– Насколько я могу судить, на правой штанине мисель засохшие остатки драконьей слюны, и вряд ли зверь облизал ее, чтобы съесть. Это проявление дружелюбия, – флегматично констатировал вызвавший у Каси неприятные воспоминания двуликий. – Могу привести дракона, если собираетесь проверить, насколько они совместимы. Который ваш, мисель? Особые приметы?

Касандра лихорадочно рылась в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-то о драконе, которого тогда видела первый раз в жизни.

– Он темно-серый с такой зеленцой и красными глазами. Любит, чтобы ему чесали надбровья, там чешуйки мягкие. – Девушка сомневалась, что по таким приметам можно понять, о каком драконе идет речь, но больше сказать было нечего.

– Ясно, – совершенно неожиданно для нее кивнул Асиешс. – Красноглазый с такой шкурой там один. Повезло тебе, он суточник. Они редкие. Могут летать и днем и ночью. Переключают зрение. Прекрасный экземпляр.

– Что значит – ей повезло? Да вы совсем спятили, господа офицеры? Девицам в корпусе не место. То, что она из семьи двуликих, дела не меняет, тем более приемыш! Какая присяга? – вскипел от замечания змея толстяк капитан. – Полковник Хордингтон! Этого нельзя допустить! Будет скандал.

– Вы не понимаете, капитан Сайледин. – Двуликий змей не мигая уставился на раскрасневшегося, разозлившегося окончательно толстяка. – Если зверь выбрал, то или мисель дает присягу, или дракона ей придется подарить. Конечно, если вы не решите его ликвидировать. Занимать место в драконятнике корпуса может только дракон, имеющий наездника-курсанта.

– «Подарить»?! – Истошный вопль Жербона, казалось, был последней каплей в чашу терпения полковника.

Надо было уже наконец принять решение и как-то завершить эту нелепую ситуацию с черноволосой пигалицей и присягой, превратившейся в цирковой балаган.

– Ведите дракона, – последовал четкий приказ, и все присутствующие на плацу курсанты и будущие курсанты оживились в предвкушении редкостного зрелища.

Многие из них еще никогда не общались близко с этими летающими ящерами. Момент запечатления происходил уже в корпусе под присмотром инструктора-драконоведа.

А тут такое событие. Какая-то выскочка, девица, желающая летать. Надо же. Кто-то из второгодок в задних рядах даже начал делать ставки. Примут – не примут. Полетит – не полетит.

Среди новичков тоже тихонечко спорили.

– Наверное, полковник решил сбить спесь с этой нахалки, – самоуверенно предположил чем-то похожий на капитана Сайледина плотный, стриженный под горшок парень.

– А может, проверят и примут! – возразил ему вихрастый и рыжий, успевший принять присягу сразу перед Касандрой. – Вдруг и правда ее дракон?

Курсанты гудели, толстый капитан что-то негромко пытался доказывать полковнику, напирая на то, что корпус покроется несмываемым позором, приняв в свои ряды девушку. А потом начиная заверять, что зверь не примет самозванку и им придется отбывать срок на каторге, если дракон разорвет обманщицу.

Касандра на все это внимания не обращала. Она замерла, вглядываясь в ворота находящегося за плацем драконятника.

Откровенно говоря, девушка побаивалась. То, что тогда дракон ее не тронул, в ее понимании ничего не значило. Может, не успел? А сейчас непонятно, и к тому же от нее, похоже, ждали демонстрации полета.

Нет, какой-то опыт у нее был. Правда, в первый раз летала Кася не на драконе, а на спине приемного отца. Когда семья Воронковых забрала ее из приюта попаданок. У мьеста Воронкова был специальный артефакт, не дающий ей соскользнуть с перьев на его спине.

Дракон, которого вывел Асиешс, был огромный. С блестящей чешуей, размером с самосвал. Он плавно двигался за драконоведом на когтистых лапах, кося по сторонам ярко-алыми глазами.

Касандра сразу узнала в нем своего «бычка», который скакал по загону, пытаясь скинуть ее со спины. Сейчас на нем по крайней мере красовалось седло и упряжь.

