Елка заняла половину гостиной, и, чтобы попасть в кухню, нужно было забираться на диван и перелезать по нему, а потом перепрыгивать сразу через порог. Это было весело, особенно потому,

что мама и папа тоже так делали, будто Брауны всей семьей играли в «Пол – это лава».

Еще Пенни помнила, как они купили для это исполинской елки украшения. Гирлянды, шары и сверкающие бусы. Напекли пряников и тоже обвешали ими ветки, но все равно казалось, что украшений мало. Мама испекла пирог и замариновала вкуснейшую курицу. Они полдня смотрели телевизор, потом сходили на рождественскую служб и сели ужинать. Вместе.

Следующего Рождества Пенни ждала с нетерпением. Брауны как раз переехали в новый дом и теперь запросто могли поставить огромную елку, даже не пришлось бы ходить по дивану, чтобы попасть в кухню, но, к сожалению, елку в дом никто так и не принес. Папа обещал, что сделает это буквально на днях, но не успел, а когда спохватился, питомники закрылись на каникулы, а ехать в большой город в сочельник никто бы не стал.

Елка была для Пенни чудом. Не любая, конечно, а та, что стояла бы у нее дома. В доме Люка украшения не вызывали такого восторга: она просто не представляла ничего подобного в собственной гостиной.

– Милая, что это?

Мама уже стояла на пороге, когда сотрудник доставки в синем комбинезоне и шапочке Санта-Клауса поднялся по ступеням и вошел в дом.

– Я сделала себе подарок на Рождество, – пожала плечами Пенни, пытаясь выглядеть спокойной. – Я экономила на обедах. И миссис Чок платила мне за выгул ее пса двадцатку в день, пока навещала внучку.

– И ты потратила их на елку?

– Так точно, ма…

– Очень мило… Я оставлю тебе на украшения. – Мама положила несколько купюр на полк у двери и быстро сбежала по ступеням. – Непременно нарядим ее вместе после дежурства! – крикнула она, прежде чем присоединиться к папе, уже сидящему в машине.

Пенни с тоской посмотрела на деньги, догадавшись, что мама, скорее всего, просто не помнит, что сегодня уже сочельник. Для нее это лишь еще один загруженный день. «Закажу на них пиццу», – подумала Пенни и пошла любоваться своим подарком.

Елка заняла предназначенное ей место. У них был пустующий угол у камина, где, скорее всего, по плану предыдущего хозяина дома и должна была стоять эта красавица. Там даже была специальная, крайне неудобная розетка, и теперь стало ясно, что она идеально подойдет для гирлянды.

Пенни заказала пиццу, убедилась, что дома достаточно газировки, а потом полезла на чердак, где хранились старые вещи. Там была картонная коробка с теми самыми украшениями семилетней давности. Бусы, шары, гирлянды. Их было совсем немного, и Пенни даже пошарила еще в надежде, что есть другие коробки. Видимо, та памятная елка была куда меньше, чем ей представлялось.

Насколько же крошечной тогда была их квартира? Того, что лежало в коробке, хватило на пар больших веток. «Ну главное, что в доме стоит елка.

Остальное уже не так важно», – подумала Пенни, глядя на результат своих трудов.

– Пе-е-енни? – Сара стояла на крыльце. Ее нетрудно было узнать по голосу.

– Открыто!

Сара впустила в гостиную холодный воздух и запах печенья.

– А я тут… ой… это что же, елка в доме Браунов? Пенс… это очень… мило!

– Должно быть. Мне не хватило украшений.

– Мы можем что‑нибудь найти у нас на чердаке.

– Нет, мне все нравится. О, а это, кажется, пицца!

Из большого окна гостиной была видна машина доставки, сворачивающая на подъездную дорожку.

Пенни не хотелось выглядеть жалкой перед Уилсонами. Между их семьями не было большо пропасти ни в размерах дома, ни в зарплатах родителей. Просто они прошли разный путь и по‑разному относились к работе. У Браунов все было кувырком.

– Пицца? Пенни, ну что за шутки! Я наготовила еды!

– Я… пожалуй, хочу отметить Рождество в одиночестве.

– Нет, нет, нет! Забирай свою пиццу и пошли к нам, пожалуйста. А то Люк расстроится.

– Не думаю.

– В чем дело, Пенелопа Браун? Между вами черная кошка пробежала? Что‑то не так?

– Нет, нет…

– А я все вижу.

