— Ну и что молчим? Вы кажется поговорить пришли.
— Света, — шипит Настя на подругу.
— Юля мне правда очень неудобно из-за всей этой ситуации. Ваша подруга права: это наша вина. Если бы мы с Томочкой поддержали вас с Егором, а не… Ну сами знаете, то бы… Поймите нас, Марк наш единственный внук, потерять его для нас самое страшное…
— Как и для Егора, но почему-то вы решили играть в другой команде, а не на его стороне, — мои слова заставляют Олега Егоровича поморщится, как от острой зубной боли.
— Юля, вы еще молоды. Вам не понять, что с возрастом внуки, кажутся…
— Важнее детей, — Света выдвигает табуретку и садится рядом со мной, не снижая уровня воинственного настроя. — Да знаем мы все: херовые отцы самые замечательные дедушки. Плавали, видели, знаем.
— Вы правы. Мы выбрали внука, а не сына. Жена и я присоединились к Соболевым в надежде не потерять те редкие встречи, что мы имеем. Мы не правы в этом поступке. Но так же мы будем неправы если бросим сына в том ужасном состоянии в котором он сейчас находится.
— По вашей вине, — не унимается подруженька моя.
— По нашей вине.
— Что с Егором? — сердце бьется так часто, а от звука его имени по телу пробегают мурашки.
— Он не в себе. Вся эта ситуация с вами, с нами, с сыном подкосила его. Он пытался забыться, как и любой мужчина в вине…
— Забухал наш Егор, — прерывает несмелую речь Миронова старшего Максим. — Я сначала думал, что ему просто нужно расслабиться, отвлечься ну пар выпустить. Выпил с ним. Поддержал, а потом, когда понял, что это не разовое мероприятие, а запой, то стало поздно. Такого с ним раньше не было. Только пьет, почти не закусывает. Видеть никого не хочет. Поговорить с ним не реально. Любые попытки возвать к здравому смыслу воспринимает в штыки, считая, что все гео предали.
Максим потирает подбородок, а Настя кладет ему свою маленькую ладошку на плечо. Я только сейчас замечаю на губе Макса и на костяшках пальцев ссадины. Они подрались?! Эта битва качков титанов ничем хорошим не могла кончиться.
— Вы не подумайте Юля. Егор не алкаш. У него особое отношение к алкоголю, такое с ним впервые… Он никого не слушает, ни с кем не общается, только пьет молча. Ему очень плохо, раз он скатился в такое состояние.
***
Мы идем к подъезду. Ноги еле двигаются, поэтому я отстаю от своего провожатого. Я не знаю, что скажу Егору, когда его увижу. Что люблю его? Это правда, но от нее никому не легче. Чтобы он прекратил пить и возвращался к нормальной жизни? Не думаю, что эти слова на него возымеют воздействие. Да и как жить нормально если у нас у обоих в груди огромная дыра.
— Максим, ты сказал, что Егор никогда раньше не уходил в запой, а Олег Егорович, что у него особые отношения с алкоголем, что это значит?
— Это значит Юля, что Егор, как любой нормальный человек может выпить на празднике. Но свою норму знает четко. На моей памяти он как свинья не нажирался никогда. Всегда во вменяемом состоянии.
Мы замолкаем стоя у подъездной двери. Хочется еще потянуть время, спросить Максима, о чем угодно, лишь бы не идти дальше. Но вопросы, как на зло не появляются. Мужчина это чувствует, отпускает дверную ручку и сам продолжает разговор.
— Мы с Егором тогда особо-то и не дружили. Так общались в общей компании. У нас в этой компании парень был, как раз хороший друг Егора. Веселый, движушный, адреналин любил, езду быструю. Ну вот однажды мы в клубе отдыхали. Вино, девочки, кальян. И этот парень, будучи уже в говно посрался со своей кралей, вылетел из клуба и сел за руль. Мы за ним. Думали, что успеем остановить, поговорим, покурим, успокоим. Но нет. Он разогнался, вылетел на проспект и обнял фонарный столб. Насмерть. На наших практически глазах иномарка сплющилась в бумеранг.
— Это ужасно.
