Дайте знать властям про кражу!
– Хорошо. Всё для друзей
Сделаю. Мы их накажем!
В отбивную превращу!
Думаю, что тут Картуш
Побывал… Я извещу
Вас письмом о ходе дела.
Я заранее вам смело
Говорю, найдём злодея!
Граф потом нашёл письмо
На столе, в опочивальне,
И прочёл в нём пару строк:
«Не судья, а славный малый
Луи-Доминик Бургиньон
По кличке Картуш, до отвала
Кушал салат и бульон.
Он графу на память оставил
Отрыжку и низкий поклон.»
Мираж
Жизнь – мираж в пустыне бытия.
Годами по пескам скитаюсь я;
Тает в мареве оазис счастья,
Иду к нему, а там опять бархан,-
Гора сухая жизненных ненастий.
Устал в пути мой старый караван.
Погонщик-разум выбросил поклажу,
Расправил свой согбенный стан
И жадно стал глотками жажду
Утолять, (два бурдюка вина
Осталось: Мудрость и Смиренье),
Но караванщик был буян,
И превратил он их в Веселье.
Он пил чудесное вино,
И жар пустыни мировой
Стал для разума отрадой.
День прошёл; и он, хмельной,
Ждал вечернюю прохладу.
Тьма пришла в пустыню бытия.
Звёзды яркой россыпью горят;
Чёрный шёлк, украшенный узором
Дева-ночь надела на себя.
Жнёт она вселенские просторы
Золотым серпом; в ногах
У неё пшеницы тёмной – горы.
Вечность – переполненный амбар,
Но зерно времён бездонно…
Караванщик-разум пьян,
Сидит он на бархане в необъятной
Пустоте; повсюду мгла.
Ветер хладный шёпотом невнятным
Приговаривает: «Я шайтан;
Веками по пескам скитаюсь я,
Мир – песчинка на груди пустыни.
В бесконечности судьба моя;
В прошлом был, явился ныне,
Буду в будущем опять.
Тьму миров пройду, но вечность
Не убавлю ни на пядь.
Разум, обрети беспечность,
Чтобы истину понять. —
Ты бессмертен. Здесь, на тверди,
Жизнь – мираж. А там
Есть оазис милосердный.
Когда уходишь из песка,
То попадаешь в райский сад.
А потом тебя Всевышний
Возвращает вновь назад.
В лучшем мире возродишься,
Но сначала надо ад
Пережить в земном жилище.»
Камень в пустыне
День тому назад, в Ираке
Закупили мы товары.
Ткани яркие, как маки,
Ковры, платки, и шаровары
Едут в нашем караване.
Ну а мы пешком идём.
Наш хозяин своенравный;
Он печётся лишь о том,
Чтобы пыльными не стали
Дорогие одеянья;
На верблюде только он
Восседает. Ох, устали…
Когда луна на небосклон
Взойдёт, свободен стану,-
Схвачу мешок, и убегу;
Словно камень, в омут кану,
За ночь далеко уйду.
Два паршивые динара
Заплатил хозяин мне.
Я погонщик каравана,
А не раб! Продам теперь
Ткани дорогие, и
Месяц буду сытно жить.-
Так решил хитрец Али.
И, когда все спать легли,
Выполнил свою затею,-
Утащил мешок парчи,
И в пустыне поскорее
Скрыться поспешил.
Шёл он, с дорогим товаром,
По пустыне необъятной.
Звёзды говорили внятно
Бедуину, – где направо,
Где налево повернуть;
Правильно держал он путь.
По пескам, в кромешной тьме,
Он шагал назад к Багдаду.
Знал Али, что пару дней
Караванщики не станут
Даже вспоминать о нём:
"Им бы побыстрей доставить
Все товары, и расчёт
Получить. А сам хозяин
И подавно не узнает
О пропаже, до тех пор,
Пока мешки не сосчитает
На базаре. Хитрый вор
Никогда не прогадает!
