— Интересно, как эта вещица могла так хорошо сохраниться за тысячу лет?

Мила всматривалась в рунную вязь на браслете и вспоминала Финнбьёрна. Теплых чувств она к нему, естественно, не питала. Однако же он рисковал своей жизнью, защищая древний город, в котором славяне мирно уживались со скандинавами и финно-уграми, и в высшей степени достойно повел себя по отношению к дочери боярина Миронега, поэтому ненависть Милы к своему дальнему предку немного остыла. Тогда он был очень молод и безрассуден. К тому же, очевидно, извлёк какие-то уроки из своего прошлого.

И кому же принадлежало это украшение? Оно явно женское, для мужского маловато. Не отрывая глаз от браслета в витрине музея, Мила на всякий случай заглянула в своё внутреннее магическое зеркало. А вдруг увидит хозяйку украшения. Надежды было не так чтобы много, но картинка появилась. Браслет был надет на руку уже знакомой ей русоволосой словенки.

Обручальное обручье,Обозначенное волком,Серебром блистает звонким,Знаков древних вязью, кручью.

На следующий день Финнбьёрн отправился к Миронегу. У дома боярина он увидел, как с крыльца сходит Ульв, воевода наместника. Финнбьёрн заметил, что мужчина рад встрече и лукаво улыбается в усы. Варяги поприветствовали друг друга. Воевода пошёл по своим делам, а Финнбьёрн поспешил к отцу Велисавы.

Миронег встретил Финнбьёрна радушно. Видимо, Ульв уже рассказал боярину о намерениях своего молодого соотечественника. Отец Велисавы внимательно выслушал варяга, который пришёл свататься самостоятельно, поскольку родственников в Альдейгье у него не было. Мужчины хоть и не без труда, но понимали друг друга — Миронег худо-бедно научился северному языку у своей нынешней жены. Боярин полагал, что Финнбьёрн — жених хоть куда, ведь за свою храбрость он вошёл в милость у наместника. К тому же варяжский гость готов выплатить вено за невесту полновесным звонким серебром.

Смерть Гудыни освободила Миронега от слова, данного Домажиру. К тому же, боярин любил свою старшую дочь и видел, что ту совсем не радует участь стать женой Домажирова сына. И неволить дочь ещё раз Миронег не желал. Он кликнул челядинца и велел позвать Велисаву.

А Финнбьёрн с нетерпением и лёгким беспокойством ждал девушку, хоть и был уверен в том, что она ответит отцу согласием.

— Велисава, этот достойный человек и храбрый воин, Финнбьёрн сын Свейна, желает взять тебя в жёны. Я выразил свое соизволение. Знаю, что ты не будешь противиться моей воле, но всё же хочу спросить, согласна ли ты стать женой Финнбьёрна.

— Согласна, батюшка, — с улыбкой ответила девушка, как только Миронег закончил свою речь.

Миронег если немного и удивился поспешному ответу дочери, то не подал виду. Если Ульв уговорит Финнбьёрна остаться со своими людьми на службе у наместника, варяг задержится в Альдейгье на долгое время. Но даже если он отправится в торговый поход, то вернётся осенью. Как раз ко времени, когда свадьбы играют.

А Финнбьёрн, услыхав ответ Велисавы, открыл кожаный кошель с чеканными серебряными оковками, подвешенный к кожаному же поясному ремню, достал из него серебряный браслет с рунной вязью и надел этот браслет на запястье Велисавы в знак того, что обручение состоялось. Теперь Велисава — его наречённая невеста, и, по варяжским обычаям, она может жить в его доме. Дома своего у Финнбьёрна в Альдейгье пока не было. Если девушка разрешит — придёт к ней в горницу вечером.

Приданое у Велисавы было уже готово. Но словенке захотелось вышить рубаху для Финнбьёрна. Особым узором, в котором сочетались бы два цвета — коричнево-красный и густо-синий. За вышивкой время летело незаметно. Весенние ночи еще не такие светлый, как в середине лета. Поэтому за оконцем уже стемнело. Велисава отложила работу и представила, как хорош будет молодой варяг в этой рубахе. Замечтавшись, девушка не сразу услышала осторожный стук в дверь. Кто же пожаловал в такое время?

