Каждый раз, глядя на такие операции, я вспоминаю Египетских мумий. Видимо, не лгут историки, когда говорят, что египтяне доставали мозг умерших фараонов через нос. При должной сноровке такое действительно можно сделать.

Только сейчас наша задача — не мозг удалить, а опухоль. И я рад, что Асакура Джун уже приступил к решению проблемы, но меня сильно смущали его показания…

И когда «анализ» показал мне истинную картину, я понял, что произошло на самом деле. Это не опухоль увеличились. Это произошедшее кровоизлияние заставило часть ткани мозга сначала размякнуть, а потом уплотниться.

Похоже, новообразование повредило близлежащие сосуды. Фактически у Ацухито Макиши произошёл геморрагический инсульт. Этого никто не мог предсказать. Вернее… Я мог, но причин для активации «превентивного анализа» не было. Больной жаловался только на выделение молока из сосков.

Никогда не знаешь, какие симптомы могут привести к смерти больного. Какой-то прямо-таки эффект бабочки.

Только Асакуру нужно остановить. Опухоль удалить придётся — это факт, но больному нужно срочно ввести гемостатики. Ускорить свёртываемость крови, пока сосуды не выдали очередной сюрприз.

— Асакура-сан, стойте! — воскликнул я. — Думаю, сотрудники диагностического отделения ошиблись.

— Что? — не понял невролог-нейрохирург. — Что вы имеете в виду? Кацураги-сан, я понимаю ваше беспокойство за своего пациента, но я прямо сейчас готовлюсь войти в мозг! Мне нельзя колебаться…

— Опухоль не выросла, — произнёс я. — Такое впечатление создалось из-за того, что у неё очень низкая плотность. Новообразование порвало сосуды, произошёл геморрагический инсульт. Думаю, что диагносты, которые сидят за аппаратом МРТ, решили, что это размер опухоли вырос. Но — нет. Это очаг кровоизлияния вокруг неё.

— Уверены, что наши специалисты могли… так ошибиться⁈ — удивился Асакура.

— Уверен на все сто, — кивнул я. — Могли заработаться. Всякое бывает. Вы сами-то помните, что случилось с пациентом перед тем, как он попал к вам на хирургический стол?

У меня на приёме Ацухито Макиши чувствовал себя прекрасно. Значит, состояние, которое привело его сюда, острое, а не хроническое. А опухоль, сама по себе, является хроническим заболеванием.

— Он начал терять сознание, — вспомнил Асакура Джун. — Речь смазалась, давление упало. Я думал, что вся беда в том, что сжатые структуры мозга начали давить на сосудистый центр.

— А я думаю, что это — инсульт, — вздохнул я.

Инсульт в тридцать лет… Проклятье! Хуже не придумаешь. Я бы сказал, что эта болезнь в любом возрасте не представляет из себя ничего хорошего, но опять же — в тридцать лет! Слишком рано, никаких факторов для такого грозного диагноза ещё даже не сформировалось.

— Кацураги-сан, не хочу сказать, что не доверяю вам, просто… — Асакура замялся. — Вы же понимаете, что мне придётся описать ход операции и указать в нём ваше участие?

— Под мою ответственность, Асакура-сан, — кивнул я. — Какие могут быть разговоры? Думаете, я сюда просто так зашёл — предположениями покидаться⁈

— Ладно-ладно, — согласился невролог. — Только не горячитесь. Уж кому, как не вам, я могу доверять. Тогда нужно срочно ввести гемостатические препараты.

— Верно, — кивнул я. — Отдайте команду медсёстрам. Опухоль удалим сегодня же, но чуть-чуть позже. Пока вы подбираете дозы, я прослежу за состоянием пациента.

Я подошёл к экрану, на который выводились данные о больном — давление, сатурация и прочее. Своим присутствием я вынудил анестезиолога отодвинуться в сторону.

Пусть Асакура занимается подбором препаратов, а я пока что поработаю над тем, чтобы Ацухито Макиши не остался на всю жизнь инвалидом. Кровоизлияние произошло обильное, но особо важные нервные центры пострадали не сильно.

С помощью своей магии мне удастся убрать часть тромбов, залатать сосуды и нормализовать кровообращение. С остальным справятся лекарственные средства и сам нейрохирург.

