– Она искала у нас Айви, – объяснил ей супруг, видя, что я сейчас могу лишь биться в истерике, а не отвечать на вопросы.

– У нас? Но я со вчерашнего дня её не видела, – ужаснулась миссис МакАртур, начиная понимать, что происходит. – Когда вы заносили нам кусочек именинного торта, а я подарила ей брошку с русалкой, помните?

Эта брошь сейчас лежала в спальне Айви, в отличие от неё самой.

– После этого я её не видела.

– Она пропала, – выдавила я. – Её нигде нет!

МакАртуры переглянулась. Их молчаливое напряжение чувствовалось на расстоянии, как атомы азота чувствуются в воздухе перед надвигающейся грозой. Если они и испугались хотя бы вполовину так же, как и я, то виду не подали. Гораздо легче сдержаться, когда пропадает не твой ребёнок. Когда беда приходит не на твой порог.

Миссис МакАртур вышла на крыльцо, взяла меня за плечи и спросила, не мог ли Рик взять её с собой на работу или куда-нибудь ещё. Почти в трансе я помотала головой. Рик никогда не брал нашу дочь на работу. Этот стеклянный аквариум, пропитанный тяжёлым, дорогим дымом «Монте Кристо», натёртый до блеска каблуками кожаных «Энрико Манделли», ослеплённый зубастыми улыбками акул большого бизнеса – не лучшее место для ребёнка. К тому же, Рик ни за что бы не увёз Айви, не предупредив меня об этом заранее и не оставив хотя бы коротенькой записки на столике у входа.

– Тогда поступим так, – со знанием дела говорила со мной миссис МакАртур, втемяшивая каждое слово лёгким толчком в плечи. – Вы вся замёрзли. Ступайте домой и свяжитесь с Риком, может, он всё-таки знает, в чём дело. А мы с Руфусом пробежимся по соседям. Вполне возможно, ваша девочка у кого-то из них.

Её слова долетали до меня, как сигналы из далёкой галактики. Им требовалось несколько тысяч световых лет, чтобы добраться до моего сознания.

– Ну же! – подтолкнула меня Айда, накидывая одно из своих пальто на плечи. – С ней всё хорошо, Оливия! Вот увидите. Просто заигралась где-то. Или пьёт какао с Риком.

Это утешение, брошенное мне в спину вместе с ветром, не внушало особого доверия. Я кивнула на автопилоте, но не поверила ни единому её слову. Айви не шестнадцать, она не буйный подросток с тягой к протесту, чтобы загулять в гостях или не вернуться домой ночевать. Ещё пару часов назад она спала в своей спальне, а теперь…

МакАртуры засуетились. Надели на ноги первые попавшиеся туфли, всунули руки в куртки и закрыли за собой дверь, разбредаясь в разные стороны. Айда двинулась к дому Лори Мариуэзер, а Руфус пошёл в противоположном направлении, намереваясь потревожить семейство Шэннон. Они посочувствовали мне, пытались помочь, а я даже не поблагодарила их за доброту и участие.

Вместо этого побежала снова в дом, влетела по лестнице в спальню и схватила телефон с тумбочки. Когда твой ребёнок исчезает прямо из кровати, первым делом ты обрываешь провода диспетчерской службы. Но надежда подговаривала меня к тому, что я раздуваю из мухи слона, что исчезновению Айви есть разумное объяснение, и мой муж сейчас его предоставит, потому и не стала первым делом звонить 911.

– Пожалуйста, ответь… – просила я бездушную пластмассу, прекрасно зная, что Рик не ответит с первого раза. А может, и с третьего.

Я не беспокою мужа по пустякам. Он сам звонит домой поболтать и узнать, чем занимались его любимые девочки, если в течение дня выдавалась хоть короткая минутка на передышку от юридических проволочек.

– Чёрт! – крикнула я в трубку, когда Рик сбросил.

Набрала снова, но не прошло и двух гудков, как меня снова оборвали. Рик не любил, когда его беспокоят в рабочие часы. Слишком дорого время старшего юриста в одной из ведущих компаний города, а может, и штата. Слишком высокопоставленные особы приходят к нему на встречи и занимают комнату для совещаний. Слишком высокий куш на кону, чтобы ставить его под угрозу обыденной болтовне с женой. Я это понимала как никто другой, и позвонила ему всего дважды за всю нашу совместную жизнь. Когда попала в аварию на мосту Томлисон, чудом отделавшись двумя синяками, вывихнутым запястьем и негодованием водителя «Ауди». И когда у Айви поднялась температура. Тридцать восемь и шесть для двухлетнего ребёнка – ураган в десять баллов по шкале неотложности.

