– Неужели ты могла подумать, что я упущу тебя из виду? – спросил он, со смехом качая головой.

Элизабет тоже засмеялась, но ей было неловко. Слегка запинаясь, она спросила:

– Робин, ты знакома с Николасом Морроу?

Робин кивнула:

– Мы познакомились на прошлой неделе. На вечеринке, в тот вечер, когда ты… – Она хотела сказать «исчезла», но вовремя остановилась. – Я имею в виду…

Это был неловкий момент, но Николас сгладил эту неловкость, протянув руку Элизабет.

– Послушай, – сказал он, – пойдем танцевать.

И не успела она и слова вымолвить, как уже закружилась в танце.

Когда они танцевали, Элизабет заметила, что ее сестра наблюдает за ними из другого конца гостиной и пытается встретиться глазами с Николасом. Но он был так поглощен своей партнершей, что не замечал Джессики.

Мысли же самой Элизабет были сосредоточены на Тодде, и ее взгляд переходил с одного лица на другое, пока не остановился на нем. Она тепло улыбнулась ему, ясно давая понять, что подойдет, как только закончится танец.

Однако у Николаса были другие планы. Когда музыка кончилась, он сказал:

– Пойдем. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Региной. Я только что видел, как она вошла с ребятами из вашей школы.

– Мне бы очень хотелось с ней познакомиться, – начала Элизабет, – но я должна…

– Мне бы тоже хотелось, чтобы вы познакомились, – прервал ее Николас. – И она этого очень хочет. К тому же мне надо убедиться, что с ней все в порядке. Как старший брат, я должен присматривать за ней. Разве твой старший брат не беспокоится о тебе?

Элизабет улыбнулась. Восемнадцатилетнему Стивену, как и всем другим членам семьи, чаще приходилось присматривать за Джессикой. Но в последнее время Стивен был так встревожен здоровьем своей подружки Трисии Мартин, у которой была лейкемия, что вряд ли думал о ком-либо еще.

Элизабет непроизвольно поискала его взглядом, но нигде не увидела. Этого и следовало ожидать. Расстроенный, Стивен, вероятно, закрылся в своей пильне, не желая ни с кем общаться.

Но она забыла о брате, как только Николае повел ее через комнаты нижнего этажа, высматривая свою сестру. Он нашел ее во внутреннем дворике в окружении Кары Уокер, Лилы Фаулер и еще двух девушек. Увидев сестру, Ник буквально просиял от гордости.

– Регина такая общительная, что к ней всегда все тянутся, – произнес он.

"И такая богатая, – подумала Элизабет, – и к ней тянутся даже такие задаваки, как Лила и Кара".

При приближении Николаса и Элизабет Регина повернулась, чтобы поприветствовать их, как будто почувствовав присутствие брата. Теперь Элизабет увидела, какая Регина симпатичная. Будучи приблизительно того же возраста, что и близнецы, высокая и изящная, она была столь же безупречно сложена, как Джессика и Элизабет. На ней было потрясающее голубое платье, подчеркивающее ее глаза и оттеняющее светлую кожу. Ее длинные волосы были такими же темными и волнистыми, как у брата.

– О, Николас! – вырвалось у Элизабет. – Она такая красивая!

Морроу улыбнулся:

– Знаешь, Элизабет, я действительно волновался о том, как переезд повлияет на. Регину. Но ты посмотри на нее: она, похоже, будет чувствовать себя здесь на равных со всеми.

– О, я уверена в этом, – сказала Элизабет.

Но если Регина хоть сколько-нибудь похожа на своего брата, который, по-видимому, не имел ни малейшего желания щеголять своим богатством, в число этих «всех» вряд ли войдут Кара Уокер и Лила Фаулер.

Николас повернулся к сестре. Она внимательно смотрела ему в лицо, читая по его губам.

– Регина, я хочу познакомить тебя с Элизабет Уэйкфилд, – произнес он.

Элизабет протянула руку.

– Здравствуй, – сказала она приветливо. – Очень рада познакомиться. Я много слышала о тебе.

– И готова поспорить, что в основном от моего брата, – ответила Регина, кинув на него быстрый взгляд и улыбнувшись. – Иногда мне кажется, что он только обо мне и думает. – Она снова повернулась к Элизабет: – Я тоже много слышала о тебе, Лиз. И сгораю от нетерпения услышать еще больше.

