***

Бетельгейзе проводила свои ритуалы каждый день еще до того, как высыхала роса. Сама жрица теперь жила в Ирриноре, но ее послушницы оставались в башне Золотого Огня, где продолжали нести свою службу. Только эти девочки, напоминавшие Бет стайку воробьев, слушались ее беспрекословно.

Она уже несколько лет возглавляла орден и свыклась со своей ролью. Те обряды, которые прежде вызывали в ней отторжение, теперь приносили успокоение. И сегодня утром Бет шептала молитвы, благословляла воду и пищу, водила руками над священным огнем. Послушницы молчаливо украшали цветами каменную нишу, которая служила алтарем.

В какой-то момент Бет ощутила на себе пристальный взгляд, но ритуала не прервала. Когда она наконец отвернулась от алтаря, увидела в полумраке коридора темную фигуру.

– Заканчивайте, – приказала Бет жрицам и одним движением руки потушила резные свечи.

Присутствие гостя уже казалось осязаемым. Бет неторопливо сложила полотно, на котором подсыхал свечной воск, и передала его послушнице. К этому моменту Герхарда уже утомило ожидание, и он направился к ней через зал. Бет мгновенно выпрямилась и повернулась к нему лицом.

– Ваше высочество.

Его нос едва заметно дернулся. Герхард остановился и елейным тоном проговорил:

– Я прошу благословения верховной жрицы.

Она поджала губы, но обмакнула пальцы в святой воде и мазнула ими по его лбу.

– С вами защита Великой Девы.

– Да славится имя ее. Пусть пошлет мне сил. Бессонные ночи выматывают.

– Мне об этом слышать нет нужды, – сказала Бет резче, чем намеревалась.

Чтобы скрыть раздражение, она вновь повернулась к алтарю. Смешок Герхарда прозвучал у самого ее уха.

– Что вы себе надумали, жрица? Я занят делами серьез…

Он оборвал свою речь, когда к ним приблизились две юные девушки.

– Нам готовиться к встрече паломников? – несмело спросила одна из них.

– Подите к сестре Море, она вам поможет.

Послушницы кивнули. Одна из них зачарованно смотрела на Герхарда, и тот одарил ее любезной улыбкой.

– Вы ведь настоящий принц? – прошептала она.

– Настоящий, – подтвердил он, прижав руку к сердцу.

– Займись делом, Айно, – одернула ее Бет.

Послушницы вновь суетливо поклонились и упорхнули прочь.

– А ты сурова, – вполголоса заметил Герхард.

– Я за них в ответе.

– Милая Айно ведь не сделала ничего дурного.

– Она совсем недавно в ордене и постоянно витает в облаках. А встреча с вам подобным ей только навредит.

– Мне подобным? Чем я так плох?

Она подняла на него глаза, но он смотрел поверх ее головы.

– Поведай. Ответа на этот вопрос я жду от тебя уже пять лет.

Ее губы кривились в усмешке, но голос прозвучал ровно.

– Этот вопрос лучше задайте последней из ваших невест.

Другие жрицы покинули зал, и шорохи растворились в наступившей тишине.

– Мне нужна твоя помощь, – заявил Герхард будничным тоном. – Хочу, чтобы ты взглянула на кое-что. Пойдем к свету.

Она прошла за ним к ближайшему окну, в которое струился утренний свет, и опустилась на подоконник. Герхард сел рядом, достал из-за пазухи кожаный мешочек и развязал тесемки. На его ладонь выскользнул бело-голубой камень размером с грецкий орех.

– Можешь сказать, что это?

Бет нахмурилась и провела рукой над камнем, не дотрагиваясь до него. Ее пальцы замерли на мгновенье и дрогнули, точно коснулись невидимых струн.

– Странно. Похоже на печать.

– Получится снять?

Она медленно покачала головой.

– Не могу понять природу… Чаще всего достаточно направить ток магии, чтобы ослабить защиту, но это… Нет, полностью запечатано.

Герхард нетерпеливо прицокнул.

– Я думала, ты поладил со старшим Астером, – вполголоса сказала Бет. – Почему бы его не попросить о помощи?

– Нет, я никому в этой цитадели не доверяю, – с мрачным видом отозвался Герхард.

– А мне, выходит, веришь?

Он одарил ее сардоническим взглядом и вернул камень в мешок.

