– Что за человек? – взволнованно спросила я, не желая пересказывать случившееся в третий раз.

– Он – детектив, – произнёс Рик, и почему-то от выражения его лица мне стало страшно. – Теперь он будет вести это дело.

Бергамо, Италия

У Айви такой же велосипед… Розовая рама, три колёсика, пушистые кисточки на руле, которые она любила дёргать. Как же она заливалась смехом от того, как они задорно подскакивали и крутили «солнышки» через тормозные ручки. Этот смех, чуть писклявый, но такой живой, перекрашивал все тусклые цвета яркой палитрой, будь то серо-бурый октябрь или посеребреннон первым снегом декабрьское утро.

Он и сейчас звучал во мне эхом воспоминания. Долетел откуда-то из прошлого и задержался, чтобы скрасить одиночество на другом конце мира. Я бы записала его на диктофон или сделала музыкальную шкатулку, чтобы в любой момент, когда мне радостно, печально или страшно, я могла открыть крышку и утонуть в её смехе.

Я не слышала его целый год…

Этот год вытянул её на несколько сантиметров и отобрал милые припухлости детских щёчек и запястий. Она уже выросла из своей любимой пижамки с единорогами, из плюшевого пальтишка и ботинок на липучках двадцать седьмого размера. У неё прорезались последние два зуба, что не очень-то желали появляться на свет вслед за своими предшественниками. Она уже не так сильно боится монстров под кроватью, не просит оставить дверь приоткрытой и сама выключает ночник. Больше не любит истории про котёнка Шмяка, потому что считает себя слишком взрослой для таких детских книжек. Научилась выговаривать букву «р» и не глотать окончания, читать по слогам и даже выводить каракули своего имени. Сама размешивает себе какао с зефирками, застилает постель и лепит пончики из теста.

Столько всего я пропустила, а она наверстала. Для взрослого год жизни – всего-то разовая смена пор года и несколько стрессовых ситуаций на работе. Для ребёнка год – целая вечность. И сидя в машине перед домом одной из десятков доний Росси, мне оставалось лишь надеяться, что моя девочка изменилась не слишком сильно. Что она всё так же коверкает слово «соковыжималка», хитрит, чтобы не чистить зубы перед сном, поёт в ванной с пеной и уточками и визжит от радости при виде пушистых пёсиков на прогулке. Что она всё так же спит в обнимку с мистером Зефиркой, ведь тот исчез из спальни вместе с ней.

После почты я поспешила вернуться в отель, даже не позаботившись об обеде. Выведав у девушки на ресепшен пароль от местного вай-фай, я закрылась в номере и воспользовалась советами Вико по поиску людей. Лимонные Маритоццо с утра так и стояли себе на столике не тронутыми. Я расположилась на мягкой кровати и, почти не чувствуя вкуса, зато чувствуя волнение, крошила пирожными прямо на покрывало и вбивала фамилию Росси в справочник.

Информации по-прежнему не доставало. Всего-то фамилия и пол. Область поиска я расширила за пределы Бергамо, охватив так же соседние городки Тревиоло, Мадоне, Альбино и все прочие, что на карте попадали в радиус пятидесяти километров. Не стоило полагаться лишь на адрес на конверте. Она могла жить где-то в другом месте, неподалёку, а отделение почты на Виа Антонио Лакотелли использовала для отвода глаз.

Сервис выплюнул более пятидесяти результатов. Как хитро было выбрать такую распространённую фамилию – на крошечном пятнышке на карте проживало столько доний Росси. Методом исключения я сократила перечень, отфильтровав «подозреваемых» по возрасту. Моей донье Росси было от пятидесяти до шестидесяти, хотя точной даты рождения я не знала.

Я сделала скриншот экрана и решила начать с тех, кто жил в Бергамо, постепенно продвигаясь всё дальше, пока не найду нужную донью Росси. Слишком огромный объём работы для одного, но в любом случае мне оставалось ждать целых две недели до следующего её визита на почту. И то, если она придёт. Я просто не смогла бы сидеть в номере, гулять по городу как туристка и срываться на экскурсии. На таможенном контроле аэропорта я нагло соврала, ведь прилетела сюда не на отдых, а закончить расследование, что не сумели закрыть за целый год.

