– Далеко забрался, паршивец. Надо скорее найти это красноглазое недоразумение. Чувствую, Асиешс, ты с ним еще помыкаешься на занятиях. Уж больно шустрый и хитрый этот экземпляр.

За спиной раздался топот подкованных сапог.

– А Воронкова, господин полковник? – Их догнал капитан Горностайчик, взволнованно пытаясь выяснить участь необычной девушки. – Что с ней? Мне сообщить Воронковым о произошедшем? Связаться с главой рода?

Капитан, будучи двуликим, действительно мог быстро связаться с родней Касандры, и, наверное, было бы правильным сообщить им о случившемся. Только почему-то беспокойство о девушке со стороны молодого голубоглазого Климента Горностайчика опять подняло глухую волну раздражения в душе Хордингтона. Потому ответил он гораздо резче, чем следовало бы, и объяснять ничего не стал:

– Мамзель Воронковой занимается Листиков, это не ваша забота, капитан. Займитесь присягой. Вернусь – разберемся, кому докладывать и с кем связываться. – Он отмахнулся от двуликого, как от надоедливой мухи. – Листиков – прекрасный лекарь и мастер своего дела, добрейшей души человек, а у вас вон курсанты еще посреди плаца торчат как неприкаянные. Вам был дан четкий приказ! Выполнять!

– Есть! – Двуликий хмуро глянул исподлобья, не понимая, какая муха укусила всегда спокойного полковника, затем стукнул себя кулаком в грудь и, развернувшись, направился к камню присяги.

«Жаль, что никаких указаний конкретно по мисель Воронковой он не дал, – думал мужчина, отметив, как гордым петухом перед курсантами заходил Сайледин, выпятив толстое пузо. – Эта сальная жаба точно захочет подгадить. Невзлюбил девчонку с первого взгляда. Еще бы, даже на ее фоне его увалень племянничек выглядит как лоточник-барыга, а не как курсант летного корпуса».

Едва белая драконица полковника и крупный грязно-коричневый ящер драконоведа взмыли в воздух и полетели на розыски сбежавшего имущества корпуса, как предчувствия Климента оправдались на все сто.

– А ну, построились! – тут же разнесся по плацу усиленный артефактом вопль интенданта. – Не курсанты, а базарные гулящие девки. Кто так стоит?! Капитан Горностайчик, командуйте приведение к присяге согласно списочному составу кандидатов. Все, кто не приведен к присяге, – глаза Сайледина злобно сощурились, – обязаны покинуть территорию корпуса сразу же после раздачи знаков отличия первого курса. Все! И вы лично проследите за этим, капитан.

– Вы по поводу кандидата Воронковой? – не стал притворяться, что ничего не понимает, Климент. – Она в целительской.

– Какого кандидата! Девкам не место среди военных. Тут армия, капитан, а не свадебный салон!

Визги толстяка неслись по полигону и, несомненно, были прекрасно слышны и в целительской. Скорее всего, орал он именно с этой целью, ну и демонстрировал свою власть, доставшуюся ему на какое-то время. Все в корпусе прекрасно знали, что Сайледин мечтал о повышении и метил на место Хордингтона, регулярно отправляя рапорты о малейшем нарушении уставного порядка.

– Никаких! Я повторяю вам, капитан: никаких распоряжений по вашей дамочке, – подпустив ехидства в голос, красуясь перед строем, выговаривал двуликому интендант, пытаясь вывести того из себя, – от полковника не поступило! Исполняющим обязанности командующего назначили меня! И я прослежу, чтобы все было четко! Согласно уставу!

– К принятию присяги приступить!

Церемония продолжилась. Несомненно, торжественности в ней было гораздо меньше, чем в прошлые годы, но никто не сомневался, что благодаря одной особе она останется в памяти всех как самая необычная присяга в корпусе летунов.

Кася в целительской отлично слышала все крики с плаца. Девушка поняла, что полковник улетел и теперь командует противная жаба с погонами.

«Скоро меня выгонят», – тоскливо думала она, глядя в дощатый потолок, покрытый толстым слоем побелки. У одного из артефактных светильников была пальцем нацарапана маленькая драконья морда с зубами.

