— А теперь, повтори еще раз, — прозвучал за спиной низкий голос, и сердце Марьяны остановилось.

Роман вдавил педаль скорости и это немного сняло напряжение. Которое вновь поднималось, стоило только вспомнить, какой пожар вспыхнул внутри, когда он увидел Диану на подиуме.

Она стояла там, такая высокая и невыносимо красивая, но при этом такая беззащитная в своей неловкой попытке выпрямить спину и устойчиво держаться на каблуках. С растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. Взглядом Роман поедал Диану, каждый сантиметр ее лица и тела. На ней была какая-то короткая кофта, открывающая полоску живота. Он смотрел на белую кожу, обхватывая взглядом талию, скользил по ногам, длинным и ровным, затянутые в узкие брюки. Впивался глазами в мягкую развилку между бедер и представлял свои руки на них, когда он их раздвигает, под ними, когда он приподнимает, между ними, когда он…

И какого хрена он думал, что у Дианы некрасивые ноги?! Вот идиот! Да у нее самые красивые ноги!

Рывком открыл бардачок и вытащил сигареты.

— Вы что курите? — спросила Диана, но хмурые брови не раздражали, а наоборот, подначивали, подгоняли, разгоняли кровь, вынуждая и голося, чтобы он сделал все, чтобы стереть это выражение и заставить выглядеть так, как она выглядела там, в тесной душной примерочной.

— Бывает. Как ты себя чувствуешь? — спросил, чтобы немного отвлечься.

— Нормально, — послышался ровный ответ.

— Честное нормально или нормально, отвали?

Диана дернулась от его резкого тона. Черт!

— Да честно, нормально, — буркнула она.

— К врачу ходила?

— Нет и не пойду!

— Это мы еще посмотрим.

Наступило молчание, которое сгущалось с каждой секундой, что они дышали одним воздухом и думали об одном.

— Кто придумал? — поймал взгляд и пояснил: — На счет шмотья.

Роман старался держать голос в нормальном диапазоне, чтобы не напугать Диану, которая сидела прямо и практически не двигалась, смотря прямо перед собой.

— Марьяна, — тихо ответила она, — Но я сама напросилась.

Ну кто бы сомневался, что Диана будет защищать зачинщицу. Бензин у нее закончился, как же! Ему бы догадаться сразу после звонка, но не-е-ет, как только услышал имя Дианы, так все планы отодвинулись и показались ничтожно-неважными.

Рома злился сам на себя, на свою реакцию, и эта его злость выплескивалась в резкости к Диане, хотя крылась в нетерпимости к ненужным ощущениям.

Вот скажите, разве это правильно? Ради одной женщины вставать в стойку и наплевать на работу? Дело было не только в заботе о ее здоровье, хотя его до сих пор потряхивало от картины произошедшего — Диана у него на руках, задыхается и бледнеет…

Дело было в том, с какой легкостью он отодвинул все дела и выскочил из кабинета. Забыл свои наставления, приказы и рамки! Никаких сближении, только холод и отчуждение. Профессиональное выполнение работы и потом свобода, бесценная и незаменимая.

Как это? Перестраивать свою жизнь, привычки, нравы и вкусы. Переделывать и перекраивать себя, подстраиваться под другого. Слишком он стар для этого… Но и не молодеет…

Куда его только завели мысли, стоило увидеть полуголую Диану! А что будет если увидит голую?…

А будет вот что — она под ним, он в ней.

Роман притормозил у калитки. Но в этот раз Диана не спешила выбежать, как она делала ранее. Может потому, что ощущала напряжение мужчины. И где-то на подкорке у нее звучала интуиция, что, если она побежит, он кинется за ней. Роман — настоящий хищник, прикрытый выхолощенной маской спокойного уравновешенного мужчины.

Один раз он показал хищный оскал, а на второй заход Диана была пока не готова.

— Тебе идут те брюки, — вдруг сказал Роман. Диана осторожно посмотрела на него и прошептала:

— Спасибо. Я…впервые одела. Марьяна и Лёлик хвалили, но я не была уверена…

Рома повернул голову и сказал твердым голосом:

— Так будь уверена. Ты очень красивая.

