— Доктор или медсестра сейчас подойдут, — проронил мне в спину преподаватель, и я услышал, как он пошёл на выход.

— Кирилл, — простонал переодетый в больничную одежду Тихон, провожая блестящим взглядом Машу, — что с твоей рукой?

— Да, граф, — Лидия расположилась на табуретке через кровать от Тихона, — вы догнали приключения, за которыми так стремительно погнались?

— Ох, она пузырится, — пискнула Маша, оказавшись рядом со мной, — дурно.

Она увидела ожоги вблизи. Её ладонь взметнулась ко лбу, а глаза стали закатываться.

— Ну-ну, тихо, — подхватил здоровой рукой её обмякшее тело, и помог ей присесть на ближайшую кровать.

— Ах, мне уже лучше, — проворковала она, хватаясь ладошкой за мой локоть, и попыталась удержать мою руку на её спине.

— Кирилл, кто тебя так? — Тихон попытался привстать, но со стоном рухнул на кровать.

— Всё в порядке, — я убрал руку от Марии, и пошёл ближе к Тихону, — просто поговорил с твоим обидчиком.

— С моим? — вздрогнул Тихон, глаза его расширились, а рот приоткрылся, — но…

— Ох, граф, — Лидия приложила ладони к щекам и покачала головой, словно копировала Машу, — Вы такой брутальный, скажите же наконец коронную фразу всех мальчишек.

Раздражение в груди усилилось, но я сдержался и посмотрел на неё. Она не стала меня разочаровывать. Заметила, что все глядят на неё и продолжила:

— Это царапина, вы бы видели противника. Я от него…

— Хватит паясничать, — оборвал я её и, встав около койки Тихона, опёрся здоровой рукой о спинку. Затем пристально взглянул ей в глаза, и по слогам процедил: — никто не смеет избивать моих подопечных. Ответ будет немедленный и соразмерный.

В голове всплыли воспоминания, как пять тысяч лет назад отряд моих первых воинов попал в засаду разбойников. Выжил и то ненадолго, только один боец. С тех пор правило «зуб за зуб» стало незыблемым. Аксиомой.

Воспоминания заставили зубы заскрежетать. Кроме раздражения, в груди стал подниматься гнев.

В тот раз местные жители долго любовались на столб дыма в холмах. Пепелище — вот, что осталось от лагеря бандитов и их самих.

В другой раз царь…

— О, — протянула Лидия, покачивая головой, — это звучит даже лучше. Защитник….

— Милостивая государыня, — официоз в моём голосе смешался с холодом северных гор, от чего подошедшая ко мне Маша вздрогнула, — Вы, кажется, не хотели состоять в клубе? Так, что Вы здесь делаете?

— Яа…

— Я, Вас, не задерживаю, — не дал ей ответить, отметил, что щёки и ушки у неё вспыхнули алым, и, заметив, как из палаты выходит медсестра, перевёл взгляд на Марию.

В её правой руке застыла аптекарская склянка, а бинт в левой блестел от густого слоя мази.

Маша закусила губу. Поправила чёлку и потянулась к моим ожогам, но не решилась их коснуться.

— Мария, не надо, я сам, — попытался забрать бинт.

— Но я ещё не закончила…

— Маша, не надо.

— Граф, — её глаза расширились.

— Хватит, — отобрал бинт и провёл им по руке.

Лечебный холодок тут же побежал по коже. Боль стала уходить.

Мария надулась. Уселась на ближайшую койку и уставилась в пол.

Лидия посмотрела на неё. Её губы скривились в усмешке и она произнесла:

— Не стоит так говорить, граф, — в её глазах сверкнули золотистые искры, — я Вам нужна…

— Серьёзно? — усмехнулся я. — Для чего?

— Для количества…

— Ай, да кому оно нужно, это количество! — в палату ворвался Волков и подскочил ко мне, — красавец, Кирюха, так Осокину навалял. От желающих в клуб отбоя не будет.

— Осокину? — напрягся Тихон.

— Желающих? — вырвалось у Лидии, а Маша просто подняла голову и её глаза засияли.

— Ну, ты ваще, — Волков тряс моё левое предплечье, — вся академия бурлит, только о тебе и говорят. Да там целое противостояние.

— Вова, я раны обрабатываю, — дёрнул я рукой.

— А, да, — Волков отстранился и хлопнул меня по плечу, — истинный дворянин, я ж правильно понимаю, что это Осокин его? — он качнул головой на Тихона.