— Ужасно было его матери об этом сказать. Ужасно было оттаскивать девушку от его машины, так как бензин потек могло рвануть. Ужасно было думать, что если бы мы не пили на спор, или бы я девушку его не позвал танцевать, из-за чего они и поссорились, что если бы Егор еще в клубе его удержал, то ничего бы не было. После этого нас перемкнуло. Всех практически, кто сам момент столкновения видел. В голове как тумблер щелкает, дальше пары бокалов само не лезет. Сразу картинки в голове с той ночи. По крайней мере у меня так.
***
— Простите, я верно поняла? Вы хотите, чтобы Юля поговорила с Егором и вывела из запоя, потому, что он страдает, а вас совесть мучает? Серьезно? А вы часом не прихренели господа мужчины?! Может нам его в клинику под капельницу положить? Насть у вас свободные палаты есть? А… А пока он будет на реабилитации, мы с Юлькой штурмом возьмем дом этих ваших Соболевых, под покровом ночи выкрадем Марка и поможем вам иммигрировать за границу по поддельным паспортам? А что, давайте Юля и это для вас сделает потому, что вы ее как «отец её любимого мужчины» просите!
— Света, — снова одергивает подругу Настя, но в ответ получает убийственный взгляд и сразу замолкает.
— Не Светкай мне тут! Юлька одна из них из всех приняла взрослое ответственное решение, поставив интересы любимого и его ребенка выше своих. Сама страдает! Ты же сама видела, что с ней происходило. А теперь она должна опять разгребать кашу, которую вы заварили. Я что не права?
— Права, — подаю голос я и обнимаю подругу. Светка всегда будет на моей стороне, как и я буду на ее. Моя милая, боевая девочка, еще со школы защищающая меня от хулиганов, переживающая со мной все проблемы, поддерживающая и самая настоящая. — Права Свет. Я полностью поддерживаю твое негодование. Еще несколько недель назад, когда ваша жена практически прямым текстом, говорила, что против свадьбы, так как я очередная девица на пару ночей, вы молчали. А теперь я у вас, Олег Егорович, цитирую: замечательная и добрая.
Мне обидно! И я гоорю об этом сейчас, только из-за того, что рядом моя сильная и знающая нам цену подруга. Опираясь на ее поддержку я могу подать голос и сказать, что мне больно прямым текстом.
— В этой ситуации все стали жертвами войны бабушек и дедушек за право обладания внуком, но почему-то я, ненадежная девица, которая Бог знает, чему может научить Марка, должна быть взрослой, переступать через свои чувства и спасать всех.
Светка одними губами произносит «Умница» глядя мне в глаза.
— Юль, я понимаю, что во всей этой ситуации ты так же страдаешь, как и Егор, но привезти его сюда возможности нет. Даже если он меня пустит на порог и услышит, что ты хочешь его увидеть — не поверит. Поэтому мы здесь. Понимаешь я впервые вижу его таким. Я не уверен, что он сам выберется из этого состояния. Я, как его друг, прошу тебя поехать вместе со мной и поговорить с ним.
***
Лифт не работает, поэтому поднимаемся по лестнице пешком. Как же много ступенек. Так много, что их хватает вспомнить наш разговор на кухне, подумать правильно ли я поступаю, передумать и решить отступить, а потом снова передумать и тихо топать вслед за Максимом.
— Ты не бойся только. Я если, что рядом.
— Он давно пьет?
— Недели две точно. Поговори с ним. Он никого из нас не слушает. Тебе Олег Егорович не сказал, но он мать даже на порог не пустил, а с ним только на русском матном общается.
Макс открывает запасными ключами дверь и в нос ударяет спертый запах перегара. Я ошалевше смотрю на своего спутника, а тот лишь поджимает губы типа «Ну, о чем мы и говорили».
Вхожу в квартиру не разуваясь. Под ногами хрустит стекло. Некогда уютная квартира напоминает место боевых действий. Да Макс был прав, его друг перешел стадию заливания горя и теперь просто ушел в запой.
— Я же тебе сказал проваливай Макс.
Егор поднимается на диване и видит меня, но прежде, чем это происходит в стену рядом со мной прилетает стакан и с дребезгом разлетается на кусочки под мой вскрик. Егор переводит взгляд с меня на бутылку коньяка, снова на меня и обратно.
— Допился…, — он тяжело вздыхает и протягивает бутылку мне. Я отрицательно мотаю головой. В голове вакуум. Нужно, что-то сказать, а что говорить не знаю. — Правильно… Не пей. Белочки не пьют.