Велисава была в горнице одна. Челядинок она отослала, чтобы те не мешали ей мечтать. Девушка поднялась с лавки и пошла узнать, кто это на ночь глядя захотел её навестить. Хотя, конечно же, она прекрасно об этом догадывалась. И сердце её стучало так сильно, что, пожалуй, это слышал и гость по ту сторону двери.

— Велисив, впусти меня. Это я, Финнбьёрн.

Девушка вспыхнула, как маков цвет, и отворила дверь. Молодой варяг вошёл в горницу, положил ей руки на плечи и…

— Мил, о чём замечталась? — послышался весёлый голос Игоря.

Мила чуть вздрогнула, когда Игорь подошёл сзади и слегка приобнял её за плечи. Картинка из прошлого растаяла.

— Да так, украшения разглядываю. Смотри, какой браслет красивый. И как хорошо сохранился. Между прочим, это скандинавский обручальный браслет. Женский. Мужчина надевал его на запястье своей невесте. Но бывали и мужские. Невеста надевала его на руку жениху.

Миле было немного жаль, что она не узнала, уступила ли в тот раз Велисава натиску Финнбьёрна. А вдруг в тот вечер и начался её род по женской линии?

Хладом ладони свит

Рунный узор-полог.

Воля и доля - залог.

Воспарял северный

Ветер в верчении зол.

Веет.

Задумалась Урд,

Вострит хладные

Лезвия Скульд.

Марет, которую Ингвар так грубо прогнал из спального чулана, от обиды и ревности кусала губы. Кто эта женщина? Откуда она пришла? Теперь Ингвар продаст её, Марет, своему хирдману Фасти. Что же делать? Саамка была слабой нойдой, свою судьбу она видеть не умела. Однако обратиться за помощью к норнам она догадалась…

Норна Урд, старшая над всеми норнами, прядёт нити судьбы и ведает прошлым. Норна Верданди – искусная ткачиха полотна судьбы, она создает настоящее. А юная норна Скульд берёт в руки ножницы и перерезает это полотно. Именно она определяет будущее и условия, которые позволят развязать уже завязанные узлы Нитей Судьбы и завязать новые. Вот у этой могущественной девы, норны Скульд, и надо просить помощи.

Да, молодая саамка знала, что Нити Судеб всех живущих уже спрядены и сплетены, но существуют некоторые узлы, распутав которые всё же можно изменить грядущее. Если очень постараться, можно заново переплести одну Нить с другими Нитями, задать ей иное направление. Пусть Скульд скажет, что требуется для этого, и она сделает всё, чтобы женщина Ингвара вернулась в свой мир, а сам Ингвар навсегда остался с ней, Марет. Но для магического ритуала, чтобы обратиться к норне, лучше дождаться новолуния.

Утро выдалось холодное и туманное. Марет бросала настороженные взгляды в сторону спального чулана. Странно, но присутствия своего хозяина в этом доме она больше не чувствовала. Более того, она ощущала – что-то в доме очень сильно изменилось. Вроде бы всё вокруг было тем же, но в то же время иным.

Когда туман растаял, и лучи солнца пробились сквозь пелену облаков, в доме по-прежнему стояла тишина. Лишь Гвен и Нафа суетились по хозяйству. А когда Марет, наконец, увидела Ингвара, она поняла, что Ингвар тоже изменился. Теперь у него другая Нить, другая Судьба. Он не прежний Ингвар. Он иной. Но Марет было всё равно. Она сделает всё, чтобы норна Скульд нашла его новую Нить и связала судьбу Ингвара с её судьбой. Марет надеялась, что Скульд ей поможет.

Однако, чтобы рассеять последнее сомнения, вечером Марет пришла в дом вёльвы. Старая Фрида увидела то, что должна была увидеть. Она была немногословна. Лишь сказала, что судьба Ингвара хёвдинга изменилась по воле богов. И замолчала.

Изменился Ингвар или не изменился, всё в его облике, за исключением, может быть, взгляда, было прежним. И он оставался хёвдингом. А наложницей хёвдинга, в любом случае, быть лучше, чем обычной рабыней-служанкой и трудиться от зари до зари.