурное одеяние. Там, в глубине храма, на постели из белых ирисов лежал ее муж. Высокий, стройный. Такой родной. И такой красивый. Чуть ранее она сама зажгла свечу в его ногах и положила в рот серебряную монетку – единственную, которая у нее была.

Она стояла, а в руках расплывались, напитавшись дождем, простые белые конверты – знак внимания от немногочисленных близких, которые поспешили испариться, едва исполнив формальности.

Сю-Ин стояла одна, не в силах зайти в храм и снова заглянуть в лицо усопшему: иначе придется поверить, что все взаправду. А так можно стоять здесь под мелким осенним дожем и ждать, что вот он прибежит, накинет плащ и отругает за забывчивость. Что-нибудь глупо пошутит, и они побегут, обнявшись, в свой маленький домик. Бедный, неказистый, но свой!

Был. Больше его нет.

Кто она теперь? Опять сирота? Хуже – вдова сироты. Гвоздь на пепелище, ненадолго пригретый у очага, и снова ничей.

Сю-Ин молча отдала горстку медяков подошедшим служителям и не глядя пошла прочь.

Все равно куда. Только подальше отсюда, где нет у нее больше ни дома, ни семьи.