— А самовар Вам уже не подходит, — Лидия махнула рукой на медного хозяина стола.

— Так мы в нём чай будем делать, — я махнул мундштуком кальяна и подал через него эфира с энергией тепла. — А эта колба сама просится для алхимии.

— Откуда вы только знаний понабрались, — буркнула Лидия, — такую вещь испортили…

— Получилось! — завопила Маша.

Она запрыгала и замахала руками. Обернулась к нам, и на её лице заиграла ослепительная улыбка.

— Получилось, — она махнула рукой в угол сарая, — там блестит зелёным. Ярко.

— Молодец, — улыбнулся ей в ответ, — теперь разгляди там же другие цвета.

Маша кивнула и, обдав нас восторгом, повернулась обратно и вновь выпучила глаза.

— Вот видите Лидия, — я снова подал энергии в колбу, — курение вредно. Курильщик сожалеет об испорченном кальяне, а ЗОЖник находит реперные точки.

Лидия ничего не ответила. Бросила на меня взгляд золотых глаз. Резко направилась к Маше и, замерев около неё, стала пялиться в тот же угол.

Только всё наладилось, и я приготовился заканчивать с зельем, как дверь в сарай распахнулась и на пороге возник Тихон.

Он часто-часто дышал. Один рукав пиджака болтался на честном слове. Второго не было. Рубашка оказалась порвана. Чернела пятнами грязи и краснела от крови. Из носа хлестало. Губы походили на два пельменя.

Тихон уцепился рукой за косяк. Шагнул в сарай.

— Что? Кто? — я подскочил к нему и подхватил подмышки.

— Там, — он с трудом разлепил разбитые губы, — Б…. О…

— Брат Осокина? — в голове мелькнули вчерашние угрозы. — Тихон.

— Там… — его губы снова задрожали, и Стоев повис на моих руках без сознания.

— Что с ним? — рядом оказался Волков.

Передал ему Тихона, махнул рукой и, с рычанием, выскочил из сарая.

Светлова Виктория Сергеевна. Профессор Истории древних цивилизаций и Археологии

Виктория Сергеевна бесилась. Бесилась потому, что бесилась. Вернее, она отдавала себе отчёт, что её бесит студент Орлов. И от того, что он её бесил, а она это понимала и ничего не могла поделать, бесилась ещё сильнее.

К своим двадцати пяти годам она получила высшее образование. Закончила аспирантуру по направлению археологии. Участвовала в раскопках. Имела десятки публикаций в научных журналах. Её ценили в Академии. Её мнением дорожили коллеги и научное сообщество…

Ну, ладно, про сообщество она перегнула. Всё же она отказала профессору из Германии в интиме, и тот зарубил некоторые её инициативы. А так бы о ней знал весь мир. Но Орлов…

Орлов будто вознамерился перевернуть её мир.

Нет, он оказался прилежным студентом. Материал изучал, отвечал правильно, но всякий раз вставлял свои пять копеек, что, мол, это не логично, и не так всё было. Приводил ненаучные доводы, а логические.

Признаться, когда Виктория задумывалась над ними, она понимала, что он прав. Ну, какой смысл тащить камень для дворца через вражеское государство или по морю? Значит, каменоломни были рядом, просто о них не известно. Более того, значит дерево использовалось для строительства, потому что лес рядом. А так, как дерево недолговечно — оно сгнило. Потому и сохранился лишь каменный фундамент.

Это логично, но источники говорили другое. Летописи вещали обратное. Коллеги со страниц научных трудов выдвигали и доказывали совсем противоположные гипотезы.

А его взгляд? Не она, он смотрел на неё, как на студентку. Словно это он её профессор. Его взгляд заставлял сомневаться и отводить глаза.

Отводить не только поэтому. Ей казалось, что он не раздевает её глазами, нет. Он словно, гладил ей взглядом. Ласкал. От чего она тоже терялась.

— Кирилл, — она вспомнила разговор, когда вновь назвала его по имени, но тут же исправилась. — Кирилл Дмитриевич, объясните, почему вы считаете, что храм Амона в Карнаке построен на тысячу лет раньше общепринятой даты?

