«Я снова всех подвел…»

Эта мысль пульсировала в воспаленном мозгу скованного цепями Анти.

«Снова на те же грабли! Старый дурак! Я не должен был подвергать их такой опасности! Неужели снова конец…».

Обездвиженный старик был прикован к стене в углу грота, так хорошо знакомого ему. Это место вставало из глубин памяти в каждом сне доброго волшебника в течение вот уже двухсот лет. Здесь он потерял своих друзей и своего учителя. Спустя века, Анти вновь оказался в этом зловещем месте, и снова, как и много лет назад, он чувствовал себя виноватым в крахе добра, не выстоявшего в извечной битве.

С потолка звучно капала вода, сливаясь в невидимый поток. Подземный ручей тек, несясь к свету, как и положено всему живому. Анти, абсолютно вымотанный морально и физически, стал проваливаться в темную пропасть страшных воспоминаний…

В пещере стало совершенно невозможно дышать. Огненные шары, выпускаемые вампирами, сжигали все на своем пути, оставляя после себя клубы ядовитого, разъедающего глаза дыма. В просторном, но невысоком закрытом пространстве, которое представлял собой грот, звуки и запахи распространялись с небывалой скоростью. И если в начале битвы в воздухе преобладали лязг металла и едкий аромат пота сражающихся, то теперь атмосфера состояла, в основном, из предсмертных стонов и тошнотворного смрада сгоревшей плоти.

Анти с ужасом понимал, что этот звук и этот запах – все, что осталось от его друзей и, возможно, от надежд целого мира.

Шестерка Избранных не была готова к встрече с сильнейшими магами Трех Вселенных. Выбора не было – бой должен был быть принят. Последний оплот человечества, шесть юных чародеев и их старый учитель, должны были сразиться со злом. Это был хоть небольшой, но, все-таки, шанс. Принять судьбу, погибнуть, закрыв ладонями глаза, не согласился ни один из них.

Первым вампиры, возглавляемые Магами, убили старого Пруво. Они просто втоптали его в землю, пока ЗУУ, один из трех главарей, в одиночку сдерживал его, обвив энергетическими кольцами. Анти был уверен, что в этом противостоянии должен был победить учитель: он был так силен, не смотря на возраст, так опытен! Однако, как оказалось на практике, ЗУУ сдерживал его без видимых усилий – в нем жила какая-то страшная сила, поразительной, убийственной мощи. Пруво даже не успел произнести заклинание, как его руки были прижаты к поясу широким светящимся кольцом, ноги обвиты у щиколоток энерго волной, а сам он висел в воздухе на высоте полуметра. Спустя несколько мгновений голова старика отделилась от тела, и только через бесконечные доли секунды Анти услышал чавкающий звук разрываемой плоти. Самасаф, самый кровожадный из магов, оторвал голову Пруво легким движением, даже не прикоснувшись к учителю.

Сол и Горацио были убиты одним огненным шаром. Братья бросились наперерез пылающему клубку с разных сторон, чтобы закрыть телами Лею, которой и предназначался снаряд. Сол, старший на четыре года, пал первым. Он был испепелен мгновенно, острый взгляд его холодных голубых глаз не смог остудить раскаленный добела шар. Смерть Горацио была куда более мучительной: потерявший часть энергии огненный снаряд, изменив цвет с белого на алый, прожег в груди юноши огромную рану. Парень жил еще несколько секунд после этого, времени хватило ровно на то, чтобы судорожно схватить затхлый воздух, перемешанный с дымом и выдохнуть: «Лея…»

О, прекрасная Лея! Они все были влюблены в нее.

Восхитительные волосы Леи, которые пахли разнотравьем и персиками, волосы, цвета спелой пшеницы, которые она расчесывала каждое утро, растворяясь в свете зари, эти волшебные волосы… Выбрасывая смертоносную молнию из сложенных ладоней в вампира, убившего братьев, она не заметила, как сама Матрица запустила волшебное кольцо, и, с чисто женской завистью, лишила Лею и главного украшения, и жизни.

