– Ты моя дочь, Лорелин! – Итан сделал шаг и притянул меня к своей огромной груди, крепко обнимая, пытаясь успокоить.

– Нет! – вырывалась я, но оборотень не позволял, продолжая успокаивать в своих объятиях.

– Успокойся, тише! Я знаю, такое принять нелегко и мне жаль, что всё так сложилось, но ты должна знать, я безумно рад встречи с тобой! – хрипло, но уверенно говорил Итан.

Дав волю чувствам, я расплакалась на могучей груди своего биологического отца. Мне не хотелось верить во всю эту чушь с ритуалом, не хотелось быть его последствием! Но после последних слов Итана на душе стало тепло и спокойно. Сейчас я как никогда нуждалась в этой поддержке, и он, словно чувствуя это, закрывал собой от внешнего мира, вселяя уверенность. Я так и стояла некоторое время в объятиях Итана, выплескивая всё, что произошло со мной за последние сутки, а он, успокаивая, словно маленькую девочку, позволял мне вдоволь выплакаться.

– Когда я впервые увидел тебя, – вновь заговорил он, – было сразу понятно, что ты одна из нас, а когда понял, что ты моя дочь… – его дыхание чуть сбилось, а мышцы напряглись. – Было сложно принять это, но только потому, что столько лет я был в неведении.

Я отстранилась и взглянула в его лицо. На вид Итан был спокоен, а в густой бороде скрывалась еле заметная улыбка.

– Во мне кроется энергия ведьмы, так что я не могу быть ещё и оборотнем, – решила развеять его иллюзии на мой счёт.

– Да, – широко улыбнулся мужчина, – такого не должно быть, но всё же это произошло. Ты гибрид, как и я!

– Нет, – нервно улыбнулась я в ответ, – это невозможно, природа не позволила бы…

– Природа, бывает, ошибается…

Я не смогла сдержать нервный смешок. Итан вдруг стал серьёзным и указал на упавшее дерево позади меня, предлагая сесть, а сам упёрся одной ногой о его ствол, сложив перед собой руки на одно колено. Когда я послушно уселась, оборотень заговорил, поведав очередную историю:

– Я был рождён в семье чистокровной ведьмы. Моя мать состояла в ковене, а бабушка возглавляла его. Так получилось, что, несмотря на запрет, мои родители полюбили друг друга. В итоге родился я. Мать умерла при родах, а бабушка, вместо того чтобы отдать меня семье отца, как и полагается, отнесла в лес на съедение волкам, но мне повезло. Оборотни нашли до того, прежде чем волчья стая растерзала меня. Так я оказался в семье отца и был признан оборотнями. Корделия заменила мне мать, вырастив и поставив на ноги. В юности я обнаружил, что мой внутренний зверь стал конфликтовать. Сначала я не понимал, думал, что это какой-то дефект, даже обратиться не мог, – горько усмехнулся Итан. – Озарение пришло ко мне, но, к сожалению, было слишком поздно… Наш вожак не воспринимал меня, для него я стал изгоем, уродом, который не должен был родиться. В итоге он велел мне присвоить Лорензу, чтобы заключить союз с ведьмами. Каждая сторона получила свою выгоду, но, когда жена сбежала, вожак больше не видел во мне нужды и решил избавиться от меня, вызвав на бой. В этой борьбе я нашёл применение своей силе. Сидевший во мне ведьмак сделал своё дело, и я убил вожака, заняв его место. Так я стал альфой, вожаком возрождающейся стаи, и мне нет равных. Ты должна знать, здесь твой дом! Ты дочь Итана Валентайна, вожака стаи горных оборотней! – гордо говорил мужчина, а затем замолчал и принюхался, улавливая в воздухе запахи, и добавил: – А теперь давай вернёмся, ужин готов. Пора знакомить тебя с семьёй!

Он подал мне руку, помогая подняться. К счастью, раны уже так не болели. Похоже, травы и мазь, что давала мне Корделия, прекрасно справлялись со своей работой. Теперь мне не хватало лишь хорошего успокоительного, чтобы утихомирить своё клокочущее сердце. Рассказ Итана поразил меня и всё это никак не укладывалось в моей голове, не верилось! Я совершенно не готова к таким внезапным переменам, что уготовила мне судьба. Моя размеренная человеческая жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла под откос. Глядя на огромного мужчину перед собой, я с трудом воспринимала его в роли моего отца. Итан подставил мне свой локоть, предлагая ухватиться за него, и я робко приняла это немое предложение.

– Не молчи, Лорелин, я же знаю, что в твоей голове множество вопросов, – улыбнулся вожак.