– Держи. – Змей-инструктор протянул ей конец ремня. – Сигналы управления похожи на те, что подают лошадям. Ты же в небо на нем не поднималась? – поинтересовался он и невозмутимо продолжил инструктаж, после того как Кася отрицательно мотнула головой: – Для взлета тянешь на себя, а для спуска встряхиваешь повод, чтобы он шлепнул по шее. Учти, дракон признает только твердую руку. Давай забирайся. Слишком много народу, незачем нервировать зверя.

Касандра поспешно вцепилась в ремень, пытаясь не поддаваться панике. Впрочем, чешуйчатая зверюга к ней агрессии не проявляла и обнюхала ее весьма миролюбиво.

– Позвольте, мисель, вас подсадить, – галантно предложил тут же подскочивший к ней капитан Горностайчик и легко, словно Кася ничего не весила, подкинул ее на спину дракона.

Зверь рыкнул на капитана, постоял, переминаясь с лапы на лапу и пару раз оглянувшись на седока. Когда Касандра, решившись, потянула повод на себя, дракон сорвался с места, легко хлопнул крыльями и, подпрыгнув, взвился в воздух, словно только и ждал этого момента.

Небо расплескало перед ними весь свой простор, затопленный синевой и редкими облачками.

Резвящийся дракон заложил крутую петлю вбок, как на американских горках, и Кася счастливо и восторженно взвизгнула, захохотала и сжала ногами чешуйчатую шкуру своего «коняшки».

– Йу-ху-у-у! – разнесся в поднебесье ее азартный вопль. – Быстрее! У-ух!

Дракон, сложив крылья, скользнул в воздушном потоке вниз, как на салазках, а потом, распахнув их парашютом, завис, паря и плавно покачиваясь.

– А что ты еще умеешь? – разговаривая со зверем так, словно он мог ее понимать, азартно вопила Кася, опьяненная чувством полета. – Бочку? Мертвую петлю? Давай еще что-нибудь придумаем? Ва-а-ау!

Зверь, взмахнув крыльями, начал набирать высоту, погнавшись за замеченной им стаей упитанных птиц, похожих на крупных уток. Не желая участвовать в драконьей охоте, Касандра попыталась поменять курс, но ничего не вышло. Похоже, дракон решил лететь так, как ему вздумается, легкая наездница на спине ему совсем не мешала. Он ее просто игнорировал.

– Что она вытворяет? – визжал меж тем на плацу капитан Сайледин. – Она угробит себя и дракона! Нас казнят. Вот куда они полетели? Девка крадет имущество корпуса!

– Мне кажется, она не может им управлять, – с сомнением вглядывался в небо Горностайчик. – Как-то странно летят, как будто дракон не слушается команд. А почему ей дали взлететь без куратора? Асиешс?

– Глупый вопрос, – невозмутимо парировал змей. – С куратором в полет идут только курсанты корпуса. Девушка курсантом не является. На драконе нет клейма академии. Поскольку было дано распоряжение выдать девице ее дракона для демонстрации навыков, я выдал!

Выругавшись на то, что забыл о своеобразии мышления инструктора-драконоведа, Иерр Хордингтон рванул в драконятник. Все же в чем-то интендант был прав: за дракона и тем более девицу из-за своих приказов сейчас был в ответе именно он.

Через пару минут с плаца корпуса под восторженными взглядами курсантов в погоню за Касей взлетел искристо-белый стремительный дракон полковника.

В душе Касандры сейчас боролись два чувства. Счастье от полета и свободы, когда весь этот мир и вся эта неоглядная синь только твои, и легкая паника оттого, что полет должен как-то теоретически заканчиваться приземлением. Он не может длиться бесконечно. И вот куда и как она приземлится, Кася совершенно не понимала. Дракон резвился в небе неразумным игривым котенком, и ему совсем не было дел до суетящейся на его спине девицы.

«Они же поймут, наверное, что что-то не так? И дракон ведь имущество. Тот противный толстяк Жербон орал, что отчетность у него там и еще что-то, – припомнила она краснолицего капитана, брызжущего слюной во время своих экспрессивных воплей. – Помогут ведь? Хотя бы дракона-то точно вернуть захотят».

Касандра Воронкова была очень рассудительной, спокойной и упрямой девушкой. Бывшая земная детдомовка, потом попаданка, сейчас же приемная дочь семьи Воронковых, она никогда не расстраивалась раньше времени, всегда пытаясь логически рассортировать по полочкам возникшую ситуацию.