Уже в коридоре я встретила Вико с тележкой, предназначенной для кого-то из гостей на этаже. Он весело поприветствовал меня и спросил, помогла ли его подсказка с почтой. Похоже, в этой поездке грамотный гид сам нашёл меня, пусть вместо карты в руках у него всегда позвякивала посуда, а тонкие усики выдавали в нём больше циркового работника, чем отельного официанта. Но жизнь знает, когда мы окончательно заплутали в темноте и когда приходит время послать нам проводников. Вико выручил меня во второй раз и посоветовал заглянуть в компанию по прокату автомобилей на Виа Карло Голдони.

– В ногах не правда, так ведь говорится у вас? – улыбнулся он. – К чему стаптывать обувку, когда можно крутить баранку?

В прокате «Карлито» мне повезло чуть больше, чем на почте – один из сотрудников понимал английский и даже сумел поговорить со мной без переводчика или языка жестов. Заполнив документы, уже через десять минут я вышла на загорающую под солнцем парковку с ключами от компактного «Фиата».

Хэтчбек, ярко-жёлтый, как оперение канарейки, он идеально подходил для узких улочек Нижнего города и для меня, которая уже год как пересела с минивэна на успокоительные и не управляла ничем габаритнее кофеварки. Тем более своей жизнью. Вспомнить, куда вставлять ключ и какую выжимать педаль, оказалось делом пяти минут. В каждом из нас встроена карта памяти. Порой она барахлит, но в нужные моменты выдаёт знания из прошлого. Просидев в светлом, довольно ухоженном салоне малютки и перезнакомившись со всеми рычагами, кнопками и потёртостями, я вбила первый адрес в навигатор телефона и завела мотор.

План нуждался в доработке. Вернее, в полнейшем составлении с нуля. Предстояло действовать экспромтом, импровизировать на ходу и разбираться с последствиями, но я давно открестилась от ответственности за что бы то ни было. За свои ошибки, за людей кругом, за собственную жизнь. Так я и жила целый год, избегая людей, решений и самой себя, пока не наткнулась на тот самый конверт, что пропутешествовал со мной через океан и всегда был под рукой.

Дом Франчески Росси – отправной пункт моих поисков. Он обосновался совсем неподалёку, на Виа Джованни Фальконе, прямо напротив «Занчи Марио», мастерской по переобивке мебели. Я добралась туда за семь минут и, не глуша двигатель, остановилась у бордюра через дом. Не хотелось, чтобы странная женщина в шляпе и солнечных очках – в лице меня – сильно бросалась в глаза и вызвала лишние подозрения из-за вмешательства в чужое спокойствие.

Двухэтажный домик из желтовато-песочного кирпича не подозревал, что за ним ведётся слежка. И не удосужился рассказать или хотя бы намекнуть на то, что в нём живут дети. Ни разбросанных игрушек на траве, ни развешанных детских маечек после стирки, ни верёвочных качелей у крыльца. Всё чинно и чистенько – сразу видно: этот дом купается в любви, раз за ним так ухаживают.

Первая попытка и такая удача. Не прошло и двух минут, как я подъехала к возможному подозреваемому, из дома вышла пара в возрасте. Высокий седовласый мужчина в рубашке с коротким рукавом и, вероятно, его супруга в лёгких брючках и с красной помадой на губах. Эти двое – прямое доказательство, что стиль, как и вино, с годами зреет и раскрывается. Мужчина придерживал свою даму за локоток и смотрел на неё так, словно только недавно встретил, а не прожил с ней под одной крышей полжизни. За такой любовью можно часами наблюдать, но у меня не было на это времени. Главное я узнала – её здесь нет.

Как и в доме на Виа Карсо, и на Виа Карло Альберто, и в районе Вилладжио. В каждом из этих мест мне приходилось немного посидеть в засаде, чтобы подождать хозяев, а в районе Борго Палаццо пришлось даже расспросить соседку, что вышла выкинуть мусор, кто проживает в доме напротив. Нигде не было нужной доньи Росси. Нигде не было пятилетнего ребёнка.