В дверь позвонили, и Сара сама подошла к двери, забрала коробку с пиццей у доставщика и даже нашла на полке несколько купюр, оставленных Мэл:

– Вот, там пара долларов чаевых, больше нет.

Счастливого Рождества!

И через секунду она уже плюхнулась на диван, достала из коробки кусок «четыре сыра» и принялась есть.

– Он влюблен, – нехотя вымолвила Пенни. – И это не я.

– С чего ты взяла?

– Я точно знаю. Не почти наверняка, а наверняка.

– Детка-а, – протянула Сара и отложила кусок. – Ты потому не идешь к нам? Он тебе нравится?

– Да, и я уверена, что все делаю правильно.

Пусть на этот раз у меня будет одинокое, но счастливое Рождество. Хочу ни о чем не думать, есть пиццу и смотреть кино. Вдруг мечты сбудутся и родителей отпустят пораньше!

– Ох, милая, тогда уж пусть и моего доктора выпнут из госпиталя… Скоро Люк уедет, и я останусь одна в четырех стенах.

Сара ушла спустя четверть часа, прихватив недоеденный кусок пиццы, а Пенни села в кресло и включила телевизор. Канал за каналом, потом несколько онлайн-кинотеатров, и наконец выбор остановился на «Один дома», большом стакане колы со льдом и…

не хватало только пледа, чтобы укутаться. Гирлянда на елке – точнее, на двух ветках – мигала, и это было почти по‑праздничному, в доме пахло хвоей – непривычный для него запах. Как насчет камина?

Пенни теоретически знала, как с ним обращаться, но они с мамой никогда не зажигали его сами.

Ей определенно нужны были спички. Поленья лежали в корзине: дрова отец никогда не забывал купить; впрочем, не так уж часто они и заканчивались, чтобы оказаться не готовыми к очередным посиделкам перед огнем. В семье Браун редко разжигали камин.

– Па, а где спички?

Она все‑таки сделала это. Позвонила отцу во время дежурства, хотя повод не был важным.

– Спички? Одну минуту, я сейчас вернусь, – сказал он кому‑то по ту сторону, раздался шум и снова голос отца: – Пенни, это действительно так важно сейчас?

Она замерла на секунду перед зияющей черно пастью старого камина и задумалась, а потом поняла, что просто обязана прямо сейчас сказать самые эгоистичные слова в своей жизни.

– Да, па, потому что я одна на Рождество и хочу, чтобы у меня в комнате горел камин.

Фух!

– Э-э… – Отец откашлялся, катастрофы не произошло. – Быть может, позовешь Люка?

– Где спички, пап? Мне не нужен Люк, мне нужен камин.

– На верхней полке для фотографий, рядом с часами.

Пенни запрокинула голову в поисках полки и поняла, что доставщик загородил ее елкой, зато там и правда стояла жестяная банка, очень похожая на ту, в которой отец хранил спички.

– Спасибо.

– Эй, Пенс… – начал отец, но замялся.

– Что?

– Надеюсь, ты хорошо проведешь время? Обещаю, в следующем году…

– Меня тут уже не будет, па. Я буду в колледже.

И скорее всего, не приеду на каникулы, потому что не хочу опять быть одинокой в собственном доме. Пенни скинула звонок и принялась ходить вокруг свое спонтанной покупки. Сдвинуть дерево было невозможно, это точно. Обхвата рук не хватило бы, даже чтобы дотянуться до ствола.

Пришлось лезть так. Всего‑то нужно впихнуть стул между стеной и ветками, а потом привстать на цыпочки и подцепить банку кончиками пальцев. Как раз в ту секунду, когда Пенни была почти у цели, раздался стук в дверь.

– От… кры… то!

Банка никак не хотела оказываться в руках. Быть может, это Люк? Он в два счета все достанет, со своим‑то ростом, и стул не понадобится.

– Люк, это ты?

Но прежде чем она услышала ответ, произошло три вещи. Дверь открылась, и в дом вошел Большой Волк. Банка поддалась и упала с полки прямо Пенни в руки. Пенни потеряла равновесие и полетела со стула на елку.

* * *

В приемном отделении центральной больницы Деполе тоже стояла елка, правда искусственная, из серебристой мишуры, украшенная самодельными игрушками. Судя по рисункам, это было творчество пациентов из детского отделения. Радиоприемник весело исполнял «Santa Baby», и все были настолько погружены в атмосферу, что подпевали нестройным хором, вторя Мадонне.