– Ну-с, милейшая, что же вас привело ко мне? – обратился он к ней фразой профессора Красовского, преподававшего на строительном факультете во времена его студенчества.

– Мне нужна работа секретаря, – заявила Полина без заминки. – Другой профессией я не обладаю.

– Можно обучиться – было бы желание, – Алексей внимательно посмотрел девушке в лучистые карие глаза.

Ничуть не смутившись, посетительница пояснила, не скрывая семейных обстоятельств:

– Моего мужа осудили на семь лет за распространение наркотиков, у меня нет средств к существованию. Обучение другой профессии займёт много времени, а у меня на руках сын семи лет, его нужно растить. Помогать мне некому. Прошу поверить на слово: вы не ошибётесь во мне – я буду хорошей помощницей для вас.

Так Полина Гребер стала его личным секретарём.

Она действительно не обманула Рудакова, освоив обязанности секретаря строительной компании в кратчайшие сроки. Иногда он даже сравнивал её с прежней помощницей и каждый раз делал для себя вывод: новая труженица приёмной безупречна.

А потом… потом он влюбился в неё по уши, совсем не заметив, как это с ним произошло.

Спустя десять лет Алексей как наяву помнил ту первую совместную ночь с Полиной.

…Это произошло у него на даче. Он долго не решался пригласить притягательную женщину на ужин в свой загородный дом. Робел, как мальчишка, хотя до неё приглашения слабого пола к себе на огонёк происходили периодически. Холостой мужчина не считал такие уединения с женщиной зазорными.

Он пригласил Полину на свой день рождения.

– Вдвоём? – удивилась та, выслушав неожиданное предложение шефа.

– Да, вдвоём, – выдавил он из себя, ожидая услышать категорический отказ в язвительной форме. Это у Полины хорошо получалось, когда ей приходилось отшивать у себя в приёмной наглого посетителя или же чрезмерно назойливого ухажёра. Алексею довелось пару раз лично услышать поразительно остроумные выражения из её уст. Слова не были грубыми или циничными, но после недвусмысленного сочного выражения у посетителя сразу пропадал дар речи.

Полина заглянула ему в глаза и после непродолжительной паузы, не отводя пронзительного взгляда, коротко ответила:

– Хорошо, Алексей Николаевич. Я составлю вам компанию.

– Нам не будет скучно вдвоём, – заверил Алексей.

– Надеюсь, – проговорила Полина и уткнулась в свои бумаги. На её щеках проступил румянец.

Алексей уловил волнение женщины и, чтобы не смущать её своим присутствием, удалился в кабинет.

Встреча была непринуждённой и доверительной, накрытый стол ломился от лакомств и напитков. Алексей рассказывал забавные истории из своей жизни и развлекал гостью, как мог, не позволяя себе никаких вольностей.

Лишь ближе к полуночи, когда Полина несколько раз украдкой посмотрела на часы, он, наконец, решился проговорить о своих чувствах к ней.

Внимательно выслушав признание Алексея, она не бросилась к нему с объятиями, не повисла на шее от свалившегося счастья, как можно было ожидать, и он не отнёс её после этого на руках в свою спальню.

– Я и до признания была уверена, что вы влюблены в меня, – сказала Полина тихим голосом, когда Рудаков умолк. – Иначе бы не приехала сюда.

– Была уверена? – удивился Алексей. – По-моему, я не давал повода для такой уверенности.

– Ваши глаза говорили о скрытых чувствах ко мне каждое утро, – ответила Полина, улыбнувшись.

– И каков будет твой ответ? – с нескрываемым волнением спросил он.

– Ответа сегодня не будет, – сказала Полина.

– Почему?

– Мне нужно подумать. Я ведь замужняя женщина, у меня есть сын, а у него – отец, которого он очень любит и ждёт. Это всё непросто. Быть вашей любовницей, давая поводы для сплетен злым языкам, по-моему, ни мне, ни вам совсем ни к чему.

– Наверно, ты права, – сказал он после продолжительного раздумья.

А потом произошло то, чего Алексей никак не ожидал.

Проснувшись ранним утром, Полина встала, набросила на себя атласный халат, подаренный ей на 8 марта, и переступила порог его спальни. Он не слышал, как она вошла, и открыл глаза, когда Полина раздёрнула шторы. Утреннее солнце ударило ей в лицо и набросило яркую позолоту на этот халат.

«Истинная богиня, царица небесная, – подумал Алексей, провожая её нежным взглядом и восхищаясь красотой женщины. – Я обязательно должен сказать ей об этом».