Диана замерла, впервые за столько лет услышав подобный комплимент из уст мужчины. Сердце ее запрыгало от радости и неверия, а разум, опасливый и настороженный, прошептал — а той девушке с рисунка он тоже говорил такие слова, когда она ему позировала?

Диана громко выдохнула, и помотала головой, пытаясь заглушить сердце, думать здраво и смотреть правде в глаза, как вдруг ладонь Романа легла на ее затылок, и он приблизил ее лицо к себе. Близко-близко, нос к носу.

— Еще раз, Диана. Ты очень красивая.

— Спасибо, Роман Алексеевич, — выдохнула Диана в губы Романа, и он прикрыл глаза.

— Назови еще раз меня полным именем…

Выпустил хватку и схватился руками за руль, сильно и крепко.

— Иди, Диана, иди от греха подальше, — просипел он, и Диана вышла из машины и направилась домой.

И только когда на втором этаже загорелся тусклый свет, Роман завел машину и выехал на дорогу.

— Влад, какого черта ты тут делаешь? — подскочила Марьяна и оправила юбку. Взгляд Влада опустился на ее голые ступни.

— Вот на это у меня бывает стояк, — восхищенно прицокнул Лёлик, в котором чувство самосохранения отсутствовало напрочь.

— Сгинь, — бросил Влад, не отрывая взгляда от Марьяны. Лёлик, кончено, чувствовал самца сильнее, поэтому вскочил на ноги раньше, чем об этом подумал мозг.

Но Марьяна не была бы отличным руководителем, если бы давала своих сотрудников в обиду.

— Этого парня зовут Павел. Он очень умный и перспективный дизайнер одежды…

— и модель, — шепнул Лёлик, и она громко повторила:

— И модель. Так что, будьте любезны, Влад Геннадиевич, извинитесь перед Павлом, и больше не разговаривайте таким тоном с моими людьми! — ледяным тоном закончила Марьяна, и вскинула подбородок.

Она буквально видела борьбу на высеченном лице Влада. Какая сторона победит? Кто он в конечном итоге? Правильно хороший или правильно плохой?

— Павел, — Влад посмотрел на Лёлика и склонил голову к плечу. — Приношу свои извинения. Вы не могли бы оставить нас с Марьяной Сергеевной для приватного разговора? Пожалуйста.

Правильно плохой, с облегчением выдохнула Марьяна.

Поймала настороженный взгляд Лёлика и коротко кивнула.

Когда за ним закрылась дверь, остались только они.

Две неизбежности. Две пустоты. Два одиночества. Каждый одинокий в своем мире, под своим панцирем, гордо и выносливо неся броню, постучавшись в которую можно услышать лишь пустоту.

— Влад…

Он сделал шаг, и Марьяна отступила назад. Она не могла не отступить, настолько сильно и мощно он влиял на нее, что она буквально физически может прикоснуться к его ауре. И обжечься пальцами от прикосновения, так же, как обжигается и сгорает сейчас, смотря в абсолютно черные глаза.

— А теперь, еще раз повтори, — сказал Влад, да таким тоном, что слова застряли в горле Марьяны и она растеряно заметалась, выискивая и собирая по крупицам смелость и браваду.

— Лёлик один из лучших сотрудников…

— Лёлик? — скривился Влад и, будь они на улице, Марьяна уверена, он бы сплюнул.

— Павел. Павел один из лучших…

— Я говорю совсем не об этом. И ты это знаешь, — наступал он, а Марьяна все отходила и отходила назад, пока не уперлась попкой в столешницу и убегать ей дальше было некуда. А Влад остановился перед ней, горячий и сильный, нависая и надавливая, пугающе опасный, в черной футболке и черных брюках, словно носил безвременный траур… По кому?…

Внезапно его руки легли на ее талию и, не успела Марьяна и вскрикнуть, как оказалась сидящей на прохладной столешнице, а ее юбка задралась до талии. Ягодицы горели от прикосновения с холодной поверхностью, но это было не сравнить с тем пламенем, которое пылало в ней, когда Влад склонился ближе, так близко, что Марьяне пришлось откинуться назад на вытянутые руки.

— Чтобы больше я такого не слышал, — прошипел он ей в губы и…

Набросился на нее в таком ошеломительно голодном поцелуе, что Марьяна не смогла двинуться никакой часть тела. Но ей ничего и не надо было делать, потому что Влад сразу взял управление в свои руки.