«Видимо, белили курсанты», – равнодушно отметила Касандра про себя.

Крошечная картинка, не замеченная никем, напомнила ей своего дракона. Она ведь и правда считала его уже своим. Обиды на зверя Кася не держала. Родившийся свободным всегда будет стремиться на волю.

«Может, хорошо, что он улетел. Надеюсь, его не найдут, – тоскливо размышляла она. – Меня ведь точно выгонят. Достанется ему какой-нибудь злыдень или неряха, что не станет за ним ухаживать…»

Упаднические мысли загоняли ее все глубже в пучину депрессии. Мечты о полете разбились вдребезги.

Звук резко открывшейся двери заставил ее вздрогнуть и вынырнуть из этого состояния.

– Капитаны? Чем обязан? – Субтильный дедуля-целитель, окруживший ее заботой, внезапно превратился в сурового военного. Мундира на нем не было, но, по ощущениям Касандры, по положению он был тут гораздо выше, чем гадкий жаб.

– Полковник Хордингтон назначил меня исполняющим обязанности командира корпуса на время его отсутствия, – начал с козырей противный капитан, пытаясь придать себе значительности.

Только на фоне подтянутого Горностайчика и неожиданно ставшего очень внушительным сухощавого лекаря выглядел он сейчас как откормленный кабанчик в конских рядах, которому детишки ради шутки нацепили на спину парадное седло.

– Прекрасно, капитан Сайледин, но при чем тут целительская? Командуйте курсантами сколько вам заблагорассудится. Только здоровыми, разумеется. Здесь командовать буду я! – сверкнув стеклышками очков, заявил пожилой целитель. – И если вы пришли только затем, чтобы сообщить мне о временной передаче вам полномочий, то прошу покинуть помещение. У меня тут пациент. Девушке нужен покой.

– Вот! – Капитан невежливо ткнул пальцем в сторону кровати с лежащей на ней чуть напуганной Касандрой. – Именно из-за этой особы мы сюда и пришли. Она должна немедленно покинуть территорию корпуса! Немедленно!

– Вы в своем уме, капитан?! – слегка повысил голос целитель. – Не забывайтесь. Здесь вам не плац и не казарма! И хоть за командующего остались вы, на мою вотчину ваше временное назначение не распространяется. К тому же я старше вас по званию. Девушка не может выйти сама! Вы ее на руках за территорию вынесете? И куда, позвольте спросить?

– Разумеется, майор, я эту мамзель никуда не понесу, – злобно блеснул глазками Сайледин, но вынужден был сбавить тон. – Думаю, капитан Горностайчик вполне мог бы транспортировать девушку к ее родственникам. Он с ними даже знаком. Вы же знаете, что посторонним на территории не место. Согласно уставу, только кандидаты во время присяги могут находиться в расположении корпуса, а это вообще гражданское лицо дамского пола.

Касандра притаилась под одеялом как мышка и даже прикрыла глаза, делая вид, что ей стало плохо. Она очень надеялась, что останется тут, в целительской, под защитой дедульки-майора с забавной фамилией Листиков.

– Я?! Ну уж нет! И вы не можете мне приказать! – вскипел неожиданно для всех Горностайчик. – Это как приказ жениться! Вы понимаете, чего требуете? Если я явлюсь к Воронковым с их дочерью на руках, то у меня будет небогатый выбор! Вести ее к алтарю или выяснять отношения с мужчинами рода на арене! Законы двуликих отличаются от человеческих. Так что вы уж как-нибудь сами, капитан!

– Пф-ф-ф… – Рассерженное шипение от задумавшейся надутой жабы даже заставило Касю приоткрыть один глаз и покоситься в сторону говоривших.

– Я свяжусь с главой рода! – наконец принял решение Сайледин. – Пусть сами разбираются со своей приемной дочерью и забирают ее с нашей территории. Надеюсь, их глава в состоянии донести до глупой девчонки, что корпус не для юных барышень.

Жербон резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Касандра сжалась в комок под казенным одеялом. Она точно знала, что отец прилетит.

– Милейший Климент, – внезапно весьма витиевато и совсем не по уставу обратился старичок лекарь к Горностайчику, – может, вы соблаговолите объяснить, что здесь происходит?