— Угу, — кивнул я и поморщился, когда один из волдырей лопнул.

— Противостояние? — уточнила Лидия.

— Ага, — кивнул довольный Волков и пояснил, — все эти слухи и настроения, что неделю витали в воздухе, обрели реальное воплощение.

Он глянул на меня, отошёл на шаг и, красуясь перед нами, картинно развёл руками:

— Орлов честно победил Осокина, а тот ударил в спину огненным шаром, — Маша охнула и прижала ладошки к груди, но Волков махнул рукой: — спокойно, Кирилл выжил.

Маша выдохнула, а Владимир продолжил:

— Там сейчас такая каша заварилась. Те, кто за Осокина, оправдывают его — в основном левые рода. А за Кирюху, — он подмигнул Маше, — куча правых, уже зазвучало имя Бестужева. — Он поумерил пыл и спокойно добавил: — торговцы и промышленность, как всегда, посередине и соблюдают нейтралитет.

— Довольны, граф? — Лидия поднялась на ноги, — ваша выходка превратилась в политическое противостояние.

— Доволен, — кивнул я и закончил наносить мазь на руку. — Володя, а скажи мне, кто такой Бестужев, и какого цербера его имя звучит рядом с моим?

— Ты шутишь? — все уставились на меня, даже Тихон, поморщившись, привстал на локте.

— А похоже?

— Ну, брат, — протянул Волков.

— Ваш род, граф, — влезла с ответами Лидия, — долгое время возглавлял Ваш дед по линии матери. Друг детства и побратим Бестужева.

— Так, — кивнул я, — и?

— Да одно только его имя не позволило влезть в войну против твоего рода толпе народа, — возмутился Волков.

— Но войну проиграли, и род исчез, — усмехнулся я.

— А сейчас возродился, и многие гадают, сохранились ли связи с Бестужевым, — ощерился в улыбке Волков. — Те, кто думает, что ты его проект, поддерживают тебя, в надежде на Бестужевскую благосклонность.

— А те, кто против него, — хмыкнул я, — поддерживают Осокина?

— Ага, — на лице Владимира появилась глупая ухмылка. — Круто, правда?

— Да, — протянул я. В голове выстраивалась общая картина…

— Но Вам же не привыкать находиться между молотом и наковальней, — прервал мои мысли ехидный голос Лидии, — да граф?

— Вы ещё здесь? — буркнул я, — напомнить, где дверь?

Лидия резко отвернулась и, с видом снежной королевы, уставилась в окно. Я же вернулся к общей картине.

Некто Бестужев помогал роду Орловых в давней войне, но не преуспел. Фигура, судя по всему могущественная, раз многие выкрикивают его имя. Пытаются произвести впечатление.

С другой стороны, он не преуспел и род Орловых пал. И теперь, когда обо мне узнали, то на моей слабости решили заработать очков.

Я не хотел влезать в политику Империи, но читал о ней. Три партии ведут борьбу за власть. Центристы нейтральны, ратуют за торговлю и прогресс, а остальные враждуют друг с другом. Осокины, как я понимаю со слов Волкова — левые, а Бестужев правый.

Реально, я как между молотом и наковальней. При чём неизвестно, поддержит ли меня Бестужев. Это с отцом мамы он дружил, по словам Лидии.

Нда. Забавная ситуация выходит. Прям как раньше. Амон с одной стороны, Зевс с другой. Да и Боги других пантеонов искали выгоды в связях со мной.

Только, выгодно ли мне к кому-то примыкать?

Нет, однозначно. Слишком туманно все. Буду, как обычно, нейтральным. Нечего мне ловить в их играх. Надо становиться сильней, а вот потом и посмотрим, кого и как, кому и чем.

— П-прости, К-кирилл, — вдруг выдал Тихон, — это всё из-за меня.

— Да ты тут не причём и тебя не коснётся, — махнул я рукой, чтобы успокоить его. — И Осокина не бойся, думаю, они больше не полезут к тебе.

— А они и не лезли, — просипел Тихон и отвёл взгляд в сторону.

— В смысле? — сказать, что я удивился, ничего не сказать.

Ребята тоже встрепенулись и с интересом посмотрели на Тихона.

— А кто тогда? — спросил я и покосился на Лидию, — неужели Жорик?

— Нет, — покачал головой Тихон.

Тихон мусорка факультета археологии и артефакторики