Отчаянное желание срочно вернуться и забрать медальон не давало мне покоя, и я ещё долго не могла уснуть. Временами вставала, ходила по комнате, смотрела в окно на то, как звёзды медленно движутся по небу, как созвездия сменяют друг друга, и в конце концов уснула только когда начало уже светать.

А потом меня разбудил настойчивый стук и женский голос:

– Госпожа, ваши наряды прибыли. Изволите примерить?

Проснулась я мгновенно – настолько поверхностным и беспокойным был мой сон. И хотя мне не потребовалось времени, чтобы вспомнить, где я и как оказалась в чужой роскошной спальне, всё равно сильно растерялась, потому как никогда прежде со мной не разговаривали в таком тоне.

– Одну минуту, – отозвалась я и поспешно встала на ноги. Огляделась в поисках своего платья, вспомнила, что застирала его давеча и бросилась в ванную комнату.

Платье было ещё влажным, но появляться на людях в мужской сорочке – такого я себе позволить не могла. И несмотря на то, что оно липло к телу, я всё же надела своё старенькое платье, прежде чем распахнуть дверь.

На пороге стояла аккуратная женщина, которая на вид могла бы годиться мне в матери. На ней было чёрное платье с белым передником, а на ногах туфли с небольшим аккуратным каблучком. Волосы её были собраны в пучок и заколоты чёрным бантом. Подобная одежда в деревне вроде Мюррена казалась бы нерациональной роскошью, ведь она быстро испачкалась бы, и потому не была мне привычной. Я успела испугаться, что мне придётся одеваться так же.

И не зря. Я отошла в сторону, позволяя ей вкатить в мою комнату тележку с аккуратно сложенной одеждой, и успела заметить, что внизу, над самыми колёсиками рядком стояли туфли, подобные тем, что носила эта женщина.

– Позвольте представиться, – поставленным грудным голосом произнесла женщина. – Адель, помощница королевского портного. Я помогу вам примерить наряды и снять дополнительные мерки, чтобы к вечеру обеспечить вас всем, что заказал дэн О’Лайон.

О, так вот какое фамильное имя носил Шейнар. Я, конечно, не подала виду, что не знала даже этого, лишь только коснулась осторожно вороха ткани, что лежал сверху.

– Прекрасный выбор, госпожа, – невозмутимо произнесла женщина. – Тугузские ткани, самые мягкие, и наши отечественные жемчужные пуговицы. Лучшие в своём роде.

Она вскинула ворох тряпья, и на моих глазах он превратился в изумительное платье.

– Оно не слишком пышное для повседневности? – неловко уточнила я, осторожно подбирая каждое слово. Я ведь только на картинках видела, как одеваются знатные особы, да слышала от матери рассказы о знатных дамах, которым она помогала одеваться.

– Позвольте представить вашему вниманию воздушный клисовый хлопок. – Новая кучка ткани в руках Адель обрела вид чудесного платья. В нём было меньше юбок, а украшения, хоть и не менее изысканные, сводились к нежнейшей тонкой вышивке.

– Это можно примерить, – ответила я, с сомнением посмотрев на остальное, потому как наверняка Адель предложила самое простое из того, что у неё было.

Краснея от стыда, потому что Адель помогала мне снять всё ещё влажное платье, я всё же мысленно благодарила маму за её рассказы о жизни знатных женщин в особняке местного опальника. Ведь только благодаря её рассказам сейчас я не так сильно растерялась и послушно подставляла то спину, то руку, то ногу, позволяя Адель одевать меня и лишь кое-где помогать ей. Она обращалась ко мне “госпожа”, а значит, не знала моего настоящего статуса, и мне приходилось догадываться о том, что Адель думала обо мне в тот момент.

Это меня беспокоило настолько, что, спустя час примерок и подготовки одежды к последним швам, я отыскала в доме Шейнара и спросила его:

– Разве вас не волнует, что Адель догадается о моём низком происхождении? Ваша легенда о том, что я отношусь к фамильному имени О’Шер может потерпеть крах.

