– А я предлагаю, чтобы мы все поочередно дежурили у двери. Периодически заглядывали за шторы, чтобы быть готовыми к прибытию врагов, если они всё-таки сунутся сюда, – воодушевленно добавил Крис, на что я и остальные мужчины тут же согласились.

Ким и Грейс молча слушали, ожидая указаний – школа Уиллсона не прошла даром.

– Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду считать нашу военную организацию врагом…

Я озвучил вслух то, в чём многие боялись признаться до этой минуты.

Мы теперь – абсолютно никто. Отверженные, по сути, те же чужаки, которые не смогли добиться правды. Отданные сами себе, без четкого видения будущего, без ориентиров.

Правда, у меня была цель, о которой собирался рассказать остальным завтра. Все присутствующие в этой комнате оказались здесь отчасти по моей воле. Из-за меня. И я чувствовал ответственность за каждого, кто теперь не мог вернуться обратно, не боясь быть расстрелянным на пороге Штаба. И только я один должен всё исправить, взяв на себя руководство дальнейшими действиями.

– С дежурством отличная идея, – я коротко кивнул Крису, а Уиллсон подхватил:

– Тогда сделаем следующим образом… На втором этаже две спальни: одна для вас, и для вас, – он по очереди посмотрел на Лэна и Ким, затем на Грейс и меня. – Мы с Крисом будет ночевать тут. Если мне не изменяет память, диван раскладывается…

– Но сэр, – чуть осипшим от долгого молчания голосом вступила Грейс, – это не очень справедливо. Всё-таки, хозяин дома – вы.

– Вот именно поэтому я отдаю вам спальни. Лично я хочу быть ближе к холодильнику, пока твоя подруга-засранка не слопала всю еду. И с каких пор ты перечишь приказу капитана? – с веселыми нотками спросил тот, на что мы усмехнулись. – Так вот, в эту ночь буду дежурить я и этот славный малый. Дальше будем меняться.

Он похлопал Криса по плечу, пока тот одобрительно тряс головой.

– Вот и решили.

Всё обсудив и не включая свет, мы в сумерках приближающегося вечера стали разбредаться по заявленным спальным местам. У лестницы я остановил уже собравшуюся подняться Грейс, осторожно задержав её за локоть, и тихо проговорил:

– Иди одна, я скоро. Хочу убедиться, что вокруг дома никого нет, и ещё раз переговорю с Уиллсоном.

Она задержала на мне потеплевший взгляд, накрыв пальцы своими.

– Хорошо… Я оставлю дверь приоткрытой, чтобы ты понял, какая комната наша.

– Да уж, не охота набрести на этих двоих в неглиже, – я с усмешкой кивнул на бедного Лэна, на чьей шее повисла Ким – они уже добрались до последней ступени и, поглощенные друг другом, не слышали нас.

Грейс улыбнулась, чуть морщась от боли в губах, и я, взглянув на них, подавляя желание раскрыть языком и впиться грубым поцелуем, хрипло добавил:

– Обработай свои раны ещё раз. Не забудь.

Она мягко высвободилась из моего захвата и поднялась на две ступени выше. В полумраке глаза Грейс таинственно блеснули синевой и, в сочетании с шёпотом, связали моё нутро в тугой узел ожидания:

– Как скажешь, мой командор.

***

Неслышно затворив за собой дверь, я вошёл в отведённую комнату. Грейс лежала спиной ко мне, на кровати, закутанная в плед. В воздухе витал аромат свежести и какого-то цветочного мыла. Похоже, успела принять душ.

Она медленно повернулась в темноте, заглядывая через плечо.

– Ты уже спала? – тихо спросил я, стараясь рассмотреть её.

– Просто дремала, – Грейс приподнялась и прислонилась спиной к изголовью.

Я заметил её оголённые, не скрытые тканью найденной в шкафу ночнушки, изящные ноги, и ощутил лёгкое возбуждение, покалывающее тело. Прошёл вглубь комнаты, попутно снимая с себя пропахшую этим непростым днём футболку – куртка формы патрулирующего осталась где-то внизу. Глаза уже почти привыкли к сизому мраку, натыкаясь на очертания комода, столика, шкафа и кресла. В дальней стене была дверь в ванную, откуда аромат ощущался сильнее.

После стольких лет среди аскетизма Штаба отвыкаешь от такого уюта.

– Пахнет джунглями Центрального острова, – хмыкнул я, оставив грязную футболку на кресле и подходя к краю кровати.