Она сказала это так искренне, что Элизабет без колебания ответила на ее вопросы. Некоторые из них касались «Оракула», школьной газеты.

– Ты в самом деле один из репортеров?

– Да.

– И ты действительно пишешь в «Глаза и уши»?

Регина говорила о юмористической колонке безобидных сплетен, которую Элизабет вела в каждом выпуске. Об этом знали почти все вокруг, хотя имя ее никогда не появлялось в газете.

– Да, я веду эту колонку, – сказала Элизабет.

Регина захлопала в ладоши.

– Это здорово, Лиз. Я читала ее, по-моему, это высший класс. – Она тепло улыбнулась Элизабет. – Ты, вероятно, самый талантливый человек во всей Ласковой Долине.

Элизабет покраснела, а Кара и Лила захихикали.

– И, видимо, еще и самый скромный, – прибавил Николас, и щеки Элизабет стали пунцовыми.

Ощущение счастья заполнило все ее существо. Она была на верху блаженства. Далее выражение скуки на лице Лилы Фаулер и зависти на лице Кары Уокер не испортили ей настроения. Тем не менее она обрадовалась, когда подруги ее сестры отправились в гостиную.

Глядя им вслед, Элизабет решила, что пора возвращаться к гостям.

– Пойдемте, – сказала она, – а то все будут теряться в догадках, куда мы подевались.

Взяв под руки Регину и Николаса, она повела их в дом.

Вечеринка была в полном разгаре, когда снова раздался звонок в дверь.

– Я открою! – прокричала Элизабет.

Она как вихрь промчалась мимо Тодда.

– Это, должно быть, Кен Мэтьюз, – сказал он. – Кен говорил мне, что придет попозже.

Лиз бросила на него ласковый взгляд и на мгновение остановилась.

– Кен Мэтьюз? Визит такой знаменитости – большая честь.

Она озорно улыбнулась. Вместе с Николасом, все еще шедшим за ней по пятам, она заспешила к двери, чтобы встретить белокурого капитана футбольной команды Ласковой Долины.

Элизабет вернулась в гостиную вместе с шедшими следом за ней Николасом и Кеном. Она улыбнулась им обоим, затем поискала глазами Тодда. Взгляд ее упал на сестру. Та разговаривала с Лилой Фаулер, но при этом внимательно следила за всеми, кто входил в комнату.

Как только в поле зрения Джессики попала Элизабет и не отстававший от нее Николас, ее улыбка померкла, а глаза зло сощурились. Не дожидаясь, пока Лила закончит фразу, она решительно направилась к своей сестре и Николасу.

Поравнявшись с ними, Джессика полностью проигнорировала Элизабет, но пленительно улыбнулась юноше.

– Николас Морроу! – проговорила она с оттенком упрека. – Я искала тебя буквально повсюду. Ты знаешь, – прибавила она, кокетливо откидывая голову, – уйма народу, наверное, человек сто, не меньше, жаждут с тобой познакомиться.

– Со мной? – спросил Николас. – Мне казалось, что я уже перезнакомился со всеми в этом городе.

Джессика отрицательно затрясла головой.

– Ты еще не познакомился с моими родителями, – она взяла его под руку, – и с моим братом Стивеном, и со многими-многими другими. А ведь все они сгорают от нетерпения встретиться с новой знаменитостью. – С этими словами Джессика потянула его за собой, бросив торжествующий взгляд в сторону Элизабет.

Застав родителей в кабинете отца, Джессика быстро познакомила их с Николасом. Тот обменялся рукопожатием с темноволосым, спортивного вида Недом Уэйкфилдом, а затем с матерью близнецов, Элис. Было очевидно, что Джессика и Элизабет унаследовали свою солнечную красоту от нее, такой же загорелой и стройной, с такими же шелковистыми белокурыми волосами. Моложавую и очень привлекательную миссис Уэйкфилд легко можно было принять за старшую сестру девушек.

Николас учтиво разговаривал с Уэйкфилдами, но думал при этом только об Элизабет. Предстояло еще отыскать Стивена, и он нехотя пошел вслед за Джессикой.

Они нашли Стивена сидящим с мрачным видом на кровати. Джес была рада, что он оказался один. Если бы Трисия Мартин была с ним, то пришлось бы представить Николаса и ей.