И на этот ход у меня ушло чуть больше пятнадцати минут. Ровно столько, сколько Асакура Джун возился над схемой лечения. Хотя стоит отметить, невролог справился достаточно быстро. Раньше бы ему потребовалось полчаса. Не хочется хвалиться, но это — тоже моя заслуга.

Как я понял, раньше Асакура Джун выпивал даже в отделении. А оперировал, если не пьяным, то с похмелья. Хорошо, что отпуск прошёл продуктивно для всех нас.

— Всё, Кацураги-сан, вы увлеклись, — позвал меня Асакура. — Мы уже препараты ввели. Пациент стабилен. Удаляем опухоль?

— Удаляйте, — кивнул я, отведя взгляд от мониторов. — Уже завтра он будет стоять на ногах.

— Ха! — усмехнулся Асакура. — Если, конечно, я ему это позволю!

Джун приступил к операции. Уже через час доброкачественное новообразование Ацухито Макиши было извлечено через носовой проход. Я добавил немного своей магии, чтобы залечить пострадавшие нервные клетки, после чего со спокойной душой покинул неврологию и направился в терапевтическое отделение.

Уже наступил поздний вечер, дело шло к ночи, но, к счастью, в отделении пока что было спокойно. Все, кто мог, переболели всеми возможными вирусными инфекциями, и на какой-то период настало затишье.

Повезло, иногда период респираторных инфекций растягивается не только на декабрь, но и длится вплоть до самого марта.

— Ой, Кацураги-сан, мы уж думали, что вы и не придёте! — воскликнула постовая медсестра терапии, когда я вернулся на своё рабочее место.

— Куда же я от вас денусь? — улыбнулся я. — Новых поступлений не было?

— Нет, представьте себе! Ни пьяных на освидетельствование, ни экстренных больных. Даже ранее госпитализированные себя хорошо ведут, — ответила девушка. — Только один мужчина от вас поступил, уже полностью обследованный. Кажется, Инодзаки Томура.

— Отлично, его-то я и жду, — кивнул я. — В какой палате Инодзаки-сан?

— В шестую положили. Вам историю болезни в ординаторскую занести?

— Да, пожалуйста, только дайте мне пару минут, переодеться нужно, — ответил я.

Я быстро скинул хирургический костюм, щёлкнул чайник, чтобы приготовить кофе, накинул на себя белый халат, и ровно к этому моменту медсестра принесла историю болезни. Папка пока что была пустой, поскольку я ещё не заполнил первый эпикриз, но туда уже попали распечатки с обследований Инодзаки.

Всё это можно было легко посмотреть в компьютере, но иногда мне нравилось посидеть в кресле с бумагой в руках — так думалось легче.

— И вправду, болезнь Крона, — произнёс я. Кроме меня в ординаторской никого не было, поэтому я мог немного порассуждать вслух. — К заключению эндоскописта не придерёшься. Симптом булыжной мостовой.

Так называют специфические воспалительные изменения толстой кишки при этом заболевании. Такое встречается только при болезни Крона и больше ни при каких обстоятельствах. Странно только, что Инодзаки совсем не беспокоят боль и изменения стула. Обычно пациенты обращаются именно с этими жалобами, а сопутствующая анемия развивается уже после.

Да, болезнь Крона — это не слишком-то и редкое заболевание. Пациентов с аналогичным расстройством довольно много, но всем им живётся несладко. Постоянная диарея, страшные спазмы в животе, вечная боль, вздутие. Закономерный итог — анемия.

Кишечник перестаёт нормально усваивать питательные вещества, организм худеет, железо и витамин «В-12» не усваиваются. Кровь теряет свои резервы.

Всё равно странно, что Инодзаки жалуется только на слабость. Нужно ещё раз с ним переговорить.

Я допил кофе, отложил историю болезни и направился в шестую палату. Инодзаки Томура ещё не спал.

— Кацураги-сан! — обрадовался он. — Рад, что вы пришли. А я ведь говорил, что от Канамори Ринтаро будут проблемы. Как только я сообщил ему, что ушёл на больничный, он раз двадцать мне позвонил. И через своих заместителей, и лично.

— Ох, — вздохнул я. — Это его проблемы, Инодзаки-сан. Представьте себе, но по закону вы имеете полное право — болеть.

— Лучше бы не имел, — пожал плечами он. — Мне уже сказал эндоскопист. Болезнь Крона, да? Я весь интернет перерыл, но так пока что и не могу поверить, что диагноз подтвердился. Хотя это заболевание уже было в моей семье. Дед им страдал.