– Вы же не передумали поить нас чаем?

В голосе незнакомца, мелодичном и сильном, какие бывают у хороших певцов, отчетливо проступали нотки говора северян. Алетта стряхнула замешательство, приблизилась к круглому столу, за которым отдыхала компания, и начала расставлять чашки.

– Людей запугиваете? – мягко сказала жрица. – Вас подобное не красит, ваше высочество.

«Высочество»? Выходит, это принц. Любопытно было бы знать который. И все же колдуном он быть не может. В инвернской королевской семье волшебники не рождались. Однако не почудился же ей мороз по коже.

– А сахару не дадите? – невозмутимо поинтересовался принц. – Подсластите мой горький характер.

Алетта с таким звоном опустила перед ним сахарницу, что привлекла всеобщее внимание, даже мага, который корпел над бумагами в уголке.

– Прошу прощения, – буркнула она.

И перевела взгляд на жрицу. Бетельгейзе все так же иронично улыбалась, а на поверхности ее золотого обруча танцевали солнечные блики. Одна мысль о том, что Алетта когда-то пользовалась таким же почетом, как эта роскошная холодная дева, казалась безумной.

«Как я попрошу ее? Как буду молить об исцелении, не открыв кто я такая?»

Когда Алетту изгнали из Анемополиса, ей велели не возвращаться. Если бы она вновь вошла в священный город, ей пришлось бы принять наказание. Поэтому она так тщательно скрывала свое настоящее имя и происхождение. Но попытаться лгать верховной жрице? Если слухи о Бетельгейзе правдивы, она раскусит Алетту в два счета.

– Вы хотите попросить благословения, дитя?

Алетта поняла, что слишком пристально разглядывала знатную гостью. Снисходительное обращение резануло слух, и Алетта покачала головой.

– Благодарю вас. Не стану отвлекать.

– Не робейте, – пропел принц. – Здесь всего-то генерал королевской армии, верховная жрица и наследник престола. Ах, а теперь еще хозяин цитадели и граф.

Последние слова принц Эрик произнес, глянув Алетте за спину.

– Граф Астер! – воскликнула Бетельгейзе. – Вам все же удалось вырваться.

– Простите, если заставил вас ждать.

– А видеть вас, лорд Ладар, еще больший сюрприз, – проникновенно проговорил принц.

Ладар ответить не успел. Алетта шарахнулась в сторону, чтобы уступить ему дорогу, но от резкого движения с ее подноса соскользнула ложка, которая с неприятным звяканьем приземлилась у ног нынешнего владыки цитадели.

– Смотри, что творишь, – процедил Ладар, оттолкнув ложку носком сапога.

Заливаясь краской, Алетта поспешно наклонилась, но ее опередили. Перед глазами мелькнула рука с мрачным перстнем на указательном пальце.

– Держите.

Сердце заныло, словно действие ее зелья в очередной раз ослабло. Однако Алетта готовила себя к этой встрече, поэтому с ее губ не сорвалось ни звука. Она выпрямилась и посмотрела на бывшего жениха, а тот шагнул к столу и занял место рядом с Ладаром.

Граф Аррил Астер совсем не изменился. Алетту поразило то, что его облик ничем не отличался от того, что она хранила в памяти. Будто и не было долгих, наполненных горечью лет.

– Присоединитесь к нашему чаепитию? – спросил принц.

– Ничего не нужно, – ответил Аррил и повернулся к Алетте. – Ступайте.

Она думала, что умрет в тот же миг. В его лице не проскользнуло и намека на узнавание. Он смотрел на нее, как смотрят на незнакомку. Даже хуже: он смотрел сквозь нее.

Сомкнув челюсти, Алетта коротко поклонилась и зашагала к двери.

***

До своего шестого дня рождения Алетта не знала о том, что родилась в особую ночь. Вернее сказать, она знала об этом, но не осознавала до конца всей значимости этого факта. Ее смешило, но не сильно заботило то, что горожане любили поглазеть на нее в благоговейном восторге. Она привыкла к тому, что перед ее родителями почтительно расступается толпа. Но все это больше напоминало игру – забавные ритуалы.