Главное, других воров
На пути не повстречать;
Много здесь сорви-голов,
Мигом могут отобрать
Жизнь и злато у прохожих.
Надо быть поосторожней…"
И вдруг Али увидел тень,
Тёмный силуэт во тьме;
Человек, а может, зверь
Шёл к нему. Не по себе
Стало вору; он кинжал
Из-за пояса достал.
А мешок с парчою спрятал,
Отодвинул за бархан.
"Мир тебе, посланник ада!
Ты меня перепугал." -
Пошутил Али нескладно.
"Кто ты, путник?" – Я шайтан.
"Подскажи, шайтан, к Багдаду
Долго надо мне идти?"
– Сутки проведёшь в пути.
Но никто тебе награду
Там не даст. Из-за парчи
Лёгкой, мягкой и нарядной
Казнит тебя халиф; учти.
"Ты, наверно, суфий мудрый;
Как ты тайну разгадал?.."
– Я шайтан, и мне нетрудно
Предсказать любой финал.
Али, с тобою говорит
Мрак пустыни необъятной;
В этом мире – я халиф.
Не ходи путём обратным
В град Багдад. Ступай за мной.
Скоро ветры будут злиться,
И песками, как волной,
Захлестнут тебя; укрыться
Негде, ты один во тьме.
Кончен путь твой на Земле.
Буря поднялась в пустыне,
Злые ветры схоронили
Хитрого Али; во тьму,
Вместе с тканями драгими,
Погрузили. Он уснул,
Навсегда ушёл из мира.
А на месте том возник
Чёрный камень, как в Каабе.
Все разбойники Багдада
Ходят к камню, помолить
Об удаче; и шайтаны
Дружно помогают им.
Бродяга
Я слышу голоса ветров,
Они поют мне о свободе,
О просторном небосводе,
О красе полей, лесов.
Рад я этой песне чистой,
Искренне, от сердца рад,
Несмотря на то, что быстро
Износился мой халат,-
В дырах с головы до пят;
И в карманах не звенят
Золотые, беден я.
По просёлочной дороге
Я иду с сумой в руках,
И, витая в облаках,
Размышляю о высоком
Солнце… Жизнь моя
Тьмой невзгод омрачена;
Сир и наг, насущных благ
Я не ведал никогда.
Мой отец – хмельной бедняк.
Мать моя давно мертва.
Братья старшие в цепях,-
Домом стала им тюрьма.
Не хотела нам судьба
Путь везучий указать,
Не смогли мы отыскать
Каплю счастья в море зла…
От тоски душа больна.
Частый пульс стучит в висках,
Бухает глухой октавой;
Пятый день я на ногах,
И в скитаниях не чаю
Обрести приют. Жара,
И дорога нескончаемая…
Вейте вольные ветра,
Душно стало от печали!
Войте, как степные волки!
Пойте диким вихрем слов
О тоскливом и далёком;
Пусть ваш слог услышит Бог,
Или дьявол… Нож в кармане
У меня; и этим утром
Я добуду хлеб румяный
И стакан сивухи мутной.
Пусть к чертям летит душа!
За душою ни гроша.
Ветер тихо прошептал:
«Ждёт тебя петля, бедняк;
Волю ты не там искал.
От тебя в пяти верстах
Церковь есть, иди туда
И наймись на службу к ним.
Небеса вознаградят
Тех, кто не сходил с пути;
Знаю я, что ты старался
Хлеб свой честно добывать,
К старшим братьям не подался.
Так зачем же обрывать
Верный путь? Иди, ступай,
Сердце верой обогрей;
И, поверь, заслужишь рай
Непреклонностью своей."
Бродяга поверил словам
Вольного ветра, и вскоре
Церковным служителем стал
Достойным. Словом Господним
Спасён был от пропасти ада;
У самого края стоял он,
Но Ангел не дал ему падать,-
К Спасителю мысли направил.
Степь
Снег пушистыми коврами
Землю хладную укрыл,
Белыми просторы стали;
Степь надела мех зимы.
