– Мне впустить его и предложить роль, которую предназначал тебе? – спросил полушепотом Кхан, поблескивая надменной улыбкой.

– Ваше коварство беспредельно, – возмутился юноша.

– Коварство, мой друг, это когда ты действуешь в корыстных интересах. Я же играю в очень дорогие политические игры. И еще не потерпел поражение ни разу. Решил?

– Веления и этот? Нет, не бывать! Я согласен…

– Вот теперь нам точно стоит осушить по кубку, закрепив договоренности.

– Путь идет вон, – это уже прозвучало в указание слуге по отношению к ожидавшему за дверью просителю.

Сойдя после продолжительного застолья с велийского корабля, Элон неустойчивыми шагами поплелся в офицерскую казарму. Его состояние отягощалось чувством крайней брезгливости к самому себе. Родившись и возмужав среди грязных интриг и алчных козней, он до настоящего дня оставался не впутан ни в одну из них, и гордился тем, что честно заработал свое место при дворе, невзирая на испорченную репутацию семьи после бесславной гибели отца. И вот, он стал таким же, как и все другие. Болото лжи и лицемерия начало медленно поглощать и его сохраняющую свет душу. Тоска, которой ни с кем не поделиться. Даже друг Катриих не сможет оправдать такое скользкое положение. Боязнь лишиться расположения честного мастера оказалась настолько значительна, что юноша смог опомнится только возле своей комнатенки и поздно спохватился о забытой секретной шкатулке, в которой для него, возможно, было оставлено послание. Сил вернуться к морю и проверить предположение не осталось.

Утро началось с тяжелого похмелья и не менее тяжелых мыслей…

– Что ты молодец не весел, буйную голову повесил?

– Тебе не понять, друг мой.

– Вчера служанки Велении тебя обыскались, даже в мою мастерскую заглянули.

– Искали? Меня? – Молодой офицер вмиг забыл, о чем хотел поговорить.

– Тебя, тебя. Ты по какой-то причине на назначенную тайную любовную встречу с прекраснейшей царевной не явился, заставил ее томиться от сомнений и раскаиваться в выборе тебя в качестве избранника. Если серьезно, где пропадал?

– У вельского посла… – многозначительно замолчал юноша.

– Причина уважительная. Но царевну все же стоит успокоить и утешить, пока другой кто не успел раньше тебя.

– Мне не приятны твои намеки.

– Как знаешь… Но имей ввиду, Веления последнее время что-то очень сблизилась с Мерезией. Не к хорошему это…

– Откуда знаешь?

– Устанавливал механизм подъемного балдахина над кроватью веселой царской невестки. Веления заглядывала к ней поболтать о женском.

Лицо Элона вмиг омрачилось еще больше, тонкие губы плотно сжались, ногти впились в ладони. Свойственница царевны по браку с дядей Мерезия не могла научить девушку ничему стоящему. О ее безнравственности и распущенности говорили далеко за пределами государства. Изгнать изменницу мог только муж, но он давно томится в неволе. Вот стареющая тетка, зная о своей безнаказанности, и пускается во все тяжкие. Липкий взгляд развратной женщины не редко останавливался и на красивом офицере, но читаемое на его лице явное отвращение, останавливало от посягательств на его постель. Зачем Веления встречалась с ней? Необходимо срочно выяснить. Но как?

Катя любила подолгу стоять на широкой крепостной стене и сверху наблюдать за качающейся на волнах флотилией. Каких только кораблей не наблюдалось впереди: рыбопромысловые, зверобойные, торговые, военные и конечно же прогулочные. Яркие расцветки парусов, переливаясь, соревновались между собой в причудливости узоров. Удивительно, как они не выгорают на таком ярком солнце. Умельцы из далекой Ландии создавали поистине волшебные ткани. Не меньшим мастерством отличались резчики по дереву из Древгена. Созданные ими фигуры мифических животных украшали не только нос, но и корму кораблей и даже борта прогулочной царской ладьи. Разумеется, ни одно судно не могло состязаться по роскоши отделки с вельским посольским кораблем, ослепляющим отражающимися солнечными лучами от золотых нитей парусов. Только как сейчас на закате можно спокойно рассмотреть судно, не боясь за свои глаза. Катя уже узнала, что эти паруса не используются в плавании и устанавливаются обычно при приближении к порту назначения для поддержания статуса и величия Вельса, иначе бы вся команда и посол страдали от потери зрения.