– Не верится во всё это… – тяжело выдохнула я. – Агнес недавно поведала мне о том, что я являюсь ведьмой, ну а вы огорошили меня другой новостью…

– Я твой отец, и прошу, обращайся ко мне на «ты»! – обрубил он. – Разве твоя мать ничего не рассказывала о мире ведьм?

– Нет, она желала уберечь меня от этого, ведь у неё сложились не самые приятные воспоминания о тайном мире… – дала ему понять, что понимаю её выбор, учитывая то, как с ней поступили.

Итан промолчал, поджав губы, думая о чём-то своём, а я, украдкой глядя в его профиль, до сих пор не верила, что этот здоровенный мужчина является моим отцом. Должно быть, Агнес была шокирована появлением в своём доме оборотня. Интересно, как она там?

У костра, кажется, собралась вся стая. Многих я видела впервые. Должно быть, они прибыли недавно, и, конечно же, среди них оказались те самые парни, которых я встречала в местном кафе. Они-то и снимали с вертела зажаренное мясо, подавая к столу. Когда мы подошли ближе, перед нами расступились, давая пройти своему альфе к его месту, напоминающее больше трон, вырезанный из массивного красного дерева, покрытый шкурами диких животных. Рядом находились похожие кресла, но гораздо скромнее, где уже заняли свои места Джейн и Кайла. Корделия сидела чуть поодаль, но и у неё было своё почётное место в кругу семьи Валентайн. Только сейчас я задумалась и поняла, что Корделия являлась моей прабабушкой, а Кайла–сестрой. Остальные члены стаи сидели на широких брёвнах, удобных скамьях и спилах, что-то обсуждая. Когда Итан подошёл к своему трону, он взглянул на меня и громко произнёс, привлекая всеобщее внимание:

– Лорелин, подойди ко мне! Твоё место рядом с нами! – велел мужчина и указал на место рядом с Кайлой. Все притихли и перевели взгляды на меня.

Было неловко, очень, но на ватных ногах я не спеша шагала к Итану, ловя на себе удивлённые взгляды оборотней.

– Папа, в чём дело? – Кайла настороженно смотрела то на него, то на меня.

Итан не ответил ей и протянул мне навстречу свою руку. Корделия, похоже, уже обо всём знала и ласково улыбнулась. Голубые глаза женщины выражали любовь. Когда я коснулась огромной руки вожака, он притянул меня ближе к себе, приобняв за плечи.

– Все знают, какой ценой досталась нам эта размеренная жизнь и каким образом удалось снять то страшное проклятие, истребляющее нашу стаю, – начал вожак, напоминая им о прошлом. – История с ритуалом дала свои плоды и не только во благо стаи! Перед вами стоит мой первенец, моя дочь! – горделиво изрёк альфа. – Она выросла вдали от нас, но это не меняет отношения к ней. Лорелин – часть нашей стаи, прошу принять её здесь и сейчас! – властно и с нажимом говорил Итан, словно вдалбливал в них каждое сказанное им слово.

Не переча и не задавая вопросов, стая дружно поднялась со своих мест. Сначала они громко закричали: «Одна из нас!», а затем завыли как настоящие волки. Это зрелище вызывало волнение и трепет одновременно, заставляя всё тело покрыться мурашками. Довольный Итан прижал меня к себе и по-отечески поцеловал в макушку. Краем глаза я заметила, как убегает Кайла, похоже, ей всё это не понравилось.

Вот уже несколько месяцев вампир из древнего рода наблюдал за братьями, о слежке которой они даже и не догадывались. Вейт Бладрейн вёл себя скрытно и весьма осторожно, всегда находясь на расстоянии, чтобы не раскрыть своё присутствие. Ему доставляло удовольствие наблюдать со стороны за жизнью других, а уж за подопечными своего безумного отца – тем более. Вейту было недосягаемо иметь такую крепкую, нерушимую дружбу, и казалось, никто не мог вбить клин между этими парнями. Свита Шейна была слишком сплочённой, и он искал хоть малейший намёк на то, что ребят можно было как-то разрознить. Когда отец поручил ему следить за ними, так как не совсем доверял братьям из-за последней миссии, он даже обрадовался, ведь ребята постоянно были под тёплым крылышком князя, а если у него появилось недоверие к лидеру, значит, дело серьёзное, чему Вейт был несказанно рад. Он жаждал падения Шейна, но не смел тронуть или стоять у него на пути, поэтому вампир и бесился, что этот чёртов обращённый был его отцу дороже, чем родной сын.