То, что христианская религия не понимает, даже панически отвергает высокоразвитые элементарные существа, обслуживавшие культовые места, которые церковь присвоила себе в процессе культурного развития, часто вопиет к небесам.

Печальный пример этого я нашел на холме Гра-дишка, около Хрнотичи, в словенском Карсте (Крас), когда посетил это сакральное место в августе 1993 года с Ханной Моог, редактором моих книг, и моей женой Марикой. В последней главе моей книги Die Landschaft der Goettin я описал, как каменные валы в области ландшафтного храма Карст позаботились о том, чтобы энергия Инь смогла проявиться на безводной поверхности карста. Современные археологи часто утверждают, что речь при этом идет о стенах, первоначально предназначавшихся для защиты. Однако именно на этом примере можно доказать, что речь шла об исключительно сакральном сооружении, которое было бы совершенно непригодно для целей обороны, поскольку оно в виде подковы охватывает только одну сторону холма.

Высокий каменный вал проходит от одной группы скал на западе, которые представляют собой фокус космических сил, вдоль северной окраины холма до сооружения из трех продолговатых камер на востоке, выкопанных в земле. В центре всего сооружения находилась еще одна, обрамленная круглым валом, сакральная область, в которой сегодня стоит церковь Вознесения «Мария в снегу». Три камеры в земле на востоке особенно притягивали меня уже во время первого посещения этого места, поскольку, по моим ощущениям, они представляют собой остатки трех вырытых под землей помещений для инициации, имеющих различные энергетические фокусы. В первом помещении я воспринял фокус солярной энергии, во втором - излучение планеты Венера, а в третьем - энергетический фокус ангелов. Я предполагаю, что здесь когда-то происходило постепенное посвящение в последовательности этих трех сил.

Когда мы посетили Градишка на этот раз, меня притянула к себе могучая сосна, которая простерла свои ветви над первым из трех помещений. Вплетенная в ее ветви космограмма в форме лемнискаты позволяла сделать вывод, что эта сосна является деревом фей. Когда я, стоя очень близко к стволу, создавал полную любви связь с фавном дерева, он неожиданно послал мне в высшей степени неприятную картину. Я увидел угольно черное существо, внезапно его охватывало пламя, от боли оно каталось по полу, чтобы таким образом погасить огонь. Но как только черное существо пыталось выпрямиться, как на его теле вновь вспыхивали языки пламени. От боли оно снова бросалось на пол, чтобы сбить пожар, но огонь снова разгорался, как только оно поднималось. Казалось, что этот процесс повторяется бесконечно. Муки этого существа не кончались никогда.

Потрясенный увиденным, я попросил фавна указать мне то направление, которое дало бы мне разгадку причины происходящего. Я предполагал, что здесь имеет место воспоминание о бесчестном поступке, который дух дерева сохранил в своей памяти, и которое он хотел передать первому человеку, подошедшему к нему с любовью. Так меня подвели к зарослям кустарника в нескольких шагах от места, которое перекрывают ветви сосны. При этом становится ясно, что фавн своим сознанием вполне может выходить за пределы пространства, которое покрывают его ветви. В соответствующем месте я снова смог воспринять трагическое событие. Оно напомнило об известном во времена охоты за ведьмами методе пытки, когда жертву, обмазанную смолой и покрытую перьями, поджигали.

Я подозвал своих обеих спутниц, чтобы вместе с ними при помощи визуализации и пения попытаться очистить место и освободить бедное существо от его муки. Продолжительное время наши усилия впитывались темнотой образа и оставались безуспешными. Однако потом я увидел, как белый шлейф, как бесконечная милость, опустился на это место, и счастливым образом дал начало преображению. Из энергетического рисунка, бывшего вначале туманным, образовался образ феи, на неописуемо прекрасной голове которой, в знак ее высшего ранга в эволюционной цепи элементарных существ, была корона. В остальном, она была поразительно похожа на человеческий образ.

В диалоге, состоявшемся между нами на интуитивном уровне, она объяснила эту похожесть тем, что она в течение нескольких веков вместе с жрицами святыни Градишка служила при выполнении ритуалов посвящения в тайны жизни на Земле. Сама она принадлежит к роду фей, но в течение развития, простирающегося на очень долгое время, достигла высшей степени развития внутри своего рода. Поэтому она может, в качестве ритуальной дэва, служить рука об руку с жрицами из числа людей. Ее задача состояла в том, чтобы делать людей, приходивших к этой святыне, восприимчивыми к силам и сущностям природы. Тогда ее место находилось в центре первого из трех упоминавшихся помещений в земле.

Дэва ритуала в Градишка, охваченная бесконечной мукой.

Ритуальная дэва была еще тесно связана с последней служительницей, которая, предположительно, еще в начале нового времени тайно заботилась о культовом месте. Когда служительницу, как «ведьму», замучили на этом месте пытками, как это было описано, ритуальная дэва непроизвольно притянула на себя ужасные страдания женщины и продолжала нести ее муки до сегодняшнего дня, поскольку она, как элементарное существо, в отличие от нас, людей, не знает смерти, которая освободила бы ее от этого.

Следующей моей просьбой было показать мне, где она хотела бы поселиться теперь, после своего освобождения. Вопреки моим ожиданиям, она выразила желание, чтобы ее отнесли на ее первоначальное место, на котором она когда-то выполняла свою службу, хотя сегодня только ров в земле напоминает о древней святыне. В ее решимости я почувствовал большую веру в то, что человечество испытает основополагающие изменения и скоро вспомнит о ее службе. 

Последней исторической эпохой, которая оставляла в своей картине мира место для элементарных существ, было Средневековье. Я думаю, например, о так называемых лиственных масках, и других, часто гротескных образах, которые в готических церквах обычно несут ребра свода. Среди них особенно показательным я нахожу лицо, встречающееся в бесчисленных вариантах. Это лицо, изо рта которого как бы выплывают листья растений. Если символически понимать рот как место созидающего слова, то это означает, что речь идет о духовном существе, задачей которого является помочь росту растений проявиться в физическом мире, то есть об элементарном существе, служащем раскрытию природы. Эти природные сущности делят свое место под сводами церквей, как будто это само собой разумеется, с другими образами невидимого мира, известными нам как ангелы. Это инспирирующее единство природы и духовного мира, прочно коренившееся в представлениях художников и народном творчестве, но не в господствующем теологическом учении, - мы не должны предаваться иллюзиям на этот счет, - окончательно распалось с эпохой Просвещения. Так называемая охота за ведьмами, которая была развязана буллами папы Инноценция VIII в 1487 году и наполнила последующие три столетия беспримерной волной насилия, осуществила разделение невидимого мира на демонический и светлый полюса. При этом элементарные существа, вместе с ясновидящими и связанными с силами природы людьми оказались, как жертвы преследования, на демонизированном полюсе дуалистической христианской картины мира.

Дух дуба в виде консоли в церкви Элизабет в Марбурге на Лане, 14-й век.

Систематические стремления вновь вчленить мир элементарных существ в интегральный мировой порядок, должны были возникнуть лишь на пороге двадцатого века, благодаря теософскому движению и развившейся из него антропософии Рудольфа Штейнера. В своих десяти докладах о «Духовных сущностях в небесных телах и природных царствах»[43], прочитанных Штейнером в 1912 году в Хельсингфорсе, он представил семиступенчатую, иерархически организованную модель, в которой есть место, как для природных духов, так и для ангельских существ. Различные сущности, которых я описывал до этого как элементарные существа, находят в этой модели, в зависимости от степени развития, свое место на трех нижних иерархических уровнях. Четыре верхних уровня предоставлены ангельским существам.