– Тебе нравиться мой корабль, Катриих? – посол Кхан подобрался совсем незаметно.

– Он восхитителен, – честно признался мастер.

– Ты можешь плыть на нем в Вельс вместе со мной, если захочешь.

Такое неожиданное предложение не могло не настораживать готового к любой западне собеседника.

– За что мне оказана такая высокая честь?

– Твои способности представляют для нас особую ценность. Мой повелитель велел доставить непревзойденного мастера живым, невредимым и здоровым. У него большие планы на тебя. Ты от морской болезни не страдаешь?

– Не понимаю. Время моего пребывания в вашей стране ограничено периодом необходимым для подготовки к свадьбе, дальше я возвращаюсь в Бальгелию.

– Разумеется. Подготовка свадебной церемонии дело не быстрое, достаточно сложное и свадьба такого влиятельного властителя может откладываться и откладываться…

– Вы намекаете на то, что срок нашего пребывания в Вельсе может затянуться на неопределенное время?

– Разве я намекаю? По-моему, говорю прямо. Дата свадьбы не назначена. И другие гости будут приглашены только тогда, когда царь Рамонд получит то, на что рассчитывает?

– И на что рассчитывает великий царь?

– Это он сам тебе поведает. Так ты принимаешь мое предложение о совместном плавании?

– Нет. Благодарю. Моя каюта на корабле Нижней Бальгелии уже готова.

– Как знаешь. Всегда можешь передумать.

Катриих с удовольствием бы прекратил этот разговор и удалился к себе, но не имея на это права по статусу, вынужден был ждать, когда хитрому послу наскучит играть с ним, словно с игрушкой.

– Как ты думаешь, у Велении есть возлюбленный? – не унимался Кхан.

– Я не интересуюсь сердечными делами госпожи.

– Да? А может быть это ты сам и есть?

Катриих даже поперхнулся.

– А что? Хотя усы настоящего мужчины еще не стали пробиваться на твоем лице, для девушек ты можешь быть привлекателен своей чистотой и умом.

– Уверяю вас, вы заблуждаетесь на мой счет. Я не достоин красоты нашей царевны.

– Красота Велении – вопрос спорный.

– Разве царевна не самая прекрасная девушка на много дней пути вокруг?

– У Рамонда все возлюбленные прекрасны и ни одна не похожа на другую. И они все покладисты, уравновешены и скромны, иначе им не ужиться вместе.

– Ваш повелитель содержит целый арсенал любовниц во дворце?

– Конечно. Он молод и силен.

– А Веления знает о них?

– Узнает, если сама не догадывается.

– То есть, ее пребывание в вашей столице начнется с неприятных открытий и разочарований?

– Время покажет. А пока не думай за других. Так и быть ступай. Но помни, я присматриваю за тобой.

Повторное позволение не потребовалось, юноша, мигом поклонившись, исчез за крутым поворотом каменной стены и свободно выдохнул.

Посланник Вельса долго смотрел вслед, раздумывая над нехарактерным поведением юного умельца. Для мальчишки, подобранного на улице и взлетевшего до небывалых высот за считанные дни, он слишком скромен и сдержан. Его не греют лучи славы и не привлекают даруемые знатными особами блага. А это очень странно. В умах подобных людей, не жаждущих славы и денег, может таиться крамола и угроза существующей власти. Не даром малец не раболепствует перед царскими персонами и держится на равных с любым вельможей. Стоит отнестись к нему повнимательнее и не привезти Рамонду ко двору молодого смутьяна.

Наконец настал торжественный день отплытия свадебного каравана в Великий Вельс. Время, проведенное в ожидании этой даты, превзошло все разумные сроки для подготовки приданого и снаряжения кораблей. Казалось, посол Кхан намеренно испытывал терпение царевны и всего царского двора, оценивая достойную ли невесту выбрал его повелитель. Некоторые соседние дома правителей даже стали посмеиваться и намекать на разрыв помолвки со стороны правителя Вельса. Дескать царевна не верна данному обещанию и имеет чуть-ли не целый штат возлюбленных.