Дракон, который в это время сидел в ближайшей гостиной и читал газету, ответил, не поворачивая головы:

– Я позаботился об этом с самого начала, объяснив портному, что ваш экипаж пострадал от набега повстанцев, а ты чудом осталась жива. Платье тебе дала сердобольная селянка, увидев, в каком состоянии твой наряд, а багаж растащили варвары.

– Это ужасная ложь, – тихо отозвалась я.

Шейнар сложил газету, убрал её на подоконник перед своим креслом, встал и только тогда впервые посмотрел на меня.

– Доброе утро, Лирель.

– Доброе утро, Шейнар, – эхом ответила я и присела в неторопливом книксене в знак приветствия.

– Приходила горничная и приготовила завтрак. Она ещё здесь. Я велю подать.

– Постойте, – я подняла руку, словно хотела остановить его, поймав за рукав, и неловко опустила её обратно. – Дэн О’Лайон, мне необходимо вернуться домой. Ненадолго. Там осталась одна очень важная для меня вещь.

– Через пару дней мы официально станем мужем и женой, и ты сможешь купить себе всё, что пожелаешь. Я нахожусь на хорошем жалованьи, но, знаешь ли, не располагаю временем и желанием его тратить.

– Нет, эта вещь особенная. Она, действительно, мне очень нужна. И я не смогу забрать её без вашей помощи, ваэ-дэн.

Пристальный взгляд, будто он смотрел мне прямо в душу, заставил меня съёжиться. Во рту пересохло, а ладошки, напротив, неожиданно стали влажными. Я знала, что мне придётся признаться ему во всём. Признаться, что я использовала особую силу. Силу, которую драконы не могли потерпеть в руках у людей. Но моя жизнь всё равно была в его руках, и мне оставалось только быть честной и принять его выбор.

– Что это за вещь, Лирель? – произнёс он негромко и спокойно, но голос его был, словно океан, что под спокойной гладью скрывал глубокие течения.

– Вы должны меня выслушать, ваэ-дэн, – произнесла я тихо и сама не заметила, как до боли заломила собственный палец.

Дракон молча подвинул одно из кресел ближе к тому, на котором только что сидел, и жестом велел мне сесть. Да, именно велел, не предложил. Это чувствовалось в воздухе. Его уверенность, его власть, его право распоряжаться всем и всеми, кто есть в его доме. И я села на краешек кресла, сжав на коленях юбку. Не сразу заметив, что слишком сильно смяла её, поспешила разгладить подол и перевела дыхание, собираясь с мыслями.

Шейнар не торопил меня. Он молча ждал, когда я осмелею и решусь признаться во всём, что скрывала ото всех много лет. И, наконец, я неуверенно начала.

– Когда мне было десять, моя мама скончалась во сне. Знахарь говорил, это сердце её не выдержало тех ужасов, что творились вокруг. Доносы, казни, изъятие имущества на имя короны. Вы не хуже меня должны знать о том, что происходило на двенадцатый год правления его величества. Прав он или нет, но мы хоронили её на кладбище Лефиа. Я не могла смириться с её смертью, и убежала с процессии, заблудилась и выбежала к фонтану на одной из площадей. Там стояла торговка сувенирами. Я спросила её, как пройти к кладбищу, и она, добрая душа, сказала, что сочувствует моей утрате и подарит мне то, что излечит мою душу.

Я замолчала, посматривая на дракона и пытаясь понять, что он думает, но на его лице по-прежнему ничего не отражалось. Он слушал меня, словно прокурор, работа которого – не поддаваясь эмоциям вынести справедливый вердикт.

– Это был амулет, – продолжила я, – богини Астры. Вы слышали эту легенду? Говорят, богиня Астра была так счастлива, полюбив, что желала разделить это счастье со всеми, но, увидев горе и страдание, послала во все миры амулеты в виде цветов, которые должны были всё изменить.

– Всего лишь легенда, – заметил дракон.

Я кивнула и потупила взгляд. Действительно, глупо верить легендам, но я продолжала надеяться, что, возможно, в ней что-то есть, и амулет был послан мне, чтобы излечить наш мир от той заразы, которая охватила его в последние годы. Червоточина, безумный король, который во всех видел своих врагов, и армия безжалостных драконов, которым люди ничего не могли противопоставить, кроме покушений и разбойных нападений.