И сейчас был третий раз.

Я продолжала трезвонить Рику, носясь по комнате сама не своя. Но на пятом гудке женский голос сообщил, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети.

– Чёрт бы тебя побрал, Рик Беннет! – заорала я.

Мне срочно нужен был Рик. Он – тот ствол, на котором держалось наше семейное древо. Те корни, что не давали нам упасть и прочно держали в земле. То солнце, вокруг которого крутились наши планеты, купаясь в его спасительных лучах. Это он всегда разбирался с газовщиками или сантехниками, если духовой шкаф не нагревался до нужных двухсот градусов или кран в ванной подтекал, покрываясь желтоватой лужицей. Это он всегда оплачивал счета и кредит за дом, вежливо отказывал соседям в посиделках на барбекю, если я не хотела идти, но боялась показаться бестактной. Это он прилетел по первому зову, когда на мосту Томлисон меня подрезал идиот на «Ауди», а потом ещё и бросался с угрозами и обвинениями.

Всю неделю Рик говорил, что сегодня в девять у него особо важное совещание с главами компании, Бергеном и Бриттом. Его ждали переговоры о долгожданном повышении и возможности подняться по карьерной лестнице ещё на ступень выше. Дописать свою фамилию в название фирмы и пару нулей в графу гонорара в придачу. И сейчас Рик решил, что любые мои проблемы не идут ни в какое сравнение с этим. Но они и правда не могли соревноваться с повышением. Ведь пропала наша дочь.

Я была готова достать всех в «Берген и Бритт», если понадобится, от охранника до самого Луиса Бергена, который вертел миллионами и который всегда вызывал у меня страха больше, чем восхищения. И я стала трезвонить Веронике, секретарше Рика. В верности она могла бы посостязаться с немецкой овчаркой, что всегда на посту и может цапнуть за ногу любого, кто прорвёт оборону и побеспокоит её босса без предварительной записи.

Мне повезло, что и сейчас она охраняла свой пост и ответила после первого же гудка.

– «Берген и Бритт», – мелодично пропела Вероника. – Кабинет мистера Беннета. Чем могу…

– Вероника, это я.

– Миссис Беннет?

– Мне срочно нужно поговорить с Риком.

– Но он жутко занят! – почти возмутилась секретарша, уверенная, что дела её начальника в миллионы раз важнее моих. – У него совещание с мистером Бергеном и…

– Я знаю, но это очень важно. Пожалуйста, позови его к телефону!

Голова уже успела закружиться от зацикленных хождений по спальне. Меня трясло, било такой жуткой дрожью, будто я уже сутки торчу на холоде в минус двадцать всё в той же ночнушке и халатике. А эти игры только усиливали панику.

– Простите, но мистер Беннет просил не беспокоить…

– Позови его к телефону, сейчас же! – взревела я, сама не ожидая, что мой голос способен выдавать такие октавы. – Или я приду в ваш сраный офис и разнесу его ко всем чертям!

Вежливость – ключик, что может открыть множество дверей. А угроза – таран, что выбивает любые двери. Способ не такой изящный, но более эффективный и быстрый. Вероника испуганно затараторила что-то и попросила подождать, после чего всё замолкло, и только офисный гул выдавал, что трубку всё ещё не повесили. А грохот моего сердца – что я всё ещё жива.

Те тридцать секунд, что секретарша потратила на то, чтобы сбегать до переговорки, под угрозой увольнения побеспокоить самую верхушку компании и выманить Рика к телефону, я успела перекрутить на мясорубке мыслей все сценарии того, куда могла подеваться моя дочь. Надежда всё ещё шептала утешительные варианты вроде того, что Рик всё же взял Айви в офис, в честь какого-нибудь дня «Приведи ребёнка на работу». Или отвёз к родителям, в конце концов, а я забыла о его планах из-за всей этой праздничной суеты. Но демон, пристроившийся на другом плече, хохотал с моей наивности и подбрасывал дров в мой и так пылающий огонь ужаса.