Утро следующего дня началось с обезболивающих настоек и мазей. Среди ночи ко мне вернулась боль, от которой я не могла спокойно спать. Корделию беспокоить не решилась, за что она сейчас меня и ругала, то и дело бегая из комнаты в комнату, принося необходимые снадобья.

Меня бил озноб и одолевала слабость, хотелось укутаться в тёплое одеяло, но Корделия не позволяла. Она уселась рядом и принялась развязывать на мне повязки, открывая раны, которые по непонятным причинам вновь закровоточили. Увидев своё обезображенное тело, я пришла в дикий ужас. Меня затрясло ещё сильнее от вида рваных ран. Голова шла кругом, подступила тошнота. Взволнованная Корделия поспешно скрылась, оставив меня одну, но вскоре вернулась вместе с Итаном. Мужчина нахмурил широкий лоб, пройдясь беглым взглядом по моим ранам, а затем сделал глубокий вдох, словно принюхиваясь.

– Ты недостаточно добавляла антисептиков?! – злился оборотень, обращаясь к своей бабушке.

– Достаточно! Я не знаю, что могло пойти не так! – оправдывалась перед ним Корделия, вытирая подступающие слёзы. – Похоже, тут нужны лекарства из города, Итан! Может, лучше отвезти её в больницу?

Мужчина будто не слышал свою бабушку, игнорируя её слова, а я была полностью согласна с Корделией: мне срочно нужно в госпиталь! Итан приподнял меня и помог подняться, усаживая на край кровати, а сам присел на корточки передо мной. Пристально глядя в мои глаза, он вынес своё решение:

– Значит так, дочка, пора заканчивать с этим! Сейчас же начинаем запускать твой процесс регенерации, и меня не волнует, что у тебя на это нет сил!

– Что запускать? – просипела я, теряясь в догадках.

– Нужно пробудить твою волчицу, а для этого необходимо пройти через боль. Придётся потерпеть. Ты не чистокровный волк, поэтому сделать это сложнее, – пояснил Итан, а затем, тяжело выдохнув, взял меня за руку и с сожалением добавил: – Прости меня, дочка!

– За ч… – раздался хруст, и я взревела от дикой боли.

Итан сломал мой палец! Слёзы брызнули из глаз, а уши заложило от собственного крика. Я не понимала, за что? Почему всё это происходит со мной? Ведь я никому ничего плохого не сделала!

Оборотень схватил меня за предплечья, притянув ближе к себе. Он издал грозный утробный рык, заставляя замолчать и съёжиться от страха. Я закусила губу и закрыла глаза, пытаясь не думать о боли. Но оборотень встряхнул меня, вынуждая вновь взглянуть на него. Мои веки распахнулись, но из-за пелены слёз я видела лишь его размытый силуэт. Вспыхнувшие ярко-синие огни тут же поймали в капкан своего внимания, утягивая за собой на дно неизведанной бездны. Они становились ярче, проникая в самый дальний угол моего подсознания, выискивая в нём что-то. Мой взгляд стал ясным, и я поняла, что больше не плачу, а мистические огни оказались глазами оборотня. Они захватили в свой плен, продолжая поиски чего-то сокрытого. Мышцы на лице Итана играли, будто он сдерживал трансформацию своего тела, а затем, словно найдя то, что искал, вновь свирепо зарычал, обнажив огромные клыки…

На мгновенье я вновь оцепенела, но уже в следующую секунду почувствовала неладное: во мне что-то менялось, и оно стремительно рвалось наружу. Внутри всё резко полыхнуло, испепеляя каждую молекулу моего тела: сухожилия вытягивались, кости ломались и деформировались, пытаясь перестроиться, а затем вновь срастались. От этой пытки я сорвала горло: оказывается, всё это время я кричала. Упав на пол, я встала на четвереньки, пытаясь пропустить всю эту боль через себя. Меня жутко пугало всё это, а больше всего пугало то, что я могла обратиться в зверя, а этого я всем сердцем не хотела! Меня продолжало трясти. Тело буквально ходило ходуном, перестраиваясь, но оставляя в облике человека, а затем боль притупилась, и я почувствовала, как мой сломанный палец чудесным образом срастается, а раны затягиваются.

Меня ещё некоторое время трясло, а после, обессиленная, я упала на пол, не чувствуя своего тела, но глядя на свои руки, улыбнулась. Ведь я осталась прежней, в облике человека!