Жуткой смертью умер Данила. Русский богатырь, крестьянин, кузнец, над простотой которого поначалу посмеивались остальные пятеро Избранных.

Однако Данила сумел быстро завоевать любовь и уважение каждого из них. Он первым обнаружил свою силу. Его ментальный молот мог сокрушить все на своем пути. Зная об этом, Маги направили против богатыря авангард своей армии. Несколько десятков вампиров просто двигались на Данилу, зажимая его в угол пещеры, под один из больших сталактитов. Они не обращали внимания на разрывающихся, расплющиваемых товарищей. Не обладая человеческими чувствами, эти живые куклы слепо выполняли приказ, следуя заложенной в их коллективное сознание программе. Когда Данила уперся спиной в стену, он осознал, что здесь и примет смерть. Места для размаха почти не оставалось, но он, желая забрать с собой как можно больше тварей, бил их, уже не прибегая к магии, сдирая в кровь кулаки о шипастые латы врагов. Вампиры просто смяли кузнеца, раздавили его массой, он задохнулся под шевелящимся одеялом из нечисти. Чтобы не оставить богатырю шансов, кто-то из Магов обрушил на груду тел нависающий сталактит, многотонное соляное копье.

Джон Младший, несмотря на имя, был самым старшим из избранной Шестерки. Лежа на уступе скалы, едва различимый в мерцании волшебных шаров и молний. Джон напоминал именинный торт: его торс был утыкан стрелами с догорающими древками. Лучники остановили его прямо на выходе из портала, в момент, когда он, меняя диспозицию, с мечом наперевес пытался зайти с тыла. Даже самый сильный из шестерых не был неуязвимым для простого, человеческого оружия.

Анти видел смерть каждого из друзей. Потрясенный, сознающий свое бессилие, он неподвижно стоял в самом центре пещеры, даже не пытаясь защищаться. Прикрыв заливаемые потом глаза, он был готов принять судьбу и отправиться в последнее путешествие к вечному покою. «Давай! Нанеси удар! Выпусти свой огонь! Здесь мне больше нечего делать…»

Из транса Анти вывел грохот обрушившейся на пещеру тишины. Он открыл глаза и увидел, что стоит в конце длинного коридора, образованного двумя шеренгами уцелевших вампиров, выстроившихся лицом друг к другу. С другого края строя к нему медленно приближалась троица Магов: Самасаф в дворцовом камзоле европейского образца, с длинными черными волосами, собранными в высокий хвост, впереди и, отстающие на два шага, ЗУУ и третий главарь, лицо которого было скрыто капюшоном, а тело длинной пурпурной мантией, и лишь виднелось запястье с родимым пятном в виде полумесяца.

Руки и ноги юного Анти вдруг, сами собой, раздвинулись, он оказался распятым, прикованным толстыми цепями, сжимающими запястья и лодыжки. Противоположные концы цепей уходили в невидимую пустоту. Неожиданно Анти услышал стук своего сердца – сбивчивую дробь, отчетливо отдающуюся в ушах. Троица приблизилась, Маги остановились в метре от Анти. И сердце тоже остановилось…

– Мы не станем тебя убивать, – услышал Анти в следующую минуту. – Оставим тебя на потом, – сказал маг, скрывающийся под капюшоном.

Самасаф омерзительно ухмылялся и добавил, – вдруг, мне станет скучно – будет, на кого поохотиться. Обожаю охоту…

…Анти винил себя в гибели друзей еще много десятилетий после этого. Даже не так. Он винил себя в том, что выжил. Именно чувство вины двигало им, когда он познавал уроки Вселенной в горах Тибета. Оно стало его парусом, когда он искал ответы, путешествуя по Трем Мирам, раз за разом собирая и распуская Избранных. Это чувство вернулось, впившись прямо в сердце волшебника острым осиным жалом, сейчас, когда две сотни лет спустя он вновь оказался в гроте, под сводами которого погибла первая Шестерка.

Новую, свою последнюю Шестерку, волшебник собрал около года назад.