Когда Алетте исполнилось шесть лет, отец усадил ее к себе на колени и рассказал, что она появилась на свет в ночь синей луны, что означало особую милость высших сил. Поначалу девочка решила, что это очень интересно, и даже немного возгордилась, однако уже через пару дней ее ждало первое огромное горе. Незнакомые люди явились в ее родной дом и забрали от отца с матерью. Дева Золотого Огня не могла наслаждаться свободной жизнью: Алетту ждала долгая и тщательная подготовка к великому таинству, и первым шагом на этом пути стало лишение родительской ласки. Отец и мать знали, что это произойдет, осознавали великую честь, и разлука не длилась бы вечно, но ничто не могло утишить горе матери. Она плакала не переставая. Отец держался. Алетта же от страха не могла вымолвить ни слова. Даже слезы пришли позже, когда она оказалась в огромном чужом доме, где началось ее обучение.

Сейчас Алетта с усмешкой вспоминала долгие годы подготовки к торжественной церемонии. Ее вера не знала сомнений. В своих молитвах и мыслях она славила силы, которые отметили ее как избранную. Она никогда не преступала черту и во всем повиновалась учителям. Она жила только в ожидании ритуала, от которого зависело благоденствие континента.

Алетта знала, что будет свободна после проведения ритуала, и эта мысль тоже придавала ей сил. Редкие встречи с родителями оставили в ней неизгладимое впечатление, и она ждала дня, когда смогла бы вернуться к ним.

К ней приставили двух сестер-близнецов, которые стали для Алетты няньками. Она полюбила их как родных тетушек, и долгие годы они заменяли ей семью. А вот жрецы, которые обучали ее священным текстам и ритуальным жестам, вызывали в ней робость, но она старательно исполняла все ей порученное.

Алетта ждала и ждала дня, когда свершится ее предназначение. Наконец она прибыла в Анемополис, и там совершенно неожиданно встретила человека, которому без раздумий отдала сердце. Ей не нужно было ловить его взгляд – граф Аррил Астер всегда смотрел на нее. Когда родители приехали навестить ее в Анемополисе, Аррил попросил руки Алетты у ее отца. Те дни походили на сказку. Добрую сказку, без чудовищ и ведьм. Алетта не сомневалась в том, что впереди ее ждет только счастье. Оставалось только провести ритуал и начать новую жизнь в новом статусе.

А потом была башня Золотого Огня. Песнопения и свет, льющийся в окна. Ее губы, шепчущие молитву. И чувство, будто ее окатило потоком расплавленного воска.

Быть отвергнутой силами свыше, а потом и любимым человеком – такой судьбы Алетта даже вообразить не могла. Она провела в заточении несколько дней, полуживая от ужаса. Ей задавали постыдные вопросы, и она повторяла правду, только потому что ей и в голову не пришло бы солгать. Ее растили как воплощение чистоты и не готовили ко лжи и уверткам. Но в конце она все же соврала. Слова, сказанные глубоким голосом, сломили ее решимость.

– Ваша вина уже не подвергается сомнению. Однако они не поверят, что вы единственная преступница. Тень падет и на его репутацию тоже. Все уже подозревают, что он вас соблазнил. Вы его погубите…

И природа ее страха изменилась. Страх превратился в панику.

Алетта покаялась в тот же день. Соврать оказалось просто, ведь отвести угрозу от Аррила стало для нее самым важным. Она сказала своим судьям, что год назад, еще до ее приезда в Анемополис, связалась с чужестранцем, с которым вступила в связь. Сказала, что это случилось лишь однажды, и имени того человека не запомнила.

Ей предстояло публичное поругание, и она прошла его с чувством обреченности и скорби. Аррил был там, когда ее вывели на городские улицы. Алетта помнила жесткую складку в уголке его рта и застывший взгляд. Она стыдилась собственной лжи, но не осмелилась даже своему бывшему жениху открыть правду. Что-то ей подсказывало, что ни ее оправдания, ни мольбы теперь его не тронут.

Он не пытался ей помочь. После ее признания он не заговорил с ней ни разу. И она не могла понять, как человек, желавший когда-то назвать ее своей женой, смог так легко поверить в бессовестную ложь.