Итан бережно взял меня на руки и уложил на кровать. Он убирал упавшие на моё лицо прядки волос и, взяв за руку, поцеловал тыльную сторону моей ладони. Оборотень довольно улыбнулся и сказал, вытирая с моих щёк влажную дорожку:

– С перерождением, дочка! Я горжусь тобой! Теперь отдохни, набирайся сил.

***

Спустя некоторое время послышался заливистый смех детей. Распахнув глаза, мой взгляд тут же зацепился за настежь открытое окно. Лёгкий ветерок играл с занавесками. Лучи солнца ярко освещали часть дома Корделии, поднимая настроение. Похоже, погода наладилась и звала погреться под лучами осеннего солнца.

Неторопливо вставая с постели, я ждала, когда мои раны дадут о себе знать, но боли не последовало, и я оглядела своё тело. Оно было идеальным, без единой царапинки! В воспоминаниях пронёсся гневный рык Итана и то, как ещё ранним утром меня буквально ломало от… перерождения. Кажется, именно так назвал это Итан?! Соскочив с постели, я подбежала к зеркалу. Я заулыбалась как сумасшедшая, трогая своё лицо руками, не веря своим глазам. На нём, как и на теле, не было ни единой царапинки. Вот только глаза… В них появился ещё один неестественный оттенок: среди изумрудной глади проступили синие вкрапления. Словно крупицы мистического огня, передалось от Итана мне. Я сделала глубокий вдох, а затем выдох, пытаясь справиться с подступающей волной паники. Зверь, Итан пробудил его!

– Выглядишь прекрасно! – я вздрогнула, не заметив, как ко мне подошла Корделия. Она улыбнулась, вглядываясь в моё лицо. – Переодевайся и выходи на улицу, – женщина указала на стопку аккуратно сложенной одежды, оставленной на краю кровати.

Корделия оставила меня одну, пока я бережно разворачивала мягкий свёрток, оказавшийся вязаным платьем голубого цвета. Переодевшись, я поспешила выйти на улицу и невольно улыбнулась, радуясь прекрасному дню. Ведь теперь от ран не осталось и следа, и я могу вернуться домой, к моей Агнес!

Прабабушка ждала меня на крыльце своего домика и, улыбнувшись, произнесла:

– Добро пожаловать в нашу семью, родная, – чему я совсем не обрадовалась. – Тебе понравится здесь, – продолжила она. – Я вижу, как твой отец возгордился тем, что у него появилась ещё одна дочь…

– Думаю, Кайле не очень понравится это… – почему-то заговорила я о ней.

– Ох, не обращай на неё внимания. Она словно наивный ребёнок, – махнула рукой Корделия, – Кайла была единственной дочкой Итана, и всё внимание доставалось только ей. Позже она поймёт, как хорошо иметь родную сестру!

– Сколько ей лет? – судя по её внешнему виду, она давно уже не ребёнок.

– Шестнадцать. По ней не скажешь, но в душе она ещё дитя. Поэтому мы не обращаем внимания на её выходки. Пусть резвится, пока у неё ещё есть на это время.

Вспоминая своё шестнадцатилетие, я поняла, что мы совсем разные. Мне пришлось рано повзрослеть из–за начавшихся семейных проблем. Я понимала беззаботность Кайлы, все проблемы за неё решали взрослые, а местная детвора не позволяла ей повзрослеть.

– Женщины–оборотни созревают рано, – продолжила разговор Корделия, – И в день совершеннолетия полностью раскрываются, обретая свой запах, и лучше, если за спиной зрелой девушки будет стоять надёжный покровитель…

Я вопросительно взглянула на неё, не понимая о чём шла речь, но, поймав её снисходительный взгляд, она ответила:

– Чуть позже мы посвятим тебя в традиции горных оборотней, а сейчас нам нужно идти, – и, взяв меня под локоть, повела по извилистой тропе, уводящей к центру поселения. – Скоро время обеда. Необходимо помочь остальным женщинам приготовить нашим мужчинам поесть. Они уже вот–вот вернутся.

Вопросов задавать я больше не стала. Традиции оборотней волновать меня не должны, ведь это их дело. Я верила, что принадлежу семье Купер и во мне течёт кровь ведьмы. Единственное, что сейчас меня беспокоило, – трансформация моего тела и мои глаза. Не могла ли я потерять свой ведьмовской дар, которым ещё даже пользоваться не научилась? Ну или, по крайней мере, заглушить его зверем, что сидел глубоко внутри меня?