Он встал и совсем нерешительно двинулся к Полине. Она слышала его шаги, но не повернулась на звук и продолжала смотреть в окно. Алексей остановился в полушаге у неё за спиной и замер. Его сердце бешено колотилось, кровь рвала вены на висках. Полина чувствовала горячее и прерывистое дыхание Рудакова и сжалась в комок. Она догадалась, что произойдёт в ближайшие минуты и повернулась лицом к Алексею. Долгие секунды они стояли, не шевелясь, и пристально смотрели в глаза друг другу. Словно во сне, Рудаков привлёк к себе Полину и крепко обнял. Женщина как-то сразу сникла и уткнулась ему в грудь лицом. Алексей подхватил её на руки и понёс к кровати. Последним, что осталось в его сознании в тот момент, было ощущение, будто время и пространство куда-то исчезли, а он начал перемещаться в другое измерение…

Потом он лежал на спине, уставившись в потолок, и боялся пошевелиться. Ему казалось, что стоит сделать малейшее движение, как реальность тут же исчезнет, как сон, Полины не будет рядом с ним, а блаженное состояние сменится отчаянием одиночества и душевной пустотой.

Наконец, Алексей осмелился перевести свой взгляд на лицо Полины. Глаза её были прикрыты, на щеках и шее лежал неостывший румянец. Он взял её отброшенную в сторону руку и положил себе на грудь, потом поднёс к губам, поцеловал.

– Я люблю тебя, – тихо проговорил Алексей, – и хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.

Полина никак не отреагировала на его слова, и лишь после того, когда Рудаков в отчаянии с силой сжал её ладонь, собираясь повторить эти трудные для него слова, также тихо ответила:

– Я знаю…

И опять наступило молчание. Так продолжалось ещё несколько минут. Алексей гладил волосы Полины, целовал её шею, плечи, грудь, едва касаясь губами. Потом женщина встала, и отправилась в ванную комнату. Алексей продолжал лежать в постели, ожидая её возвращения.

Полина привела себя в порядок и появилась в комнате уже одетая.

– Мне нужно уехать, – сказала она удивительно бодрым голосом и взяла с трюмо свою сумочку.

– Сначала мы позавтракаем, а потом я тебя отвезу, куда скажешь, – сказал Алексей, набрасывая на себя халат.

– Нет, Алексей Николаевич, меня ждёт сын. Завтракать я буду с ним. Так надо. И не нужно меня отговаривать.

– Тогда подожди меня минут пять, я быстро соберусь и отвезу тебя.

– Не беспокойся, я уже вызвала такси.

Полина впервые за их знакомство обратилась к нему на «ты».

Рудаков подумал, что Полина подойдёт к нему, вскинет вверх своё лицо, скажет на прощание ласковые слова, а потом чмокнет в щёку. Но этого не произошло – все ожидания оказались напрасными. Женщина подняла вверх левую руку и, прощаясь, несколько раз помахала согнутой ладонью.

– Пока-пока, – весело произнесла она скороговоркой и стремительно зашагала к двери.

– Постой, я тебя провожу, – в растерянности выговорил Алексей вдогонку.

– Не нужно, Алексей Николаевич.

Пока он искал неведомо куда вдруг запропастившиеся домашние тапочки, за Полиной захлопнулась входная дверь. В комнате воцарилась тишина, а в ушах остался стоять её прощальный хлопок. Потом этот хлопок часто всплывал в памяти, будто судебный вердикт, подтверждённый ударом молотка.

Вначале Алексей хотел было догнать женщину босиком. Сделать это было ещё не поздно. Но в последний момент что-то остановило его, заставило отбросить мальчишеский порыв. В удручённом состоянии он поплёлся в ванную.

«Что это было? – задавался он вопросом снова и снова, стоя под прохладной струёй воды. – Жертвоприношение в знак благодарности за трудоустройство? Нет, нет, такого не может быть! Полина не позволила бы себе такого поступка! Он же чувствовал её горячее податливое тело! Они были одним целым и это бесспорно! Если бы он был ей безразличен, разве могла она быть такой трепетной и пылкой? Такой жаркой и страстной? Не может вспыхнуть душа без воспламенения сердца! Не может! Тогда почему она предпочла расстаться столь странным образом? По сути, сбежала от него. Что в нём так напугало её? Что помешало ей сказать о своих чувствах к нему? Стеснительность? Робость? Сомнение? Или что-то другое, о чём она не решилась сообщить? Что же, всё-таки, произошло? Может быть, её напугала разница в их возрасте? Но ведь она не такая и большая, всего-то каких-то десять лет».