— Потому что орнамент на колоннах повторяет узор с печати Джосера, — пожал он плечами, — а он правил задолго до официальной даты постройки храма.

— Это не доказательство, — Виктория нервно поправила прядь Волос под его взглядом, — узор мог быть скопирован позже.

— Конечно, — улыбнулся он, и ей захотелось сгореть со стыда, хотя на её стороне были все летописи мира, — но тогда объясните, почему в описании коронации Джосера упоминается величественный храм с колоннами до небес? Или, Вы, считаете, что писцы того времени обладали даром предвидения?

И так всякий раз про Египет, про Грецию. Она боялась занятий, когда придётся углубляться в эпохи. Что будет тогда? Если сейчас, на ознакомительных лекциях происходит такое.

Она боялась и злилась. Один раз он подначил её и она проверила его слова. При коронации Джосера действительно упоминался храм. Она стала искать подтверждение других его слов, и нашла.

Пусть они были косвенными. Незначительными. Но уровень его погружения в историю поражал и восхищал. Вызывал восторг и бесил. Бесил. Бесил!

«Не может быть такого! — возмущалась она у себя в голове, а потом вспоминала его взгляд».

Вчера она расставила на него ловушку. И он в неё попался. Она заметила, что Кирилл неравнодушен к Тиринфу и начала тему про первую крепость и некрополь.

Он выслушал, ответил в рамках конспекта, а потом добавил, что слухи и домыслы неверны. Канувший в небытие некрополь располагается севернее от мест поисков.

Она обещала проверить. Сказала, что у неё есть друзья в тех местах, которые занимались там раскопками. Он кивнул и ушёл, а она ещё долго сидела и вспоминала его взгляд….

«Так, хватит, — встрепенулась Виктория, — что с тобой? Будто мужики не носятся толпами за тобой ради одного лишь взгляда. — Она открыла электронную почту и стала печатать текст письма».

Она схитрила. Джозеппо, её коллега по давним экспедициям сейчас был в Греции. Месяц назад он писал, что нашёл вход в некрополь на юге.

Виктория намеревалась попросить у него фотографии и доказательства, а потом предоставить их Орлову. Прихлопнуть его, стереть его будоражащий нутро взгляд. Заставить относиться к ней, как к равной.

Дорожки парка залетали под ноги. Стволы деревьев проносились мимо. Листва кустарников превратилась в сплошную линию.

Встречные студенты оборачивались мне в след. Что-то говорили друг другу, но я не слышал. Гнев поднялся из груди. Поселился в голове и стучал в набат. Требовал мести. Жаждал крови.

Я так не злился с тех пор, как оказался в Царстве Мёртвых. С тех пор, как моих близких уничтожили после моей смерти, желая отомстить мне. Ненавижу таких людей. Убью Сскотину.

В голове мелькнула картина, как брат Осокина младшего смотрит на Тихона. Как говорит, чтобы я задумался о близких. И я ускорил шаг. Убью этого княжича недоделанного.

Корпус факультета археологии мелькнул справа. Я свернул к нему, и выскочил к мусорным бакам у черного хода.

Никого не было. Только кошка шебуршилась в кустах. Она насторожилась при моём появлении, но, тут же продолжила свои неотложные дела.

Взгляд метнулся в сторону корпуса артефакторов. Ноги помчали меня туда.

Сердце стучало часто-часто. Гнало кровь по телу, а разум из головы. В ушах стучало, а руки сжимались в кулаки. Скрежетали зубы.

Мусорка артефактторов показалась в поле зрения. Парень среднего роста открыл крышку бака. Совал в него чёрный мешок.

— Где они? — я подскочил к бакам и вперил в студента взгляд.

— Кто? — вздрогнул парень, а его очки перекосились на носу.

— Здесь парня, похожего на тебя, избили, — я оглядел окружающее пространство, но следов боя или крови не нашёл, — ты…

— Это угроза? — парнишка побелел и сжался, крышка из его рук выпала и с грохотом рухнула на землю. — Что вам нужно? Конспекты за четвёртый курс? Ответы на билеты?

Разглядел на его вороте значок аспиранта, потянулся хлопнуть его по плечу, приободрить. Но он дёрнулся от меня, как от прокажённого.