– Они не могут не знать, что происходит. Все эти маги… Понимают, что скоро лишатся поддержки казны, и знают, что инициатива исходит и от моего отца тоже.

– Но большинство из них владеют собственными землями. Они не умрут с голода.

– Не будь так наивна. Никто никогда не отказывался от дармовщинки. Астеры, может, и богаты, а вот Ладары уже не очень, а земли Нефелов и Шуаннов как две крошечные кляксы на карте. И это четыре Великих Дома, а остальные…

Он махнул рукой. Бет вновь покосилась на кожаный мешочек.

– Откуда у тебя этот камень?

– Долгая история.

– Такая уж и долгая?

– Хочешь послушать, приходи после ужина, расскажу.

– Прийти куда?

– В мою спальню.

Она отвернулась к окну.

– Неуважение к верховной жрице сурово карается, чтоб вы знали.

– Как и неуважение к сыну короля. Этот твой обруч…

Он протянул руку и коснулся золотого украшения на ее лбу. Бет не шелохнулась, но ее внимательный взгляд следил за каждым его движением.

– Не жмет?

– Впору, – отозвалась она.

Его пальцы прошлись по ее волосам, по щеке и мягко погладили подбородок.

– Приходи, – сказал он изменившимся голосом. – Глупо бегать друг от друга…

– Меня Эрик ждет вечером.

Герхард возвел очи к потолку.

– Да когда же он тобой наиграется?

– Твои намеки попросту смешны.

– А, станешь уверять меня, что все еще девственница?

– О, довольно, – протянула она и соскользнула с подоконника.

Оправив подол плаща, Бет серьезно посмотрела на Герхарда и сказала:

– Останьтесь и помолитесь, ваше высочество. Вам не повредит.

В последние дни никто не скорбел о судьбе Леды Ладар так горестно, как Аррил Астер. Не потому что он был привязан к погибшей волшебнице – он едва ее знал – а потому что создавалось впечатление, что вместе с Ледой исчез и весь ее благородный род. Нынешний лорд Ладар мог только вредить магической знати, и он в очередной раз это доказал.

Спустя всего несколько дней после прибытия верховной жрицы Бетельгейзе и ее ордена на улицах Анемополиса появился еще один торжественный кортеж. На сей раз горожане не ликовали, а Аррил так и вовсе едва сдерживал ярость. Пусть ему не нравилась высокомерная и насмешливая Бетельгейзе, ее способности он не мог отрицать. Жрица владела редкой магией очищения. А вот орден жреца Ригана, приглашенный Ладаром, по мнению Аррила являл собой сбор редкостных фанатиков. Они отрицали любые другие учения и славились жестокими наказаниями провинившихся. Горький опыт подсказывал Аррилу, что проповедники, так рьяно отрицающие чужих богов, не слишком верят в силу собственных.

О прибытии новых гостей граф узнал, когда увидел их в главном зале цитадели. Одетые в фиолетовые мантии, они толпились меж колонн, а с другой стороны уже собирались жрицы из ордена Бетельгейзе.

– Что это значит? – вполголоса спросил Аррил у Ладара, который наконец решил явиться в главный зал.

Тот застыл у парадного входа и следил за священнослужителями обоих орденов с ядовитой усмешкой на губах.

– Пусть и эти помолятся о нашем благоденствии, – еле слышно сказал он.

– Ты что же, не поним…

Ладар не стал дослушивать и зашагал прочь. Аррил же стиснул челюсти и искоса посмотрел на Бетельгейзе. Та не казалась взволнованной или удрученной. Оба принца держались рядом с жрицей, как негласное напоминание о ее высоком положении.

Герхард перехватил устремленный на них через зал мрачный взгляд графа Астера и с усмешкой обратился к брату.

– После того, как отец запретил этим милым ребятам вершить самосуд в Инвернии, они страстно нас не любят… Считают себя притесненными.

– Они ведь пытались отрезать язык женщине, которую поймали на измене мужу. Ну где ты видал безъязыких северянок?

– А я восхищаюсь их испытаниями, – вставила Бет. Она изящным жестом оправила прозрачную вуаль, которая окутывала ее хрупкую фигуру. – Особенно теми, где невиновность будет доказана, только если обвиняемый пройдет через огонь, и на нем не останется ни единой отметины.