– Единственное мыло, которые мы с Ким нашли на втором этаже, – Грейс тоже усмехнулась. – Я разделила его на несколько частей, для всех. Будем пахнуть джунглями.

Я присел у её ног, внимательно наблюдая за уже вполне заметными в полумраке реакциями Грейс. Мне не хотелось как-то спугнуть её. В памяти свежо то, как я там в гроте, выйдя из берегов, обхватил тонкую шею. Грейс казалась расслабленной, но кисти потянулись к подолу пижамы, пытаясь опустить ниже.

Не говоря ни слова, неторопливо и мягко перехватил её руки. Потом коснулся пальцами лодыжки, медленно пробираясь наверх, по изгибу натянутой мышцы на гладкой икре. Затем дошёл до её коленки, поглаживая кожу большим пальцем и слушая, как учащается дыхание напротив. Мне и самому стало трудно сдерживаться, но я постоянно напоминал себе, что и так причинил Грейс немало боли…

– Как бедро?.. – выдержав паузу, хрипло спросил я, направляя прикосновения выше, к месту, где был медленно заживающий след от вытащенной кем-то пули.

– Лучше… – прошептала Грейс, и я с удовольствием отметил, что кожа отозвалась мурашками, а она сама подвинулась чуть ближе ко мне: – В камере рану зашили и обрабатывали, хоть и не каждый раз. Это помогло не допустить осложнения…

Вновь неловкая тишина. Я видел, как она словно прощупывает почву и раздумывает над тем, как продолжить рассказ, и решил лишь молчаливо дождаться, не останавливая касания кончиками пальцев.

– Он оглушил меня. Тогда на форпосте, – отрывисто вздохнув, тихо начала Грейс, отведя глаза, но не убирая свою обнаженную ногу из-под моей руки. – И я очнулась уже в Верховном суде. Прошла через сущий ад, каждый день думая, что промазала и убила тебя.

Я затаил дыхание, слушая.

– Он не приходил. Долго не приходил. Пока за несколько часов до суда не заявился. Сначала я не могла отбиться…

Её глаза наполнились слезами, которые не пролились, и я начал жалеть, что не остановил этот разговор. С другой стороны, я хотел всё узнать… Мы должны обсудить. Это будет моим клеймом, пока не доберусь до Томаса.

– …потом я успела заметить оставленные охраной столовые приборы. Схватилась за нож, попробовала отбежать, чтобы метнуть в Тома. И он ушёл… Точнее, убежал… – Грейс всхлипнула, но улыбнулась мне: – Представляешь? Аж пятки засверкали.

Я не мог ответить ей тем же, потому что каждое сказанное слово врезалось в меня с прочерченным шлейфом огненных букв: «убить ублюдка», «убить ублюдка»…

– Мне было очень страшно, Норд… – улыбка сползла с покрытого полутьмой лица, когда её губы еле слышно пробормотали это напоследок.

Остановив движения по её коже, я ринулся вперёд, сгребая Грейс в крепкие объятия. Она уткнулась в шею, горячо дыша, а я зарылся обеими ладонями в её, увы, уже не пахнущие, как когда-то, мятой влажные волосы. От них сейчас исходил запах цветов.

– Я такой мудак, Грейс, – лихорадочно стал говорить ей на ухо, не анализируя слова и отдавшись на волю чувствам, прорвавшимся наружу, – Я такой, блять, мудак…

– Нет-нет… Я знала, что, когда ты узнаешь о случившемся, сильно рассердишься. Я знала. Не вини себя. Я предугадывала такую реакцию.

Твою мать. Она ещё и оправдывала моё поведение.

– Надо было выслушать тебя. По-нормальному выслушать, когда мы были в пещере. Выслушать и понять. Блять, я попросту не сберёг тебя…

Я хотел прижать её к себе ещё ближе, но Грейс сама вытащила руки и обвила ими мою шею. Поймав её во всю разгорающийся взгляд и опаляющее дыхание ртом, я провёл кончиком носа по её. Теперь между нами витали заряды тока – я слишком хорошо помнил, что это означало…

Грейс осторожно приникла к моим губам, игнорируя их шершавость от сухого ветра погони. Игнорируя боль в собственных. Невинный поцелуй с лекарственным привкусом мази поднял во мне невероятных размеров волну возбуждения. А когда она, приподняв край ночнушки, перекинула одну ногу и оказалась сидящей на мне, я чуть было не зарычал в голос.